Книга История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель

Равновесие, установившееся в 1490 году благодаря соглашению, заключенному между Иннокентием VIII и Баязидом по поводу Джема, не продлилось долго. Османский претендент был использован в качестве залога в европейской политике, когда Карл VIII попытался доказать свои притязания на Неаполитанское королевство. В 1492 году Иннокентия сменил Александр VI, и у нового папы была настоятельная необходимость поддерживать соглашение с Баязидом, которому он написал о планах французского короля:

…король Франции спешит к Риму с несметной сухопутной и морской силой, при поддержке миланцев, бретонцев, португальцев, норманнов и других, чтобы вырвать из наших рук султана Джема, брата Его Величества, и захватить Неаполитанское королевство и занять место короля Альфонсо.

Ответ Баязида папе, посланный в Рим вместе с деньгами на содержание Джема, был перехвачен и предан огласке, документ, изобличающий папу как союзника врага христианского мира. Карл, бывший во Флоренции, двинулся на юг через Италию и подошел к напуганному Риму в последний день 1494 года. Он потребовал, чтобы ему выдали Джема. Папа Александр был вынужден уступить. Джем был надлежащим образом переведен в заключение к Карлу и отправился к Неаполю вместе с королевской армией.

Король Неаполя Альфонсо, преемник короля Ферранте, обратился к Баязиду за помощью. По сведениям венецианского писателя того времени, султан по-настоящему испугался, что Карл может привезти Джема на Балканы и поднять жителей этого региона: османский посол в Венеции писал, что французский король рассчитывал на поддержку лишенных наследства наследников знатных домов Византии и Сербии, а также на клан Скандербега Кастриота. Султан усилил защиту Дарданелл и привел флот в состояние готовности. В Стамбуле, где он инспектировал стены и руководил расстановкой пушек для защиты города, началась паника.

Через два дня после того как Карл и его армия подошли к Неаполю, Джем умер в ночь с 24 на 25 февраля 1495 года в возрасте 36 лет, после 13 лет в ссылке. Были слухи, что конец его вызван ядом, но, похоже, он умер от естественных причин. Даже в смерти он не обрел покой. Баязид прислал гонца с требованием отправить тело к нему в обмен на остальные христианские реликвии, бывшие в его владении: без тела, говорил он, у него нет доказательств кончины Джема. Карл перевез тело в неприступную крепость Гаэта, расположенную на побережье к северу от Неаполя, и когда в ноябре 1496 года французы уходили из Гаэты, фоб был передан принцу Фредерику Неаполитанскому в обмен на французских пленных, находившихся в руках неаполитанцев. Неаполь нуждался в помощи султана против своих врагов, а Баязид угрожал аннулировать мир между ними, если Неаполь не отправит тело в Стамбул. Дальнейшие переговоры увенчались успехом, и к началу 1499 года останки Джема были на пути в Стамбул, пересекая Адриатическое море из Сан-Катальдо, расположенного в горах Италии, во Влёру на побережье Албании. Оттуда тело было привезено домой, очевидно морем, встречено с большой помпой в Гелиболу и привезено в Бурсу. Здесь Джем был наконец погребен рядом со своим старшим братом Мустафой в усыпальнице его деда султана Мурада II. Его могилу можно посетить до сих пор. Удивительная история жизни Джема захватила воображение писателей, как на Западе, так и на Востоке, и до нашихдней продолжает служить источником вдохновения. Он изображается трагической личностью эпического масштаба, настоящим ренессансным принцем, образованным и талантливым, автором высоко оцененной поэзии, который слишком поздно осознал безрассудность своих политических амбиций, чтобы спастись от пышного плена и загадочной смерти.

После похорон Джема султан Баязид был наконец-то свободен, но этот эпизод в османской истории примечателен тем, что предвещал перемены в османской дипломатии по отношению к христианским государствам. В отличие от дипломатических соглашений прошлого, когда одно государство было посредником в отношениях с османами от лица всех, чьи интересы были затронуты, переговоры по поводу заключения Джема велись с каждым государством в отдельности. Баязид мог использовать соперничество между ними, и с середины 80-х годов XIV века прямые двусторонние отношения с европейскими государствами стали перевешивать соглашения прошлого. Впервые в этот период были направлены османские послы к европейским дворам — во Францию в 1483 году, в Московское княжество в 1495 году и в Священную Римскую империю в 1496–1497 годах. Хотя и христианские, и мусульманское государства описывают свои отношения как стабильно враждебные, одиссея Джема показала степень, до которой политическая целесообразность, а не религиозная идеология определяла их позиции. Для всех было очевидно, что король Франции Карл VIII представляет собой более непосредственную угрозу миру в Италии, чем Османская империя, и османы умело использовали ситуацию.

Годы, в течение которых Баязид был занят судьбой Джема, также показали, что, несмотря на выдающиеся достижения Мехмеда II, целостность Османской империи нельзя считать доказанной. Отъезд Джема на Родос в июле 1482 года дал султану Баязиду некоторую передышку от беспорядков внутри страны. Принц Карамана Касым, у которого были общие интересы с Джемом, добивался прощения султана и взамен отказа от претензий на независимость был назначен правителем провинции Ичель (ориентировочно Киликия) на юге Малой Азии, бывшей частью эмирата Караман. Будучи уже пожилым человеком, он скончался в 1483 году. Теперь Караманом можно было управлять как неотъемлемой частью османских владений, но ситуация оставалась напряженной. Даже в 1500 году Баязид был вынужден послать войска, чтобы победить еще одного претендента на Караман, племянника Касыма Мустафу, который прибыл из Ирана с армией для поддержки местного восстания.

В соперничестве за лояльность огузо — туркменского племенного населения, проживающего в буферном регионе между мамлюками и османами, султан Вахид-бей устоял перед соблазном использовать Джема, но период, который Джем провел под защитой мамлюкского султана в 1481 году, был предвестием будущего столкновения. Помимо караманидских племен, теперь по крайней мере номинально османских, хотя и недовольных, там были все еще независимые эмираты династий Дулкадироглу и Рамазаноглу, контролировавшие территории с неустойчивыми границами из своих центров в Эльбистане и Адане соответствено и надеявшиеся то на поддержку мамлюков, то на османов для продления своих полномочий.

Первая османо-мамлюкская война началась в 1485 году, когда с благословения своего зятя Баязида Алаюдцевле из Дулкадира осадил мамлюкский город Малатью, расположенный к западу от Евфрата на юго-востоке Малой Азии. Баязид послал подкрепление Алаюдцевле, когда мамлюки ответили на агрессию; мамлюки были разбиты, но цобились побецы в следующем столкновении вскоре после этого. Летом 1485 года правитель мамлюков старался изо всех сил уязвить Баязида, конфисковав подарки, посланные ему шахом Декана (на полуострове Индостан), когда их везли по мамлюкской территории. Летом 1485 гоца Баязиц послал армию пол команцованием нового правителя Карамана Карагёза («Черноглазый») Мехмед-паши против огузо-туркменских племен Тургулду и Варсак, которые оказывали самое ожесточенное сопротивление османскому присоединению Карамана и предоставили воинов для армии Джема в его попытке прийти в Стамбул в 1481 году. Карагёз Мехмед захватил крепости области Тарс-Адана, чье стратегическое положение, позволявшее контролировать пути из Малой Азии в Сирию, заслужило им эпитет «ключ к арабским землям».