Книга Две головы и одна нога - Иоанна Хмелевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я уже думала об этом, – запинаясь произнесла я. – У них была возможность сделать это уже в Згожельце. Просто хотели избавиться от улики. Ведь смотрите, как получается. Труп неопознан, документов вы никаких не нашли, а голова уедет со мной за границу…
– …и вы выбросите ее на ближайшую заграничную помойку, – продолжил полковник.
– Было такое желание, не стану скрывать.
– О Господи! – с ужасом произнес капитан Борковский.
– Какое счастье, что не выбросили! Думаю, вы догадываетесь – мы подозреваем, что вы от нас что-то скрываете. Знаете, многолетний опыт научил разбираться в людях. Вас мы проверили, в принципе вы не замешаны ни в каком преступлении, ни в чем предосудительном, но ведь все еще впереди. Могли даже и заняться преступной деятельностью, скажем, месяц назад, до нас еще не дошло… Ну подумайте сами, ведь мы же не дураки, понимаем, вы к нам обратились не случайно и вообще могли скрыть от нас голову, а тем более ананас.
– Так ведь я думала, что у меня в багажнике все еще голова! – вырвалось вопреки воле.
– А вы уверены, что в Париже она еще у вас была?
– В первый день – точно была, а потом – черт ее знает… Нет, погодите, если бы не было, с чего бы они лезли ко мне в машину в Штутгарте? И вообще мне представляется следующее: самое разумное признать, что они ошиблись, то есть голову мне подбросили по ошибке, потом ошибку обнаружили и захотели получить обратно свое имущество. Впрочем… слишком много случайностей нагромоздилось, вот нога тоже говорит за себя. О Боже, тут нога, там голова, ну за что мне такое наказание с конечностями?
Ногой полицейские жутко заинтересовались, выяснилось, они не знают о ней практически ничего, как-то раньше речь о ней не заходила. Теперь я восполнила упущение. Выслушали меня с громадным интересом и забросали вопросами. Пришлось поднапрячься и вспомнить – перед банком было чисто, никакого мусора там не валялось, подозрительных личностей я тоже не заметила, а солнышко на чугунной решетке под деревом заставили нарисовать и рассматривали с полицейским прищуром. Потом попросили предъявить ногу и столь же обстоятельно изучили ее, клянусь, в лупу разглядывали, уж куда тщательнее, чем врач ортопед. Возможно, кое-какие выводы для себя извлекли, но мне, паразиты, ни словечка не сказали, только головами качали и сочувственно цокали.
Я обиженно прокомментировала:
– Понимаю, я, наверное, должна быть вам благодарна, что вы оставляете мне ногу, а не уносите с собой в качестве бесценного вещдока. Ну ладно, благодарю, и что дальше?
– А ничего. Вы еще подумайте, вот вам телефон капитана…
И ушли. А я могла бы биться об какой угодно заклад, что стала для них подозреваемым номер один…
* * *
Гжегож, как и вчера, позвонил перед уходом с работы. Нетерпение заставило меня позабыть о всякой осторожности.
– Гжесь, выяснилось, что та самая, которая меня ненавидит, может быть Мизей, всплыло имечко, не может же это оказаться случайностью? Не знаешь, где она сейчас? До сих пор торчит в Штатах? И к тому же благодетель, который помогал Елене в последние годы, очень уж смахивает на моего бывшенького кретина, вот у меня одно цепляется за другое, видишь, как-то взаимосвязано, и выходит…
– Стоп! Успокойся и постарайся изложить понятнее. У меня тут тоже кое-какие новости, надо вместе подумать. Откуда взялась Мизюня?
Набрав в грудь воздуха, я постаралась выполнить его просьбу, излагая только новые факты и с огромным трудом воздерживаясь от комментариев. Он выслушал не перебивая.
– Теперь ты послушай. Так мне задурила голову Ренусем, что я тоже все думаю о нем, хотя нужен он мне как рыбке зонтик. Ну и не выдержал, взял и позвонил Анджею, он до сих пор в Бостоне, ты знаешь.
– И что? Очень бы хотелось услышать, что они разорились. Из-за Мизюни бы порадовалась.
– Напротив, еще больше разбогатели. В Штатах их уже нет. Надеюсь, ты крепко сидишь?
– Ясное дело, сижу, не могу же я стоять с такой ногой.
– Так вот, Ренусь в Польше!
– А Мизюня?
– Тоже.
Помолчав и переварив услышанное, я отозвалась:
– И в самом деле, хорошо, что сидела. Говори, догадываюсь, у тебя есть еще что сказать.
– Да, расскажу тебе, что мне Анджей смог сообщить о Ренусе. Вообще-то он не дружил с ним и не особенно интересовался, так что знает не так уж много. Слышал, что Ренусь вернулся в Польшу уже несколько лет назад, когда у нас сменилась власть и стало возможным прокручивать большие дела. Потом здесь, в Штатах, получил крупное наследство, но сам не приехал его получать, а командировал супругу с доверенностью. Мизюня все обделала в лучшем виде, и теперь их банковские счета просто ломятся от обилия накоплений. Какое к этому ты имеешь отношение – понятия не имею и ничего стоящего в голову не приходит.
– Мне тоже. И тем не менее… вот подумай. Письмо, болтовня пани Осташковой, Ренусь – все это складывается в следующую картину. Двоеточие. Ренусь с Мизюней в Польше, Ренусь занимается каким-то подозрительным бизнесом, Елена узнала. Одновременно Елена связалась с моим бывшеньким. Уж не знаю, что он там ей наплел, но ведь он считает себя великим детективом, вот Елена и решила – это и мое излюбленное занятие, а от нее, возможно, и до Мизюни дошло. Легче всего догадаться о причинах ненависти ко мне Мизюни, ведь Елена втянула меня в их дела, а я, известное дело, таких вещей не выношу и сразу помчусь и донесу кому следует, или по своему обыкновению в прессе опубликую. Они и решили меня припугнуть, дескать, вон Елена лезет не в свое дело, гляди, чем кончила, так прежде сто раз подумай, стоит ли тебе лезть, не то так же будешь выглядеть. Вот к такому выводу я пришла, сопоставив все известные мне события. Некоторые мелочи, не укладывающиеся в мою концепцию, можно объяснить или их промашками, или неудачами. Что скажешь?
Видимо, Гжегож все продумал по ходу моего рассказа, потому что ответил незамедлительно.
– Согласен. Концепция вполне логичная, портит ее лишь Ренусь. Повторяю, я с ним близко не был знаком, но слышал, что это скорее добродушный недоумок, а не хитроумный преступник. Его любой негодяй мог обвести вокруг пальца. А если сам поступает как негодяй, так только по глупости.
– Не забывай о Мизюне, – напомнила я. И добавила с надеждой: – Если он составил завещание в ее пользу, она запросто могла его убить.
– Да, приятная перспектива… Нет, надо все-таки побольше разузнать о Ренусе. Напущу Анджея. Или вот что, пожалуй, я смогу выбраться в Польшу, слышал, у вас там объявился какой-то народный целитель, говорят, чудеса делает. Посоветуюсь насчет жены.
К сожалению, я никакими сведениями об отечественных чудотворцах не располагала, никогда они меня не интересовали.
– Ну как же, вся французская пресса о нем пишет! Биотерапевт.
– А, что-то припоминаю, постараюсь разузнать и позвоню тебе.