Книга Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард - Федор Раззаков

Во-первых, у нее стало много работы по линии общества «Франция-СССР», где она, как мы помним, была активисткой — сначала являлась членом правления, работала в секции культурных связей, а потом заняла пост вице-президента. Это общество напрямую взаимодействовало с ССОД (Союзом Советских Обществ Дружбы), проводя вместе с ним разного рода совместные мероприятия как во Франции, так и в СССР: ежегодно проводилось несколько сотен мероприятий, посвященных истории, науке, искусству обеих стран, юбилейным и памятным датам). Причем с обеих сторон общества дружбы возглавляли евреи: у «Франции-СССР» это был член Политбюро ФКП Андрэ Ланглуа, у «СССР-Франция» — историк Альберт Манфред, с 1966 года вице-президент, с 1972-го — президент.

Во-вторых, в начале 70-х у Влади возникли серьезные семейные проблемы — ее старший сын Игорь (1956) увлекся наркотиками и несколько раз попадал в клиники. Оставлять его одного надолго Влади не могла, поэтому порой отказывалась даже от съемок в западных фильмов. В итоге за четыре года (1970–1973) она записала на свой счет съемки только в пяти картинах, где у нее было две большие роли. Назовем все эти ленты.

Фильм «Всеобщее восстание» (1970) режиссера Луиджи Дзампы являл собой социальную сатиру из трех частей. В первой молодой человек устраивает беспорядки в студенческом городке. Во второй крупный бизнесмен третирует своего подчиненного во время деловой поездки в Нью-Йорк. В третьей части священник требует у епископа машину, жену и новую паству. Влади исполнила роль (Имма) в третьей новелле.

Следующий фильм — комедия Франка Дюпона-Миди «Две улыбки» (1970), где Влади сыграла роль Вероник. В третьей картине — «Сафо, или Ярость любви» (1971) Жоржа Фарреля — она исполнила роль Франсуазы Легран.

В комедии Жана Янна «Все такие милые, все такие добрые» (1972) у Влади была небольшая роль Милли Тюль. Сюжет фильма был следующий. Радиожурналист Кристиан Жербер из-за своей профессиональной честности был уволен с радио. Но когда владелец радиостанции решает изменить ее формат, то Жербера назначают директором. Теперь на радио высмеивают политиков и публицистов, отсутствует цензура, а в эфир идет только проверенная правдивая информация, ведь Жербер ненавидит ложь…

Наконец, пятый фильм — «Заговор» (1973) Рене Гейнвилля — это политический детектив, действие которого разворачивалось в начале 1960-х. Согласно сюжету, Секретная Вооруженная Организация (ОАС) предпринимает отчаянные попытки помешать де Голлю освободить Алжир от господства метрополии. Небольшая группа военных крадет оружие и грабит банк, готовя побег генерала Шалля из Тюльской тюрьмы. Предполагается, что это спровоцирует гражданскую войну. Члены ОАС, внедренные в полицию, оказывают мятежникам посильную помощь. Операцию ОАС возглавляет орденоносный майор Клаве, противостоять которому приходится ставленнику правительства Паро и полицейскому Лелонгу. Командование операцией — дело чести для Клаве, но он не в силах контролировать события, вследствие чего начинается серия кровопролитных терактов. Полиция проводит задержания и закручивает гайки, выжимая все возможное из информаторов. Но осталась ли хоть одна капля чести в этом гиблом деле?

Поскольку тема фильма была мужская, в нем снимались практически одни мужчины (Жан Рошфор, Мишель Буке, Мишель Дюшоссуа, Раймон Пеллегрен, Раймон Жером и др.). Исключение — Марина Влади, у которой была небольшая роль женщины по имени Кристина.

В своих мемуарах Влади откровенно пишет о том, что «моя работа не позволяет мне строить долгосрочных проектов». Поэтому единственное, что эта работа ей позволяет — несколько раз в году навещать в СССР мужа. И только. Причем советские власти идут ей в этом навстречу. Ведь поначалу Влади приезжала в Союз как туристка, а это обязывало ее проживать в гостинице, внося полную плату за это. В итоге наши власти пошли ей навстречу: было дано указание советскому посольству в Париже беспрепятственно выдавать Влади визы для поездок в СССР. И за почти 10 лет таких ей будет выдано больше 70, причем часто — в день подачи заявления: привилегия для редких.

Что касается визы для Высоцкого, то ему пришлось ждать этого события четыре с половиной года (а не шесть, как пишет в своих мемуарах Влади). Последняя точка в этой эпопее была поставлена 12 апреля 1973 года, когда курьер привозит Высоцкому долгожданную визу. И снова читаем у М. Влади: «По всем правилам оформленная виза, на которой еще не высохли чернила, и заграничный паспорт у тебя в руках. Не веря своим глазам, ты перелистываешь страницы, гладишь красный картон обложки, читаешь мне вслух все, что там написано. Мы смеемся и плачем от радости.

Лишь гораздо позже мы осознали невероятную неправдоподобность ситуации. Во-первых, посыльный был офицером, а во-вторых, он принес паспорт «в зубах», как ты выразился, а ведь все остальные часами стоят в очереди, чтобы получить свои бумаги! Приказ должен был исходить сверху, с самого высокого верха. Ты тут же приводишь мне пример с Пушкиным, персональным цензором которого был царь. Ему так и не удалось получить испрошенного разрешения поехать за границу (видимо, потому, что тогда никакой «холодной войны» не было, как и противостояния либералов и державников. — Ф. Р.)… Тебе повезло больше, чем Пушкину…».

В последнем своем выводе Влади абсолютно права. Ведь с Александром Пушкиным, как мы помним, в свое время лично разговаривал сотрудник Третьего отделения (охранка) Александр Ивановский, который от лица своего начальника — Александра Бенкендорфа — сделал поэту заманчивое предложение. Пушкина тоже тогда не выпускали во Францию, в Париж, и Ивановский предложил: будете с нами сотрудничать — станете выездным. Пушкин поначалу согласился, но утром следующего дня (он должен был ехать к самому Бенкендорфу) внезапно передумал. В итоге он не стал агентом Третьего отделения, но остался его идейным партнером, одобрявшим большинство инициатив отделения. Как видим, у Высоцкого все вышло иначе, и выездную визу в вожделенный Париж он благополучно получил. В отличие от Пушкина, ему, судя по всему, помогали люди, которые оказались гораздо более профессионально подкованными, чем Александр Ивановский. Эти умели и уговаривать, и заинтересовывать.

18 апреля Высоцкий и Влади выехали из Москвы в сторону Бреста. Ехали они на автомобиле «Рено» («Renault 16») — той самой машине, которую Влади привезла Высоцкому в подарок еще два года назад. За это время автомобиль успел побывать в нескольких авариях и являл собой не самое презентабельное зрелище (в Париже супруги эту машину продадут). Отметим, что высокопоставленные друзья Высоцкого обеспечили его чудо-справкой, которая позволяла ему на этой машине пересечь границу Советского Союза и Польши. В последней звездная чета встречается с тамошней киношной интеллигенцией: режиссерами Анджеем Вайдой, Кшиштоффом Занусси, Ежи Гофманом, актером Даниэлем Ольбрыхским.

Специально под это дело, дабы обаять польских интеллигентов, Высоцкий исполняет им свою новую песню «Дороги… Дороги…», посвященную событиям далекого 1944 года. Речь в ней шла о знаменитом варшавском восстании, которое не было поддержано советскими войсками: наша армия около двух часов не вмешивалась в это сражение. Высоцкий описал те события, целиком и полностью сочувствуя полякам.