Книга Последние дни инков - Ким Маккуарри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Когда они явились к губернатору [Писарро], они обнаружили его в угнетенном состоянии духа. В знак траура он надел большую фетровую шляпу, глаза его были полны слез».
«Политика не имеет никакого отношения к морали».
Когда Диего де Альмагро прибыл наконец со своим подкреплением в Перу в 1533 г., его, как и Писарро, должен был удивить тот факт, что город Тумбес весь находится в руинах. Продвигаясь вдоль побережья на юг, он вскоре обнаружил заложенный не так давно испанцами город Сан-Мигель, в котором Писарро оставил на жительство восемьдесят человек из своего отряда. Альмагро узнал от них, что Писарро находился в горах, и что ему каким-то образом удалось пленить повелителя этой могущественной индейской империи. Альмагро сообщили, что индейцы боятся атаковать испанцев, поскольку индейский повелитель находится в плену у Писарро. Альмагро узнал также, что Писарро с нетерпением ожидает его прибытия.
К этому времени Альмагро и Писарро являлись партнерами на протяжении по меньшей мере четырнадцати лет. Однако в последнее время их отношения стали достаточно неровными. Из Испании в Панаму Писарро привез не только королевскую лицензию на завоевание Инкской империи, но также и титул губернатора Перу. Также Писарро добыл себе военный титул генерал-капитана Перу. Он ожидал теперь принятия в рыцарский орден Сантьяго — это позволило бы ему выбраться из низших слоев и утвердило бы его среди элиты.
Если себе Писарро обеспечил многочисленные высокие титулы, то для своего верного партнера Альмагро он добыл только один титул — мэра Тумбеса, города, площадь которого составляла несколько квадратных километров, и который сейчас лежал в руинах. И это все при том, что во время своей предыдущей экспедиции Альмагро спас Писарро и его голодающих товарищей, находившихся на острове Гальо, у берегов Колумбии. Также стоит упомянуть о том, что в свое время Альмагро собрал средства, для того чтобы обеспечить Писарро плавание в Испанию. Неудивительно, что теперь партнер Писарро пришел в ярость, услышав о том, как последний с ним обошелся.
Писарро, однако, все еще нуждался в Альмагро. Он высоко ставил организационные способности своего компаньона, его умение найти новых рекрутов, его готовность взять на себя львиную долю от того огромного объема дел, который был сопряжен с подготовкой завоевательной экспедиции. Но Альмагро чувствовал себя обойденным: Писарро, а не ему было дано дозволение на завоевание Перу. И даже если бы Альмагро отказался участвовать в этом предприятии, он не мог бы помешать Писарро самостоятельно отправиться к берегам Перу.
Тесно общаясь с Альмагро на протяжении длительного времени, Писарро знал своего партнера слишком хорошо. Он знал сильные и слабые стороны этого человека, его тщеславие. Подобно Писарро, Альмагро явился на свет незаконнорожденным ребенком. Соответственно он очень нуждался в том, чтобы утвердить себя и свое имя. Писарро также знал, что Альмагро хотел равноправных отношений, что он не хотел обращения с собой как с низшим по положению, и что он требовал к себе уважения. Более чем чего-либо еще, Альмагро желал получения губернаторского поста, он хотел стать повелителем в своем государстве.
В результате сложных переговоров Писарро наконец удалось убедить своего разозленного партнера в том, что он, Писарро, постарается уговорить короля предоставить Альмагро губернаторскую власть над другой территорией. Получив достаточное количество авансов, Альмагро в итоге согласился пойти на перемирие и возобновил подготовку к предстоящей совместной экспедиции.
Четыре года спустя, в апреле 1533 г., когда Диего де Альмагро спустился со своим отрядом в город Кахамарку, он наконец встретился с Франсиско Писарро. Два военных лидера тепло поприветствовали друг друга; в конце концов, в свете нынешних воодушевляющих событий они были вполне готовы покончить с былой враждебностью. Писарро с явной гордостью представил Альмагро ошеломленному Атауальпе, затем он провел своего партнера в охраняемую комнату, заполненную почти до самой белой черты, проведенной Атауальпой, бесчисленными сверкающими золотыми предметами. Той же ночью Писарро распорядился зарезать несколько лам, чтобы накормить людей Альмагро.
Несмотря на внешнюю демонстрацию дружеских чувств, напряжение в отношениях между двумя партнерами оставалось. Еще до того, как Альмагро прибыл, до Писарро дошли слухи, что его партнер может попытаться самостоятельно завоевать Перу. Но Альмагро не дал и тени сомнения в такого рода намерениях. Вообще Писарро всегда был склонен считать Альмагро своим приспешником, стоящим на ступень ниже его самого. Несмотря на наличие между ними узаконенных партнерских отношений. Писарро рассматривал Перу и титулы, сопутствовавшие завоеванию этого государства, как исключительно свое собственное достояние. Он был готов поделиться определенным количеством богатства и власти с Альмагро, но совершенно не был склонен рассматривать своего приземистого партнера как равного.
С прибытием Альмагро число испанцев в Кахамарке превысило 300 человек, и они были разделены на две четко разграниченные группы. Те, кто принимал участие в пленении Атауальпы и в резне на городской площади — 168 человек, — станут известны как «люди Кахамарки». Они имели право на свою долю в том богатстве, которое было предоставлено в качестве выкупа за Атауальпу, соответственно в скором будущем им суждено было стать настоящими богачами. Испанцы же, которые прибыли с Альмагро, при всем том, что они должны были участвовать в покорении оставшейся части империи, могли рассчитывать только на символическую долю в общем объеме сокровищ Атауальпы. Все дело было в том, что они не принимали участия в ключевом моменте завоевания. По словам Педро Писарро,
«Альмагро… не хотел… чтобы было произведено такое неравное разделение, — он хотел, чтобы он и его компаньон [Писарро] получили по половине всего, а что касается остальных испанцев, то предводители военной кампании дали бы каждому по 1000 или, самое большее, по 2000 песо каждому. Надо сказать, что в этом деле маркиз повел себя очень по-христиански, — он решил никого не лишать заслуженных им богатств. Поскольку распределение богатств было осуществлено между всеми испанцами, вошедшими в Кахамарку и принявшими участие в пленении Атауальпы… тем, кто явился позже, не досталось ничего».
Одним из тех, кто явился «позже» и кому не досталось почти ничего, был партнер Писарро, Диего де Альмагро.
Когда новоприбывшие увидели комнату, полную золота, и стали свидетелями того, что драгметаллы ежедневно продолжают прибывать, это, естественно, разожгло в них аппетиты и пробудило стремление побыстрее завершить процесс получения выкупа. Лишь когда выкуп будет собран, и они покинут Кахамарку, они смогут начать грабежи ради собственной выгоды. Между тем безутешный Атауальпа взирал на испанцев со все возрастающим отчаянием.
13 июня 1533 г., через два месяца после прихода Альмагро, двое испанцев, до сих пор находившихся в Куско, наконец прибыли в Кахамарку, сопровождая караван, состоявший из 223 лам, груженных золотом и серебром. Если учесть, что каждая лама несла на себе груз примерно в 50 фунтов, то весь караван должен был увеличить общее количество собранных сокровищ Атауальпы более чем на 11 000 фунтов. Можно только представить себе, какова должна была быть реакция второй группы испанцев, когда они осознали, что из доставленных сокровищ им не достанется ни грамма. Хотя новоприбывшие проделали такой же длинный путь, что и их компаньоны, и им пришлось столкнуться с немалыми трудностями и опасностями, они явились слишком поздно, чтобы принять участие в дележе выкупа.
