Книга Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 2. 1651-1806 - Джонатан И. Израэль

После Восстания провинциальные Штаты, городские власти и официальная Церковь на севере проявляли намного больший интерес к расширению и упорядочению сети школ в городах и сельской местности, чем светские и церковные власти до 1572 г. Первостепенным мотивом этого была необходимость конфессионализировать население в реформатском духе как можно быстрее и эффективней, как для противодействия усилиям диссентерским протестантских Церквей и католиков, так и для расширения базы поддержки мятежного государства и официальной Церкви. По этой причине основной упор в сфере начального образования всегда делался на чтении, обучении катехизису и посещении церкви. Обучение письму считалось менее важным, тогда как арифметика вообще не считалась составной частью начального образования. Но, если мотивация носила конфессиональный характер, также очевидно, что широкое распространение начального образования в Соединенных Провинциях после 1590 г. совпало с бурным ростом городов и экономики, и что распространение грамотности не только опиралось на процесс конфессионализации, но и помогало распространению многих видов технических знаний, включая обучение военному и морскому делу, и способствовало повышению социальной мобильности, увеличивая шансы «выбиться в люди» для каждого мальчика низкого происхождения, не последним из которых был великий адмирал Микель де Рюйтер. Распространение грамотности также позволило людям низкого социального происхождения, таким как моряки, лодочники и ремесленники следить за развитием политической и церковной жизни, читая многочисленные памфлеты на голландском языке, а зачастую — на народном жаргоне, массово выпускавшиеся с 1570-х гг.

Стратегия в сфере образования на Севере, хотя и сформированная с учетом потребностей новой официальной Церкви, проводилась в жизнь и находилась под контролем провинциальных Штатов и городских властей. Здесь следует отметить еще одно фундаментальное различие между севером и югом. В Испанских, а впоследствии в Австрийских Нидерландах Церковь по требованию центрального правительства в Брюсселе осуществляла прямой контроль над назначением и деятельностью школьных учителей и учительниц, превратив существовавший цех школьных учителей в городах в жестко отрегулированный механизм, без всякого вмешательства провинциальных и городских властей в этот процесс. Напротив, на севере, за исключением Мидделбурга, цеха школьных учителей исчезли. Система, существовавшая на юге, функционировала с единственной целью — обеспечить обучение населения в строго католическом духе. Система на севере гарантировала, что реформатское школьное образование будет везде занимать господствующее положение, но не возводило его в ранг абсолютной монополии.

После Восстания Штаты северных провинций приняли провинциальные школьные уставы и нормы, направленные на распространение начального образования. Они возложили ответственность за управление системой школ, назначением учителей в «официальные школы» и выдачей лицензий частным школьным учителям на городские власти и, в сельской местности, на тех, кто унаследовал или приобрел местные сеньориальные права, — т.е., в Голландии и Зеландии, зачастую опять-таки на городские управы. Но, в то же самое время, провинциальные Штаты наделили официальную Церковь важной совещательной ролью в отношении назначения школьных учителей и мер по оказанию помощи бедным родителям для отправки их детей в школу, а также решающим голосом при составлении программы занятий в «официальных школах». Так, Штаты Зеландии в изданном ими школьном уставе от 1582 г., возобновленном в 1590 г., объявили, что одна из главных их ответственностей заключается в том, чтобы зеландская молодежь «получила образование и воспитание в страхе и правильном знании Бога», поэтому только «получившим одобрение» учителям дозволялось работать в провинции; что в Зеландии должна быть создана провинциальная система деревенских школ; и что школьные учителя в последних должны назначаться теми, кому принадлежат местные сеньориальные права — будь то дворяне или города, — но только с одобрения и после консультации с местными классисами реформатской Церкви. «В городах, — говорилось в уставе, — никому не позволялось открывать «голландскую, латинскую или французскую» школы без разрешения магистрата. Школьный устав Штатов Утрехта от 1588 г. подобным образом поощрял создание охватывавшей всю провинцию систему школьного образования, находившейся под контролерам городов и, в сельской местности, дворян, но с обширным участием реформатских классисов.

Цель провинциальных Штатов, городских советов и реформатских классисов заключалась во внедрении системы дешевого, финансируемого государством начального образования, доступного для большинства детей, которое обучало бы чтению, соблюдению дисциплины и основам вероисповедания, но необязательно — письму, и редко — арифметике. Родители, которые хотели бы, чтобы их дети научились писать, должны были платить за это дополнительно. Для того, чтобы размер «школьных денег», которые платили родители за обучение своих детей, был как можно меньшим, города обычно платили школьным учителям основное (хотя и очень низкое) жалованье. С течением временем и ростом дополнительных субсидий от консисторий в некоторых областях вошло в обычай, что школьные учителя реформатских школ должны обучать детей бедняков бесплатно. Так как жалованья и «школьных денег», вместе взятых, которые получали школьные учителя, едва хватало на то, чтобы сводить концы с концами, последние обычно подрабатывали еще и в местных консисториях в качестве регентов церковных хоров, звонарей и на других вспомогательных должностях.

Учебный процесс в начальной школе был организован следующим образом. Мальчики и девочки, разделенные на небольшие группы по полу и возрасту, занимались все вместе в одной вместительной комнате, причем каждая группа находилась на разном этапе обучения. Основным методом обучения было заучивание на память. По установленной системе, вначале при помощи букварей дети осваивали алфавит. Труд школьных учителей сводился, главным образом, к тому, чтобы организовать эти группы, поддерживать порядок, «слушать», как читают дети, и, на более позднем этапе, добиться того, чтобы все молитвы, псалмы и вопросы с ответами из катехизиса были выучены наизусть. Обучение в смысле объяснения и разъяснения встречалось редко. В возрасте от 6 до 8 лет дети учились читать — по слогам и слова целиком, — а также запоминали основы катехизиса. Затем начальное образование дополнялось более углубленным чтением катехизиса и отрывков из Библии. Во многих школах начальное образование носило бескомпромиссно конфессиональную окраску и происходило в форме вопросов и ответов, таких как: «Кто глава реформатской Церкви?». Ответ: «Один только Христос». «А кто тогда папа?». Ответ: «Антихрист». Однако, передав контроль над школами городским магистратам и тем, кому принадлежали сеньориальные права в сельской местности, Штаты создали систему, которая допускала довольно широкое разнообразие в отношении способа образования и степени его конфессиональной насыщенности. Многое зависело от идеологической позиции того или иного города и, во всяком случае, в Голландии и Зеландии, от отношения местных дворян. В целом Делегированные Штаты решительно отказывались позволить католическим или криптокатолическим дворянам назначать учителей, которые не имели особого рвения к реформатской вере.

Одним из самых важных факторов в прогрессе католической и лютеранской конфессионализации в таких городах, как Харлем, Лейден, Роттердам, Гауда, а также Неймеген (где католическое духовенство добилось исключительных успехов) до 1618 г. было то, что арминианские регенты, которые тогда находились у власти в этих городах, относились к католическим, лютеранским и другим нереформатским частным школам с большей снисходительностью, чем их контрремонстрантские коллеги. Более того, в сельской местности Голландии и Утрехта католические дворяне иногда успешно назначали и поддерживали школьных учителей, которые были католиками или криптокатоликами, в деревенских школах, например, в Вармонде или Вассенаре. Несмотря на это, очевидно, что большое число детей-католиков не посещало реформатские деревенские школы, так как, если с течением времени в городах появилось много католических и других нереформатских школ, то в деревнях, как правило, существовала всего одна школа. Так, например, в населенной преимущественно католиками деревне Одейк реформатскую школу в 1660 г. посещало около 60 учеников, — вполне типичный показатель для деревенских школ по всей Республике. В то время как некоторые родители-католики определенно предпочитали не отправлять своих детей в школу, если им было доступно только реформатское образование, даже несмотря на то, что в местностях с крупным католическим населением школьные учителя часто воздерживались от излишней конфессиональной заостренности школьной программы, чтобы не отталкивать родителей и не терять плату за учебу. Таким образом, хотя уровень грамотности среди католического населения, жившего в Соединенных Провинциях, был выше, чем в Испанских Нидерландах и среди протестантов, живших в Британии или Германии, он все же уступал голландскому протестантскому населению. В конце XVIII в. приблизительно 57% женихов-католиков, вступивших в брак в сельской местности Утрехта, могли написать свои имена, тогда как среди мужчин-протестантов доля грамотных составляла 75%. Подобный, но несколько более узкий разрыв наблюдался также в городах. В Амстердаме, как уже отмечалось, к 1630 г. 57% женихов и 32% невест могли написать свое имя; к 1680 г. аналогичные показатели выросли до 70% и 40%. Веком позже, в 1780 г., поставить свою подпись под брачным договором могли 87% женихов и 69% невест, исповедовавших реформатскую веру, по сравнению с 79% женихов и 53% невест — католиков. Уровень грамотности в лютеранской общине в Амстердаме в конце XVIII столетия был лишь немногим ниже, чем у реформатов. Среди еврейской общины поставить свою подпись могли 84% женихов, но только 31% невест. Такой разрыв между мужчинами и женщинами в нидерландском обществе был характерен только для евреев-ашкенази.