Книга Огоньки светлячков - Пол Пен

И тут же отдернул.

– Что? – спросила сестра. – Холодная?

– Ледяная.

Вода в подвале никогда не была по-настоящему горячей. Даже если выкрутить кран до упора, она была умеренно теплой. Сестра стала поворачивать кран вправо.

– Зачем ты это делаешь? – не выдержал я.

– Убирайся.

– Я тоже хочу помыться.

– Убирайся, говорю. Иначе я сниму маску. Ты этого хочешь?

– Папа нас отругает, если мы будем два раза набирать ванну.

– Придешь позже.

Она двинулась прямо на меня, подталкивая огромным животом к выходу. Когда я был уже в коридоре, сестра высунулась и огляделась.

– Считай до десяти, потом заходи, – сказала она и захлопнула дверь.

Я прислонился к стене и стал считать.

Один. Два. Три. Четыре. Я услышал, как тело сестры погружается в воду. Шесть. Она выдохнула через рот и сдавленно закричала от боли. Девять. Зубы ее застучали так громко, что было слышно через дверь. Десять. Я вошел.

Сестра сидела по шею в ледяной воде, только живот ее возвышался над поверхностью.

Я ступил в лужу на полу и отдернул ногу. Мурашки от холода побежали по коже.

– Она же ледяная, – сказал я.

Мокрая маска сестры повернулась в мою сторону.

– Вот и хорошо, – с трудом ответила она, стуча зубами.

Этот звук я запомню на всю жизнь.

Сейчас я наконец понял, что происходило тогда в ванной. Сестра хотела избавиться от ребенка, как и сегодня с помощью крысиного яда.

Из ванной доносились отвратительные звуки. Мама все еще пыталась промыть желудок сестре.

Дверь моей комнаты неожиданно распахнулась.

По полу от проема до моей кровати протянулся прямоугольник света. В нем темнели два силуэта – отца и сестры. Он обнимал ее за плечи, она стояла лицом к нему и спиной ко мне. Обрывки ткани ее розовой сорочки окутывали кулаки отца, как носовые платочки. На заднем плане мелькало лицо брата. Он и включил свет. К ним подошла мама с маской в руке.

– Надень, – велела она сестре и прижала маску к ее лицу.

Та оттолкнула руку.

– Больно.

Отец встряхнул сестру, сжав кулаками, покрытыми тряпочками. Ноги сестры подогнулись, голова безвольно покачивалась на шее, волосы разметались в стороны.

– Я тебя едва коснулся, – фыркнул отец.

– Успокойся, – где-то рядом сказала бабушка. – Ты заслужила не такое за то, что сделала. Бедный, беззащитный малыш.

Мама сильнее прижала маску к лицу сестры.

– Давай надевай. Здесь твой брат. Без маски ты не будешь здесь спать.

Маме удалось закрепить маску на голове сестры.

– С сегодняшнего дня сестра будет спать с тобой, – сказал мне отец. – Мы не можем оставить ее с ребенком.

Отец втолкнул сестру в комнату. Она покачнулась, изогнулась, пытаясь удержать равновесие, но все же упала на спину. Я почувствовал, как рамка кровати завибрировала. Сестра потянула скрещенные руки к груди. Папа так и стоял в дверях с обрывками ткани в руках. Я пригляделся и увидел, что ворот сорочки сестры порван, в прорехах виднелась ее грудь.

– Делай, что хочешь, – процедил отец и бросил в нее кусочки ткани. Металлические кнопки ударились об пол.

Сестра несколько секунд сидела не шевелясь, затем завалилась на бок. Я быстро встал, чтобы помочь, но рядом уже были мама и бабуля.

– Может, это действие яда? – спросила она, приседая.

– Быть не может, – ответила мама. – Ее вывернуло наизнанку.

– Что же тогда с ней? – спросил отец. – Она хоть дышит?

Он подошел и прижал руку к груди сестры.

– Дышит. Просто обморок. Опять.

Я не помнил, чтобы за время нашей жизни в подвале сестра теряла сознание.

– Просыпайся, дочь! – выкрикнул папа ей в ухо.

Сестра застонала.

– Ха, ну вот… – криво усмехнулся отец.

Сестра перевернулась животом вверх. Маска обратилась к потолку, словно вознося молитву, как в ту ночь, когда у нее шла кровь носом. Она тихо что-то бормотала и мотала головой из стороны в сторону.

Отец положил ладонь ей на лоб, заставляя остановиться.

– Только попытайся что-то сделать с ребенком, и я…

Он не высказал угрозу, но пальцы его с силой сжали пластик маски. Сестра поставила ступни на пол и выгнулась всем телом.

– Надеюсь, ты меня поняла, – угрожающе произнес отец.

Сестра помедлила и кивнула.

Он взял ее под мышки и легко поставил на ноги, затем отошел на два шага и посмотрел, не упадет ли она снова. Сестра согнулась пополам, и я решил, что она не сможет удержаться, однако вскоре она выпрямилась.

– Помогите мне уложить ее в кровать, – сказал отец.

Мама подошла к ним и растерянно замерла, будто не понимая, что делать.

Отец покосился на нее:

– Что стоишь? Откинь простыню.

Мама встала на вторую ступеньку лестницы сбоку от кровати и потянула за угол простыню на койке брата.

Отец толкнул сестру в спину. Она неожиданно стала сопротивляться и уперлась пятками в пол.

– Я не лягу на его белье, – бормотала она.

Отец толкнул сильнее. Сестра продолжала упираться и бормотать:

– Не лягу я на его простыню. – Она замотала головой.

Отец дернулся, стряхивая с себя прядь ее волос.

– Их можно заменить, – сказала бабушка.

– Я принесу чистые, – спохватилась мама.

Отец толкнул сестру между лопаток, и она завизжала:

– Ни за что! Я не лягу на его простыню!

Тело ее неожиданно обмякло и стало похоже на лопнувший воздушный шарик, из которого выходил воздух.

– Только не… – бормотала сестра и стала заваливаться на бок.

Отец попытался удержать ее за плечо, но вес оказался слишком большим для него, и он позволил сестре рухнуть на пол.

– Возьми себя в руки! – крикнул он, глядя на тело, скрючившееся у двухъярусной кровати.

Отец потер ладони одну о другую, словно хотел таким образом снять напряжение. От этого простого жеста на меня навалила тоска из-за всего, что произошло в доме этой ночью. Я представил, что отец мог точно так же тереть руки, когда сестра защищалась и исцарапала ему спину. В голове всплыли слова бабули о том, что ребенок был тяжким грехом. А теперь сестра хотела отравить малыша, чтобы он не жил со мной в подвале.

В груди появилось незнакомое жжение, будто там вспыхнула искра, стремившаяся разгореться в пламя.