Книга Без единого выстрела - Андрей Воронин

Чек тряхнул головой. Сложись подобная ситуация на экране монитора во время компьютерной игры, он точно знал бы, как поступить: послушный его воле виртуальный герой-одиночка всегда бил наповал и стрелял без промаха. Там, в сконструированном виртуальном мире он был непревзойденным бойцом, но здесь, в реальной Москве, его мог без труда сшибить любой амбал с незаконченным средним образованием, не говоря уже о хорошо обученном, натренированном оперативнике. Здесь он даже не мог с полной уверенностью сказать, противник перед ним или просто парочка случайных ротозеев, поджидающих у подъезда своего приятеля.

Чек рассеянно затушил сигарету о подоконник, не сводя глаз с потрепанных жизнью «жигулей» и пытаясь сообразить, как ему быть дальше. Позвонить к соседям, поздороваться — сколько лет, сколько зим, как ты подрос, Чек, ну как дела, Чек? — извиниться, пройти через квартиру и сигануть из окна второго этажа в палисадник за домом? Но в машине осталось все его оборудование. Если аппаратуру найдут, его причастность к незаконным манипуляциям с чужими секретами можно будет считать доказанной, и Канаш, при всем его расположении к Чеку, не упустит случая подсунуть прокуратуре козла отпущения. Штрафом тут не обойдешься, а маму такой конец блистательной карьеры единственного и горячо любимого сына убьет наверняка. Что же делать, черт подери?!

Чтобы прийти в себя, Чек изо всех сил стукнул костяшками кулаков друг о друга. Острая боль немного прояснила сознание, и в этот момент водитель «жигулей», повернувшись назад, что-то сказал своему пассажиру. Тот кивнул, старенькая «шестерка» фыркнула выхлопной трубой и укатила.

Чек еще немного постоял на лестничной площадке, прислонившись разгоряченным лбом к холодной шершавой стене и медленно приходя в себя. Потом, все так же стоя с опущенной головой, поднял руку и посмотрел на часы. Именно сегодня должна была состояться встреча между президентом «Эры» Рогозиным и его хромым приятелем. До назначенного времени оставалось чуть больше часа. Никто не давал Чеку поручения присутствовать при этой встрече, но он знал, что будет там во что бы то ни стало и на сей раз ни за что не упустит хромого, даже если тот порвет глотку десятку Канашей.

Ему было просто необходимо поговорить с этим человеком.

Нетвердо ступая на подгибающихся, внезапно потерявших всю силу ногах, он спустился во двор, завел машину и повел ее навстречу своей судьбе.

Глава 8

Начальник временно прекратившей свою деятельность службы безопасности концерна «Эра» Валентин Валерьянович Канаш припарковал свой «чероки» в тихой боковой улице и вышел из машины, прихватив стоявший на соседнем сиденье плоский пластиковый кейс. На улице снова накрапывал дождик, и Валентин Валерьянович со щелчком раскрыл над собой широкий черный автоматический зонт, предохраняя от влаги свой строгий деловой костюм непременный атрибут его широкоплечей фигуры. Во внешнем облике Валентина Валерьяновича в этот теплый пасмурный день наблюдалась одна-единственная оплошность: Канаш был без галстука. Это объяснялось тем, что воротник белоснежной рубашки Валентина Валерьяновича не сходился на забинтованной шее. Толстая марлевая повязка была кокетливо замаскирована пестрым шейным платком, и даже то обстоятельство, что Канашу было тяжело ворочать головой, как-то скрадывалось каменным выражением его лица: казалось, что иначе и быть не может.

Канаш неторопливо двинулся по улице, небрежно помахивая кейсом, который с виду казался пустым, а на самом деле весил гораздо больше, чем весят чемоданчики такого размера.

Валентин Валерьянович прошел квартал, свернул на проспект, дошел до площади и, быстро оглядевшись по сторонам, нырнул в арку, которая вела во двор старого восьмиэтажного дома, сложенного из желтого кирпича. Древний лифт, громыхавший внутри решетчатой шахты, доставил его на верхний этаж. Держа в правой руке свой чемоданчик, а в левой мокрый зонт, Канаш поднялся по последнему, самому короткому лестничному маршу и остановился перед ржавой стальной решеткой, которая перекрывала вход на технический этаж.

Покосившись через плечо на пустую лестничную клетку, Канаш поставил чемоданчик на ступеньку, аккуратно пристроил поверх него зонт и со звоном извлек из кармана связку каких-то металлических предметов, в которых без труда можно было узнать отмычки. Примитивный висячий замок, запиравший решетку, сдался без боя. Канаш вынул из внутреннего кармана пиджака плоскую масленку, снял с носика колпачок и аккуратно смазал петли решетки. После этого решетка бесшумно открылась, пропустив Валентина Валерьяновича наверх.

Обитая оцинкованной жестью дверь технического этажа оказалась незапертой. Канаш вступил под пыльные своды высокой двускатной крыши. Пыль покрывала здесь все без исключения поверхности — и горизонтальные, и наклонные. Она была нежной, пушистой и великолепно глушила шаги. На полу виднелась цепочка следов, оставленная, по всей видимости, человеком, которого Канаш посылал сюда на разведку позавчера.

Рама слухового окна заранее была заботливо протерта, чтобы Валентин Валерьянович не испачкал свой деловой костюм, коснувшись невзначай пыльного дерева. Под окном стоял крепкий тарный ящик — тоже чистый, почти новенький, очень надежный и как нельзя лучше подходивший для той цели, ради которой его сюда поставили.

Канаш сверился с поблескивавшим у него на запястье массивным хронометром, удовлетворенно кивнул и, положив свой кейс на ящик, открыл его, щелкнув кодовыми замками. Внутренность кейса была выстлана темно-красным бархатом. В бархатном ложе были сделаны специальные углубления, в точности повторявшие форму лежавших в них странных металлических предметов — каких-то трубок, скоб и других непонятных железяк, которые при всей своей непонятности производили, тем не менее, зловещее впечатление. Это были детали какого-то механизма, но какого именно, до поры оставалось загадкой.

Судя по поведению Канаша, для него здесь никакой загадки не было. Натянув на широкие кисти рук извлеченные из кармана черные хлопчатобумажные перчатки, он принялся быстро и сосредоточенно собирать хранившееся в кейсе устройство. Хорошо смазанная вороненая сталь маслянисто лязгала в его умелых руках, детали становились на место. Канаш справился со сборкой за тридцать с небольшим секунд, привинтил откидной приклад, надел на ствол длинный глушитель и укрепил на специальной рамке мощный оптический прицел. Отложив винтовку в сторону, Валентин Валерьянович вынул из углубления последнюю оставшуюся там деталь — объемистый пластиковый магазин на пятьдесят патронов, — положил его рядом с винтовкой и, поддев ногтями за края, вытащил бархатное ложе из кейса. Под обтянутой бархатом картонной формой лежали остроносые патроны в тусклых медных гильзах. Их было ровно десять штук — более чем достаточно для запланированной Канашом акции. Валентин Валерьянович вовсе не собирался вести продолжительные военные действия и, тем более, жертвовать жизнью во имя чего бы то ни было, хотя и надел с утра чистое белье. Просто у него была такая привычка: менять белье каждый день и всегда иметь патронов немного больше, чем могло потребоваться для дела. Он был в некотором роде фаталистом и старался всегда быть готовым ко всему: как к встрече с женщиной, которая окажется не против, так и к свиданию со смертью. Эта простенькая философия не раз выручала его в различных сложных ситуациях, и он не собирался ей изменять ни при каких обстоятельствах.