Книга Вторжение драконов. Последняя битва - Бернхард Хеннен

Байлин пристально поглядел на него. Он был парнем гордым и лишь выпив был склонен к тому, чтобы попадать в истории из-за мелочей. Но в трезвом состоянии всегда вел себя разумно и сдержанно. Таким взволнованным, как сейчас, Эйкин никогда прежде его не видел.

— Твое желание для меня закон, — наконец сдавленным голосом произнес капитан. Затем он повернулся и подал знак увести Галара и Гламира, которым стража уже успела заткнуть рты кляпами.

Эйкин рухнул на высокий трон. Он осознавал, что Байлин считает его решение несправедливым и большинство карликов поддержало бы его. Но всякий, кто знает о копьях, способных убить драконов, представляет угрозу для Железных чертогов. Единственно мудрым решением было решить эту проблему навеки. Теперь осталось позаботиться о Хорнбори.

Совет драконов

Дождь как из ведра, яростно поливавший массивные кроны деревьев, постепенно стихал, но капли дождя пока еще густыми потоками стекали по чешуе Темного. Великий дракон лежал, вытянувшись в теплой воде мангровых зарослей, и слушал мысли своих братьев. Они спорили по поводу войны в Нангоге, которая разворачивалась не так, как они ожидали.

Ему было тяжело следить за ходом разговора, мысленно он то и дело возвращался к Нандалее. Он должен быть в саду Ядэ! Ее беременность протекала необычно — дети росли слишком быстро. Он хотел быть в саду Ядэ, когда это произойдет, если один из детей окажется таким же, как тот сын, которого он у нее уже забрал. Дракон с ужасом думал о том, что такое это создание — нечто среднее между эльфом и драконом. Своими когтями он ранил Нандалее и двух других детей прямо в утробе. Он был полон злобы, но старейший из драконов не сумел убить его. Чешуя у существа была бледная, желтовато-белая, но глаза как у него — цвета ярко-синего неба. Заглянув в эти глаза, он понял, что пропал: решение убить чудовище исчезло.

Сейчас это существо было уже размером с волка. Позавчера оно убило впервые. Маленькую обезьянку, которую растили его газалы. Три года оракулы ухаживали за ним, и вот химера растерзала его. Несмотря на вопли оракулов, Дыхание Ночи гордился им. Каждый дракон по сути своей хищник, желание охотиться и убивать у них в крови. Может быть, это существо, которое однажды будет ходить на двух ногах, как эльф, его сын?

Золотой странно посмотрел на него. Может быть, брат прочел его мысли? Нельзя допустить этого, он — последний, кто должен узнать о детях. Возможно, он тоже отец одного из детей, созревавших в чреве Нандалее. Он потребует, чтобы ему показали их, и если подумает, что является отцом одного из них, то отнимет его. Они особенные — те дети, что растут у Нандалее! Пронизаны силой, какой Дыхание Ночи никогда прежде не чувствовал в эльфах. Они не должны попасть в руки Золотого. Нельзя, чтобы их воспитывали в свете его представлений. Он превратит их в настоящих чудовищ в обличье эльфов!

Дыхание Ночи перевел взгляд на кроны деревьев. Они пригибались под яростными порывами ветра, слышался треск тонких веток. Непростые настали времена для трех миров. Слабые падут, как те ветки, которые буря срывает с деревьев.

Из-за густых облаков показалась луна. Серебристый свет осветил массивные чешуйчатые тела, лежавшие в затхлой воде среди деревьев. Они показались друг другу во всей своей красе лишь потому, что поблизости не было никого из других детей альвов. Они были стары, как мир, и росли с того самого дня, как вылупились из яиц. Медленно, как старые деревья. Несмотря на это, они достигли такого размера, что даже эльфийские князья и минотавры от страха теряли дар речи, стоило им открыть свой истинный облик. Каждый из них был размером с холм. От носа до кончика хвоста насчитывали более ста пятидесяти шагов. Клыки были размером больше тролля. Мамонт был бы им на один зуб, его даже не пришлось бы рвать на части. Ничто в этом мире не могло сравниться с ними. Все остальные драконы рядом с ними казались просто червяками. Одни лишь альвы знали об истинных размерах своих первых детей. И так и останется, пока не начнется последняя битва. Пока не будут сброшены все маски, и они не смогут показаться во всей своей мощи. А до тех пор они с помощью магии делали свои тела меньше, искажая реальную действительность. Так же, как временами все они принимали облик эльфов или других детей альвов, так же создали они себе и облики, которые хоть и пугали низших детей альвов, но не заставляли их замирать в безмолвном ужасе. Однако превращение, делавшее их меньше, было болезненным. Не по завершении, а только во время трансформации. Поэтому драконы лишь изредка принимали свой изначальный облик.

Буйство стихий заставило всех замолчать. На миг они перестали обмениваться мыслями, уважая желание друг друга побыть наедине. Семеро не боялись капризов природы, напротив, они наслаждались ими. Во время бури, когда разветвленные молнии пронзали небеса, а тяжелые капли дождя барабанили по массивным телам, они особенно остро чувствовали себя живыми. Они сами были подобны буре, каждый в отдельности представлял особую стихию, а когда они держались вместе и действовали заодно, то могли сравняться по силе даже с альвами.

И, несмотря на все это, события в Нангоге разворачивались неблагоприятно. Нельзя было допускать такого жалкого поражения, когда они атаковали Зелинунт. И никто лучше Темного этого не знал. Только из-за того, что он действовал не заодно с братьями, удар, способный уничтожить девантаров, пропал втуне. Единственное, чего они добились, так это того, что теперь их враги действовали решительно, как никогда прежде. Всех чудовищ, в которых превратились Зеленые духи после того, как Нангог пробудилась после эонов сна, дети человеческие перебили. На охоте они действовали последовательно, брали числом, не обращая внимания на ужасные потери, пока ужасные дети Нангог не падали замертво — зачастую утыканные сотнями стрел.

— Если что-то срочно не предпринять, мы потеряем Нангог, — мысли Приносящего Весну нарушили всеобщее молчание. Младший брат редко высказывался столь однозначно, был самым сдержанным, спокойным и прагматичным из них, едва ли не робким.

— Даже собиратели облаков не все на нашей стороне, — снова подал мысль-голос Пламенный. Он не мог усидеть на месте. Темная вода мангровых зарослей вокруг него превратилась в грязную кашу. — Я не понимаю! Мы хотим принести им свободу, а они не сбрасывают детей человеческих, которые привязали к их телам огромные и уродливые корабли. Кажется, им нравится находиться в рабстве. Нужно поджечь парочку, заставить рухнуть с небес, показать, что будет с колеблющимися.

— Этим мы добьемся только того, что восстановим против себя даже тех, кто колеблется, — возразил Дыхание Ночи. — Мы ввязались в эту войну, не имея четкого плана. Слишком глупо было надеяться на то, что Нангог справится со всем сама, и теперь все стало хуже, чем прежде. Девантары хозяйничают в мире великанши решительнее, чем когда бы то ни было, а после пожара в Зелинунте они пойдут на нас войной, как только сломят сопротивление Нангог.

— Пока что мы еще не бились ни в одном сражении, а ты говоришь так, словно нас уже победили — Золотой выпрямился, поднимаясь над деревьями, сердито хлестнул хвостом по густому подлеску. — Мы тоже можем выставить тысячи воинов. Вскоре первые из них будут готовы войти в Нангог.