Книга Мой муж Джон - Синтия Леннон

В конце ноября Джон приехал ненадолго домой, только чтобы почти сразу отправиться в Лондон на запись второго сингла группы. Джордж Мартин подготовил для них песню под названием How Do You Do It? которая, как он считал, подойдет им и станет хитом. Ребятам она не понравилась, они отказались ее записывать, и Джордж тогда предложил показать ему что — нибудь другое, столь же интересное. Они сыграли свою собственную, Please Please Me, и он хоть и неохотно, но все же согласился. How Do You Do It? отдали Джерри Mapсдену и его Pacemakers, благодаря им она действительно сделалась очень популярной.

Джон и Пол всегда хотели исполнять свои собственные песни, потому они и осмелились противоречить Джорджу Мартину, перед которым просто благоговели. Когда тот согласился с их выбором, они были страшно довольны и в то же время нервничали. «Надеюсь, все получится, — сказал мне тогда Джон. — Иначе мы будем выглядеть полными идиотами».

Закончив работу в студии, «Битлз» отправились в Гамбург, в пятый и последний раз, и пробыли там весь декабрь.

На Рождество квартиранты Мими наконец съехали, и я смогла переселиться вниз, как было обещано. Теперь у нас с Джоном были в распоряжении кухня, прилегающая к ней веранда, а также две гостиные. Мендипс был холодным и неуютным домом, без центрального отопления, с допотопными электрическими обогревателями почти во всех комнатах. Две гостиные на первом этаже давно не использовались, и мне мерещился там призрак мужа Мими Джорджа, играющего с маленьким Джоном. При жизни Джорджа и дом был тоже живым.

После его смерти Мими большую часть времени проводила на веранде, где чувствовалось хоть какое — то подобие уюта. Она располагалась рядом с кухней; здесь были раскладной стол, три не очень удобных кресла и телевизор, стоявший между столом и камином. В камине всегда горел огонь, и угольное ведро периодически наполнялось. Я знала, что Мими совершила немалое усилие над собой, позволив нам занять нижний этаж с ее излюбленным местом у камина, и была ей благодарна за предоставленную нам с Джоном возможность иметь свое личное пространство в доме. Наверху находились две спальни и небольшой чулан, где я до этого жила. Мими превратила одну из спален в гостиную, а мою бывшую комнату в кухоньку с портативной газовой плиткой. А я переоборудовала одну из гостиных внизу в нашу спальню. Единственным помещением, которым пользовались мы все, была холодная, как лед, ванная со стенами, отделанными черно — белым кафелем.

Мебель в Мендипсе была старой и потрепанной. Мими на сей счет говаривала: «Если бы мой муж не растранжирил все деньги и не обрек нас на долги своими азартными играми, я бы давно избавилась от всего этого хлама». Мне так и не довелось узнать, был ли Джордж действительно игроком, или это всего лишь ее выдумки.

У Мими было две ипостаси, в которых она представала перед окружающими. Дома она одевалась неряшливо: нестиранные свитера и юбки, провисшие сзади от постоянного сидения у камина; чулки в складках, на ногах — вечные тапочки, которые она практически не снимала. Давно страдая бронхитом, Мими имела привычку скрещивать руки на груди, будто защищая ее от возможных напастей. Другое дело, когда она выходила на улицу: в своем лучшем бежевом пальто с меховым воротником, мелкие седеющие кудряшки аккуратно уложены под фетровой шляпкой, элегантные туфли на высоких каблуках. Землистый цвет лица скрадывали искусно наложенные румяна — казалось, будто перед вами совершенно другая женщина.

У Мими было три страсти: деньги, Джон и ее кошки — по значимости, наверное, именно в этом порядке. Кошек тоже было три, и я уверена, что Мими предпочитала их многим людям. Поскольку мне в доме досталась полноценная кухня, предполагалось, что и кормить этих тварей буду именно я. Для этого нужно было каждый день ходить к продавцу рыбы, забирать у него рыбьи остатки, а потом варить их и отделять от костей. Запах на кухне от них стоял невыносимый — впрочем, не слишком высокая цена за личное пространство и уединение.

Меня радовали успехи ребят, но с тех пор, как мы переехали к Мими, Джон все время пребывал в разъездах, и я по нему очень скучала. Нам крайне редко выпадала возможность насладиться своим положением молодоженов, а мне так хотелось находиться рядом, разделяя с ним волнующие моменты. Но приходилось принимать вещи такими, какие они есть. Пример родителей научил меня: раз ты вышла замуж, поддерживай мужа во всем, чего бы это ни стоило. Мы с Джоном выросли в то время, когда для женщины было привычным сидеть дома в ожидании супруга. Многие мужчины в Ливерпуле уходили в море, как, например, отец Джона, и у их жен не было другого выбора. Я оказалась в таком же положении: он уезжал, чтобы зарабатывать на жизнь, а в мои обязанности входило ждать его дома и окружить любовью и лаской, когда он вернется. Никому и в голову не пришло бы спросить, почему я все это терплю: это считалось нормой. Мне оставалось только ждать и надеяться, что на сей раз разлука будет не такой долгой.

Живот мой становился все более заметным, и я стала реже появляться на улице. Да и выйти из дома было не так просто: наступила зима, одна из самых суровых за последние годы, выпавший снег превратился на тротуарах в твердый и скользкий лед. Когда мне нужно было идти в женскую консультацию, приходилось передвигаться очень осторожно, скользя по накатанным дорожкам, все время боясь упасть, хватаясь за все и за всех, кто только попадался на пути.

Время было нелегкое: холодная ненастная погода, почти постоянное отсутствие Джона, Мими, явно раздраженная тем, что вынуждена делить со мной кров, и я — будущая мать, страшащаяся одной только мысли о том, что ее ожидает.

ГЛАВА 9

После столь насыщенного событиями года я не могла себе представить, что еще мне готовит судьба. Мы пережили череду важных, изменивших нашу жизнь событий: смерть Стюарта, моя беременность, наша женитьба, первый контракт «Битлз» на запись пластинки. Я мечтала о том, чтобы у нас с Джоном образовалось несколько свободных месяцев, чтобы все переварить. Но, конечно, шансов на это не было никаких.

В начале 1963 года группа пользовалась бешеной популярностью в Ливерпуле, но за пределами города о ней все еще почти никто не слышал. Мы и не подозревали, какие грандиозные перемены несет нам этот год и что к его исходу вся Британия будет от «Битлз» без ума, а имена Джона, Пола, Джорджа и Ринго станут здесь самыми знаменитыми.

Такой успех был для нас все еще невообразимой и дикой фантазией, когда Джон, всего лишь на пару дней, вернулся домой из Гамбурга. Это было самое начало января, вскоре ему предстояло отправиться в гастрольное турне по Шотландии. Джон был полон впечатлений и рассказов о том, как им жилось и работалось в Германии. Кроме того, он чувствовал облегчение от того, что мы с Мими не поубивали друг друга к его приезду. К его возвращению я привела в порядок нашу часть дома, и около двух недель мы прожили в относительном покое. Джон много сочинял, подыгрывая себе на гитаре и тут же набрасывая текст. Как и раньше, ему приходилось делать это на крыльце, поскольку Мими, несмотря на все его достижения, не разрешала ему репетировать в доме. Джон обычно звал меня послушать, когда у него получалась какая — нибудь песня. По вечерам мы ужинали, болтали и валялись, свернувшись калачиком, перед телевизором. Сплошное блаженство.