Книга На подступах к Сталинграду - Александр Филичкин

Выслушав слова командира, парень вдруг осознал, что его посылают на смерть. Хотел сказать по-уставному: «Слушаюсь!» – но горло словно сжала чья-то сухая рука, и он смог только кивнуть.

– Выполняй! – приказал офицер и пошёл к остывающей от выстрелов пушке. Пять человек взялись за орудие и покатили его к краю обрыва.

Покрывшись холодной испариной, Павел поднял толстую жердь, на которую указал лейтенант, и прикинул, что в ней метра три с половиной. Слушая свист пуль над головой, он потоптался на трясущихся от страха ногах. Низко пригнулся и двинулся к левому краю площадки.

Оказавшись рядом с тем местом, где вершина резко спускается вниз, он лёг на живот. Подполз к самой кромке обрыва и быстро выглянул за неё. Запомнил, где стоит танк с поднятым кверху орудием. Немедленно спрятался и, не мешкая, отполз назад метра на два.

Неуверенно оглянулся и увидел, что лейтенант вместе с солдатами покатил пушку к другой стороне холма. Они приблизились к краю обрыва. Замедлили скорость движения и поставили орудие так, чтобы его не было видно с моста и дороги. Офицер глянул на Павла и махнул правой рукой, мол, давай шевелись, не задерживай.

Парень втянул в себя воздуха столько, сколько сумел. Шумно выдохнул и сдвинулся немного вперёд. Взял принесённую палку за один конец, а другой высунул над обрывом где-то на метр. Замер на пару мгновений и стал наклонять жердь к дороге, лежавшей у подножия высотки.

Павел знал, как медленно движется ствол по двум направлениям. Поэтому, не глядя на дрожь, колотившую тело, он действовал весьма аккуратно, словно действительно наводил орудие на «коробку» фашиста.

Танкисты заметили шевеление на вершине холма. Увидели тёмный ствол над светлым обрывом и разглядели, как он наклоняется к технике, застывшей на узкой дороге.

– Орудие справа! – крикнул фельдфебель. Наводчик закрутил маховик и быстро прицелился в опасный предмет. Прозвучала команда «Огонь!».

Машина коротко грохнула. Снаряд свистнул в воздухе и ударил снизу в макушку холма. Часть высокого склона обрушилась вниз. Часть грунта подхватила взрывная волна, подняла её в воздух и швырнула вверх и вперёд.

Туча камней мелькнула над головой оглушённого Павла, но вся масса ушла под углом к горизонту, а на него самого попала только мелкая пыль. Парень извернулся ужом и откатился назад, подальше от кромки обрыва.

Только тут он заметил, что всё ещё держит в руке обломок оглобли, чей конец был расщеплен. Кусок имел длину около метра и уже никуда не годился. Ни на постройку навеса, ни тем более на макет орудийного жерла.

Сквозь сильный звон в ушах парень услышал, как справа бухнула пушка. Повернулся на шум и увидел напряженных товарищей. Раненный в плечо коневод притащил новый снаряд. Заряжающий вставил его в казённик. Наводчики крутили маховички, а длинный ствол медленно изменял горизонтальное положение. Судя по направлению поворота, теперь бойцы целились в другую мишень. Не ту, что выбрали раньше.

Значит, понял солдат, всё вышло, как сказал лейтенант. Фрицы приняли жердь за орудие и жахнули по нему. Пока возились с зарядкой и поворотом башни к другому краю высотки, ребята вывели орудие на прямую наводку и сожгли ещё один «Т-4». Итого уже семь. Остался только один, но он бьёт по нашей пехоте и не знает, что с остальными покончено. Сейчас пушкари вдарят по последнему танку, и будет полный порядок. Можно спокойно лупить по машинам фашистских стрелков.

Павел с трудом поднялся на ватные ноги и пошел к ящикам со снарядами. Взял тяжёлую «чушку» в руки и, стараясь не споткнуться о комья глины, разбросанные по ровной площадке, двинулся к расчёту орудия.

Не дойдя пары шагов до окопа, он услышал грохочущий выстрел. Поднял глаза от земли, увидел весёлые лица солдат и понял, что все восемь танков фашистов подбиты. Значит, теперь у врага нет больше пушек. Остались одни пулемёты, которые по-прежнему бьют по вершине. Но это уже не так страшно, как раньше. Главное – не вылезать из-за края обрыва.

Сражение за переправу

Красноармейцы успешно отбивались от фашистских стрелков, но с каждой минутой им становилось всё трудней и трудней. Фрицы уже пристрелялись к бугру, на котором стояла пехота. Лупили в пригорок из многих стволов, и пули свистели всё чаще и ближе.

Сотни кусочков свинца врезались в невысокие брустверы. Прошивали насыпь насквозь и напрочь сметали её с края окопов.

Земля падала вниз, так что ходы сообщения быстро теряли часть своей глубины. Теперь в них нельзя было бегать, пригнувшись с места на место, а можно было двигаться только «вприсядку» или почти на карачках.

Одиннадцать «Ганомагов» били в пригорок с такой интенсивностью, что стало почти невозможно высунуть носа. Пальба «навскидку» или «вслепую» не давала никаких результатов. Сержант понял, что не стоит тратить патроны, и приказал прекратить ответный огонь.

Все бойцы опустились на дно пыльной траншеи. Привалились спиной к передней неровной стене и напряжённо притихли. Лишь «максим» время от времени огрызался короткою очередью, но это тоже не могло длиться вечно.

В любой момент пуля врага влетит в щель броневого щитка. Убьёт или ранит Сергея, а кроме него, никто толком не может «работать» со сложным устройством. Это тебе не винтовка, а тяжёлый «станкач». Из него не враз попадёшь туда, куда хочешь. Здесь важен не только прицел, но и чутьё на то, как поведёт себя боевой агрегат. Нужно учесть, насколько его отбросит назад, куда сдвинет ствол частой отдачей и ещё десяток причин, что влияют на точность стрельбы. Вплоть до направления и скорости ветра.

Сержант поднял глаза на высотку, стоявшую слева от сельской дороги. Услышал грохот фашистских орудий и увидел облако пыли, висевшее над холмом: «Как там сейчас пушкари? – забеспокоился командир пехотинцев. – Шесть танков они ловко подбили. Осталось всего пара штук. Поскорее бы с ними расправились да разрушили мост через реку. Не то фрицы скоро опомнятся. Перейдут на наш берег и перебьют нас здесь за пару минут».

Олег повернул голову к пулемёту «максим», а через миг раздался оглушительный взрыв. В том месте, где стояли Сергей с Константином, вспух огромный огненный шар. Волна горячего воздуха швырнула в лицо командира пыль, песок и мелкие камни. Осколок снаряда ударил по каске и с визгом рикошетировал в сторону.

Какая-то сила подняла сержанта с земли. Бросила его вдоль короткой траншеи и впечатала в Николая, сидевшего рядом на корточках. Друзья покатились по неровному дну. Наткнулись на торцовую стенку и лишь после этого застыли на месте.

Охая и тряся головами, два пехотинца выбрались из кучи-малы. Расползлись в разные стороны и попытались подняться с земли. Олег почти встал в полный рост, но чья-то рука схватила его за ремень и потянула назад.

Плохо соображая от лёгкой контузии, сержант подчинился. Сел на рыхлую кочку. Поднял дрожащую руку к саднящему лбу и ощупал гудящую голову. Прошёлся пальцами по волосам. Ощутил, что потерял немецкую каску и теперь сидит с голой макушкой. Это привело его в чувство, и он с испугом подумал: «Высунься я из окопа – и любая пуля, попавшая в череп, наверняка убила бы меня наповал».