Книга Тысяча бумажных птиц - Тор Юдолл

Он неистово трет глаза. Хлоя берет его руки и держит, пока он не вздыхает, смягчаясь. Джона борется с пустотой, пока не находит тело Хлои. Во сне он улыбается. Но между ними как будто вклинивалась его жена, неосязаемая и незримая. Хлоя не может соперничать с мягкими изгибами Одри, с ее бедрами, с чем бы то ни было.

Ее удивляет, что Джона спит; потом она замечает на тумбочке пузырек со снотворным. Ее собственная голова гудит от историй: о маленькой девочке, о жене в глубокой депрессии, об испачканных землей руках незнакомца.

Часть третья. То, что мы ищем, лежит в разделяющем нас пространстве

Просыпайся, сонная тетеря.

Вставай, одевайся. Встряхни постель.

Дэвид Боуи, «О, прекрасные твари»

Шахматы

Он сто раз повторил, что ей надо уйти, но Милли отказывалась покидать тонущий в сумерках сад. Однажды Гарри даже провел ее через центральный проход, держа за руку, но на той стороне Разрушенной арки она села на землю, упорствуя в своем нежелании уходить. Он поднял глаза к небесам.

– Какого черта вам надо? – закричал он. – Что я должен сделать?

Изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, он объяснил ситуацию, но она не смогла вспомнить, кто такие «мама» и «папа». Она вообще не понимала, что значит «родители». Ее как будто контузило. Она постоянно меняла тему разговора, спрашивала, где она будет спать, потом жаловалась, что голодная. Гарри совсем ничего не знал о детских желаниях и тревогах. Но когда сентябрьский вечер налился прохладой, Гарри уже уяснил для себя, что не сможет пройти мимо собственной совести, словно та была нищенкой, гремящей жестянкой с мелкими монетками.

Это было кошмарное время. Сады только что пережили ужасную засуху. Многие исторические деревья проявляли признаки стресса, и Гарри целыми днями занимался поливкой. Выручка от продажи билетов неизменно росла благодаря хорошей погоде и новому статусу садов Кью, включенных в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО; теперь они официально объявлены чудом света наряду с Большим каньоном и египетскими пирамидами. Но сады Кью устали; и Гарри тоже устал.

Сперва он ухаживал за ней, как за саженцем, следил, чтобы у нее было вдоволь свежего воздуха и здорового сна; потом стал заниматься с ней чтением и математикой. В октябре пришло время посадки луковичных цветов. Более миллиона луковиц! Милли вызвалась помогать, и Гарри не стал возражать. Он показал ей мешки с посадочным материалом в теплице для пересадки растений, объяснил разницу между «змееголовыми» луковицами фритиллярий и «бледнокожими» луковицами нарциссов. Потом они вместе ходили проведать любимые деревья Гарри, поправлявшиеся после засухи.

Ее амнезия была настоящим подарком. Она забывала о днях, когда Гарри был слишком тихим или плохо ее слышал. Они приноравливались друг к другу, действуя наугад, их дружба строилась на том, что он чистил ранку у нее на голове, а она удивляла его умением отличить песню дикого голубя от песни зяблика. Однажды вечером, когда он укладывал ее спать, она назвала его папой. Он отпрянул, словно обжегшись.

– Ладно, – сказала она. – Тогда, может быть, «папочка» или «папуля»?

– Нет, солнышко…

– А если просто «па»? – Она катала слово на языке, как леденец. – Мне нравится «па». А тебе?

Он провел рукой по волосам, стараясь придумать приемлемое объяснение; но если ее утешает придуманная ею сказка, то, может быть, и не нужно выдумывать что-то еще? И только потом Гарри понял, как это коротенькое односложное слово изменило его самого. Теперь его дни проходили в поисках того, что может ее удивить и обрадовать, или того, что ей нужно, – и очень скоро у них появилось множество новых совместных занятий. Например, шахматы.

Они добыли шахматную доску в комиссионном магазинчике в Ричмонде. В комплекте не хватало девяти фигур, но они быстро нашли им замену: светлые или темные камешки вместо пешек, сосновая шишка вместо слона. Оригинальные фигуры из клена и слоновой кости были украшены замысловатой резьбой и покрыты лаком. После смерти Одри Гарри и Милли часто играли в шахматы: хороший способ проводить время вместе без необходимости поддерживать разговор. Гарри нравилась их молчаливая сосредоточенность.

Вот и сегодня, в жаркий июньский денек, они сидят на выгоревшей траве, склонившись над шахматной доской.

– Я посчитала, – говорит Милли, передвигая свой желудь на две клетки вперед. – Ровно пятьдесят четыре дня. Почему Джона не приходит со мной поиграть?

– Он занят, солнышко. Он же взрослый.

Гарри барабанит пальцами по доске, потом замечает, что за ним наблюдает прохожий. Мужчина явно в изрядном подпитии, еле держится на ногах. Передвигается короткими перебежками от одного дуба к другому.

– Добрый день. – Гарри приподнимает кепку. – Жарковато сегодня…

Мужчину шатает. Непонятно, то ли он кивает, то ли качает головой. Гарри боится, как бы мужчину не вырвало на цветы. А потом на склоне холма появляется Джона – в костюме, в котором обычно ходит на работу. Он идет прямо к ним. Милли, сосредоточенная на игре, его не замечает. Но Гарри пристально наблюдает, как Джона заходит в храм Беллоны, потом наклоняется и читает табличку на спинке скамейки. Оглядев мраморные колонны, он идет дальше, но сегодня слишком жарко, чтобы искать одну-единственную скамейку среди нескольких тысяч.

* * *

23 сентября 2003

Я удивилась, увидев «мадемуазель J’attendrai» у пагоды. Я села на той стороне, где сидел Гарри, и мне показалось, что я почти его чувствую.

Я хотела узнать, удалось ли ему догнать маму Эмили и как сотрудники Кью справляются с произошедшим…

Я приходила туда и на следующий день, и еще через день. Слушала осеннюю тишину. Сигарета дрожала в моей руке, как беспокойная муха.

10 октября

Я выжимаю свет из каждого дня, когда жду его. Мне хотелось бы освободиться от этих желаний: никотин, этот странный мужчина… И прямо сейчас Джо опять возмущался, что я курю. Ванная – единственное место в доме, где можно скрыться.

Джона может сколько угодно кричать: «Что ты там делаешь?!» Я не хочу сидеть с ним в гостиной, забравшись в кресло с ногами. Он предложит мне чашку чая… укроет пледом. Потом поцелует меня в шею, и его поцелуй останется на моей коже – как посягательство. Как нарушение границ.

Будь хорошей женой, Од. Соблазняй его красивым бельем и смехом. Но в те редкие разы, когда мы занимаемся сексом, мы целуемся нетерпеливо. Мы не даем себе время увидеть друг друга.

20 октября

Мне снилась моя дочка. Она шла по краю бассейна, потом неожиданно прыгнула в воду без нарукавников. Спасатель не слышал, как я кричала, – там было много детишек, и все шумели. Я рванулась к бассейну, мои ноги скользили. Но я не успела, не успела буквально на долю секунды. А потом время замкнуло.