Книга Штурмовые бригады Красной Армии. В боях за Советскую Родину - Николай Никифоров

В летних операциях шисбр обеспечивали прорыв укрепленных полос противника, штурмовали опорные пункты с применением инженерных средств, устраняли заграждения, обеспечивали форсирование рек и закрепляли успех наступления, прикрывали фланги и минировали направления танковых контратак противника.

Кроме того, бригады разминировали маршруты районов сосредоточения войск, освобожденные населенные пункты, осуществляли прокладку колонных путей, содержание и эксплуатацию основных маршрутов движения боевых порядков родов войск и даже вели диверсионную деятельность в тылу противника[95].

Однако четких указаний о порядке применения шисбр не было, и они решали в этот период самые разнообразные задачи, причем не только инженерного обеспечения наступательных операций.

Хорошо вооруженные и обученные части бригад нередко использовались как стрелковые подразделения.

Так, начальник штаба 14-й шисбр в своем отчете докладывал: «... у некоторых командиров дивизий было явное непонимание задач штурмовых инженерно-саперных частей, и как только они узнавали, что наши саперы со стальными нагрудниками и носят название штурмовиков, у них сразу появлялось решение поставить задачу штурмовикам-саперам – действовать впереди наступающих частей». Или действовать в полосе двух армий. В частности, один из батальонов 14-й шисбр, обеспечивающий действия 5-й гвардейской армии Воронежского фронта, был передан другой армии. В то же время второй батальон вместе с корпусом перешел в полосу соседней армии и был передан в ее оперативное подчинение. Таким образом два батальона 14-й шисбр оказались на расстоянии ста километров от штаба бригады. При недостатке средств связи и транспорта это вызвало серьезные затруднения в управлении батальонами и в их снабжении[96].

Для боевых действий 1943 г. это было особенно характерно, причем такое понимание задач шисбр было не только «у некоторых командиров дивизий». В некоторых операциях советских войск решения об использовании шисбр как пехоты принимались и на более высоком уровне.

Об одном таком эпизоде рассказывает в своей книге И. П. Галицкий, в то время начальник инженерных войск Западного фронта[97].

Утром 7 августа 1943 г. мощной артиллерийской подготовкой, ударами авиации и наступлением 10-й гвардейской, 5-й и 33-й армий началась Смоленская наступательная операция. Особо упорное сопротивление противник оказал на линии опорных пунктов Гнездилово и Слузна, где ключевой позицией была высота 233, 3. Она прикрывала две единственные дороги, пересекающие долину речки Демина. По этой долине могла пройти только пехота; автомашины, танки, пушки вне дорог двигаться не могли. Попытки частей 10-й гвардейской армии овладеть опорными пунктами с ходу успеха не имели. Наступление застопорилось, в течение дня войска ударной группировки смогли продвинуться вперед всего на 4 км.

Разведка не вскрыла всей системы огня противника. После артподготовки и ударов авиации искусно замаскированные пулеметные гнезда и противотанковые пушки нанесли своим огнем ощутимые потери нашим войскам, в том числе инженерным. Повторная атака не дала результата, но высота должна быть взята во что бы то ни стало. Без этого дальнейшее развитие наступления становилось проблематичным.

Утром следующего дня во время доклада командующему фронтом В. Д. Соколовскому начальник инженерных войск услышал его размышления, а точнее сказать – указания: «С наступлением у нас что-то не клеится. Вот уже второй день идет упорный бой, а результаты совсем мизерные. Наткнулись на высоту 233, 3 и сели, как на пень. Снаряды расходуем, людей теряем, но успеха пока нет...

Не смогли бы вы с вашей штурмовой бригадой помочь пехоте овладеть этой высотой? Ведь она закрывает нам единственную дорогу через заболоченную долину. Ребята, как я знаю, в бригаде все молодые, боевые. Может, они сумеют столкнуть фашистов с этого рубежа?»

Далее Иван Павлович Галицкий вспоминает: «Прямо из кабинета командующего я отправился в штаб 1-й штурмовой бригады. Правильное ли я принял решение? Мы – саперы, и, формально подходя, использовать нас как пехоту не полагается. Но здесь формально подходить нельзя. Личный состав бригады – это особые саперы, штурмовики с пуленепробиваемыми жилетами, в стальных касках, все вооружены автоматами. Они предназначены для боя совместно с пехотой и артиллерией. И в самом тесном взаимодействии с ними должны участвовать в прорыве обороны: в уничтожении дотов, дзотов, пулеметных гнезд и НП противника. А потом, можем мы быть бесстрастными наблюдателями, когда под угрозой срыва начавшееся наступление войск на этом участке? Да и просьба командующего – приказ».

Конечно, личный состав бригады – рослые и сильные саперы-штурмовики, стать которых не портили даже неудобные стальные нагрудники, – выглядел весьма и весьма внушительно.

Суть решения заключалась в том, чтобы, пользуясь сумерками, внезапной лобовой безостановочной атакой занять высоту 233, 3 закрепиться на ее обратном скате и удержаться до смены стрелковыми подразделениями.

Атака началась 9 августа с артиллерийской подготовки. Сотни снарядов обрушились на высоту, и ответный огонь противника немного ослаб. Саперы-штурмовики увеличили темп атаки, и, к большому удивлению противника, их цепи почти не редели. К 22 часам 15 минутам штурмующие достигли вершины высоты.

Завязалась жестокая рукопашная схватка, в которой безудержная удаль русского солдата вряд ли найдет себе равных. Когда не хватало патронов, шли в дело приклады и финские ножи[98].

В 23 часа 50 минут высота полностью стала нашей. После этого противник четырежды ее атаковал и столько же раз откатывался назад. Саперы-штурмовики высоту не отдали.

Потери штурмовиков за период атаки и захвата высоты составили: убитыми – 2 человека, ранеными – 19 и пропавшими без вести – 4 человека. Значительно больше потерь было при активной обороне высоты после овладения ею, когда достигнутый саперами успех не был поддержан и своевременно развит пехотой. Всего за атаку и свыше 12 часов обороны на высоте саперы-штурмовики потеряли убитыми 15 человек, 72 ранеными и 16 – пропавшими без вести[99].

Эти потери были вызваны, главным образом, попаданиями в голову или конечности, не защищенные стальными нагрудниками.

Уже первые бои показали, что применение стальных нагрудников в целом себя оправдало. Пленные выражали удивление действиями бронированной пехоты, – так они называли саперов-штурмовиков и передавали об имеющемся приказе своего командования стрелять в эту «пехоту», целясь в голову или конечности либо бронебойными пулями из ПТР. Этот приказ, несомненно, был вызван тем, что огонь автоматов почти не приносил урона атакующим. Был случай, когда у одного из бойцов, столкнувшегося в траншее с немецким офицером, отказал автомат. Воспользовавшись этим, офицер почти в упор разрядил свой пистолет в грудь сапера, но был весьма удивлен «живучестью» русского. Тем временем, придя в себя от сильных ударов пуль по нагруднику, боец ударом приклада по голове прикончил немца[100].