Книга Час эльфов - Жан-Луи Фетжен

Бран откашлялся, чтобы привлечь внимание, и поднял руку, как ученик, желающий ответить урок.

– А я думаю, что боги наказали нас, потому что мы забыли их, – сказал он тоже на языке эльфов.

Затем, не показывая, что он заметил их удивление, он продолжал на всеобщем языке:

– Под Черной Горой больше никто не верит в богов, и даже в талисманы. Каледвх был в наших глазах не более чем сокровищем в ряду других сокровищ. Если бы мы не потеряли веру, а мой дядя король Тройн хранил бы его лучше, наша династия не была бы обесчещена и вся эта история не произошла бы.

Он глубоко вздохнул, выпустил из трубки клуб дыма и добавил:

– …И я был бы дома, в Казар-Ране, в тепле, вместо того, чтобы мерзнуть на этой проклятой равнине.

– Бедные гномы, им всегда холодно, – насмешливо фыркнул Тилль. – Он напоминает мне Цимми…

При этих словах Судри, посвященный в магию камней, которого Бран сделал своим советником, встрепенулся.

– Ты знал Цимми? – спросил он.

– Еще бы…

Тилль краем глаза глянул на королеву. Но в ней гном пробудил только хорошие воспоминания.

– Однажды он чуть не убил меня одним своим колдовсгвом, – сказала Ллиэн с улыбкой, от чего слова ее звучали не так мрачно. – Мы все были погребены под поднявшейся землей, именно тогда Тилль потерял свою собаку… Однако после он стал моим другом.

– Это был самый великий маг под Черной Горой, – пробормотал Судри. – Говорят, он погиб, забрав с собой целую армию гоблинов…

– Это правда, – подтвердила Ллиэн. (Гоблинов было тогда не так много, но кому нужна сейчас эта правда?). – В тот день он спас нам жизнь…

Глаза трех гномов блестели от удовольствия, словно они услышали только что самую прекрасную историю в своей жизни. Наверное, они довольно улыбались, но из-за густоты их бород этого не было заметно.

– Не правда ли, это знак того, что времена меняются? – спросил Мерлин. – Королева Высоких эльфов спасена гномом – главным знатоком камней. Бран с нами здесь, в этот вечер, в то время как его брат Рогор…

От злобного взгляда, который гном метнул в него, Мерлин не закончил свою фразу, впрочем, этого было и не нужно.

– Мы жили в простом мире, – сказал он. – Каждое племя противостояло другим, защищенное, словно доспехами, ненавистью и уверенностью, слепо веря в собственную правоту и так же слепо отвергая все, что казалось чуждым. Если что и не заслуживает больше доверия, так этот мир. Добрые гномы, злые эльфы – со всем этим пора кончать. Только глупцы верят, что народ может быть плох или хорош. Посмотрите на нас… Боги выбрали нас, чтобы изменить мир, и мы его изменим, потому что вместе мы сильнее и богаче. Нам еще многое предстоит понять друг о друге и потерять многое в наших войнах…

– Ты забываешь о людях, Мирддин! – бросил Дориан. – Они не хотят ничего, никогда и ни с кем делить.

– Ты говоришь, как Ллэндон, – заметил Мерлин. – Но ты ошибаешься, и он тоже. Люди нуждаются в нас сегодня, даже если еще не знают об этом.

– Пойди скажи это Утеру!

Мерлин улыбнулся.

– Не беспокойся, Дориан. Я скажу ему…

День не спешил заниматься. От озера и рвов с водой поднимался холодный туман, затопляя городские укрепления и заснеженную равнину морозным сиянием. Вдоль берегов вода застыла. Это не был настоящий лед – всего лишь тонкая корочка, но ведь зима еще только вступала в свои права. Совсем скоро лодки и камыши окажутся в ледяном плену, а потом белое одеяло укроет все до самой весны…

Им понадобилось немало времени, чтобы добраться по затвердевшему снегу к Мерлину, спокойно сидящему на полуразвалившихся мостках, болтая в воздухе ногами. Ульфин прокладывал путь своему королю, высоко поднимая ноги при каждом шаге, ломая наст и иногда падая, если снег проваливался слишком глубоко. Было все еще довольно темно, чтобы можно было разглядеть Мерлина – им был виден лишь его расплывчатый силуэт, но наверняка на его лице блуждала всегдашняя, действующая на нервы, улыбочка, и они уже заранее почувствовали раздражение.

– Надеюсь, у тебя были веские причины, чтобы поднять нас в такую рань, да еще в такой собачий холод! – крикнул Ульфин, как только они подошли поближе.

– Посмотрите-ка на этого королевского рыцаря! – насмешливо сказал мужчина-ребенок. – На локоть снега – и он уже причитает, как старуха!

Потом Мерлин проворно вскочил, подобрал свою меховую накидку и зашагал по качающемуся мостику.

– А что тогда говорить мне, ждущему вас уже несколько часов?

Наконец они подошли к нему, отряхнули свои занесенные снегом плащи и молча посмотрели на него, со смущением и неловкостью старых друзей, разошедшихся из-за глупой ссоры. Странно, но Мерлину показалось, что Утер постарел за эти последние недели. Лицо его было прежним: все те же длинные темные волосы, тот же шрам, сбегающий от уха к подбородку, хотя отнюдь его не портивший, – но молодость ушла. Взгляд его был усталым, упрямым, отмеченным грузом судьбы, которая, возможно, предназначалась не ему. Без сомнения, возвращение Лео де Грана и остатков его войска сыграло свою роль. Глядя на круги под глазами и сероватый цвет лица короля, Мерлин готов был поспорить, что они провели ночь в разговорах, не сомкнув глаз ни на минуту.

– Ты видишь, – сказал он, когда король отвел глаза, – что ты ошибся. Из-за своей гордыни ты потерял почти всю армию, и можешь снова все потерять, если будешь упорствовать…

– Опять ты со своей болтовней, да? – прорычал Ульфин, массивный, как гора, по сравнению с ним. Казалось, он готов был сбросить Мерлина в воду с высоты мостков.

– Оставь, – сказал Утер. – Он прав.

Мужчины обменялись усталыми взглядами, и Ульфин отошел на несколько шагов, оставив их одних.

– Ллиэн здесь? – прошептал король.

– И Ллиэн, и Бран, и кое-кто еще, – ответил Мерлин. – Ты можешь держать с ними совет, но только если пойдешь со мной. Они не войдут в город… после того, что произошло.

Утер кивнул головой.

– Не так-то легко быть королем, знаешь ли… Я сделал то, что считал правильным, но, впрочем, я не думаю, что события развивались бы по-другому, послушай я тебя. Ну, вернул бы я Меч гномам, и что тогда? Войско Лео де Грана победило бы? Гномы потерпели поражение, так уж случилось. Возможно, когда-нибудь они станут великой нацией, но сейчас нам нужно подкрепление, и немедленно… И потом, что за важность, эти гномы. Что говорит Ллиэн? Помогут ли нам эльфы?

– Эльфам не нужна твоя война, – сказал Мерлин. – Они считают, что ты их предал.

И снова Утер кивнул головой, потом вздохнул и приподнял брови с безрадостной улыбкой.

– Тогда с чем же ты ко мне пришел?

Мерлин улыбнулся в ответ. Бледное зимнее солнце поднималось, подсвечивая туман розовыми отблесками. Как никогда, мужчина-ребенок казался не имеющим возраста, с его коротко стриженными белыми волосами и бледностью кожи. Несмотря на беспечное выражение, которое сохранялось на его лице при любых обстоятельствах, его глаза излучали бесконечную грусть, такую глубокую, что она могла вызвать слезы у тех, кто ее видел.