Книга Стеклянная ловушка - Сергей Самаров

— Его советы для нашей обстановки не годятся, так специалист сам понял ситуацию. Он только выслушал, ничего не сказал и улетел назад. А мы будем сами учиться. Будем считать… Итак… Я выхожу отсюда в шестнадцать ноль пять. К моменту наступления темноты как раз войду в ущелье — так оперативники рассчитали. Если раньше прибуду, что скорее всего, думаю, и произойдет, буду темноты дожидаться. Бандиты меня увидят и начнут готовиться к встрече. Я предполагаю, что у них там есть камеры внешнего наблюдения. Давай выясним, в какое время тебе беспилотник запускать…

* * *

Пятый взвод ушел, а мы, приготовившись, ждали наступления темноты. Наша работа начнется по команде Вениамина, когда он вступит в ущелье.

Но еще до того, как подступила темнота, в наушниках раздался голос старшего лейтенанта Простолюдинова:

— Олег, я на месте. В ущелье пойду, только когда стемнеет. У входа две камеры внешнего наблюдения. Определил их по своим приборам. Кажется, инфракрасные. По крайней мере, лазерная подсветка стоит. Заметят обязательно. Приготовятся. Ну, и пусть готовятся, это их, надеюсь, не спасет…

— Понял. Я тоже жду, — ответил я. — Тоже готовлюсь.

Темнота в горах наступает стремительно. Так же, как и рассвет. Да и ждать осталось совсем недолго, и потому ожидание не было утомительным. Я за время ожидания успел связаться со вторым и третьим отделениями своего взвода, что остались возле бокового выхода из подземного хода. Там все было без изменений. Только мороз стал к вечеру усиливаться, и старший сержант Лохметьев пожаловался, что мерзнут кончики пальцев. Перчатки у нас такие, что пальцы наполовину открыты. Для стрельбы и вообще для тонкой работы это удобно, но в мороз приходится руки защищать дополнительно.

— Понюхай стимулятор. Может помочь…

Я и сам вытащил из кармана флакончик, поднес к носу и сделал глубокий вдох. Следом за мной бойцы первого отделения повторили это же действие, хотя приказа с моей стороны не было. Стимулятором каждый должен пользоваться индивидуально. Конечно, и в пятом взводе все, включая командира, мои слова слышали, но никто не спросил, что я предлагаю солдатам понюхать. Я между тем вытащил планшетник и включил для просмотра программу, установленную мне профессором Гороховым.

Она была уже давно включена и работала без моего вмешательства, но я графиком, занимавшим монитор, до этого не интересовался. Я вообще графики, честно говоря, не люблю, потому что слова воспринимаю лучше. Их я обычно понимаю, а в графике еще и разобраться следует.

В этот раз график состоял из двадцати девяти показателей. Двадцать восемь солдат и я, их командир. И все линии шли практически вровень. Не было ни отставания, ни опережения, несмотря на разницу в действиях, на разницу в нагрузке. Одни ведь просто сидели и ждали, другие шли. А сапер вообще в шахту выхода забирался. То есть прилагал физические усилия. Выходило, что он сил вообще не тратил? Или потратил их столько, что организм и не заметил этого? Какими же тогда должны быть силы, что давал нам всем «стимулятор Горохова»!

Поразмышлять над этим мне не дала подступившая темнота. И сразу в наушниках возник голос старшего лейтенанта Простолюдинова:

— Олег! Мы двинули!

— С богом!

Значит, боевые действия начались. Пора было и нам вступать в дело.

— Карамурзин! — позвал я.

Я всегда избегал панибратства с солдатами и не звал ефрейтора, как другие бойцы взвода, «черным мурзой», переводя его фамилию на нормальный русский язык. Сам ефрейтор, впрочем, на прозвище не обижался. В армии вообще обидчивых не любят. Обидчивых всегда обижают дополнительно.

— Я, товарищ старший лейтенант!

Ефрейтор, заранее приготовившись, уже сидел рядом с входом в подземную галерею и держал на коленях пульт управления беспилотником. Это был не совсем обычный, привычный для него пульт с тремя джойстиками. Здесь присутствовал четвертый джойстик, управляющий «глушилкой». Но ефрейтор успел уже прочитать приложенную инструкцию, предварительно понюхав из флакончика стимулятор, и сказал, что справится с управлением без проблем.

Мне подумалось, что я и сам бы, наверное, справился с этой работой, тем более некоторый опыт у меня уже имелся. Но я не умел разрываться на несколько частей и потому для себя все же оставил роль командира взвода, которому предстоит работать в непривычных условиях. Сам квадрокоптер с прицепленным снизу, на грузовой платформе, контейнером, где содержалась высокочастотная «глушилка» электронных сигналов, тоже, кстати, радиоуправляемая, стоял рядом.

— Готов?

— Готов.

— Спускайся… Начинай…

Вообще-то Карамурзин предлагал произвести запуск сверху — сказал, что сумеет завести беспилотник в проход без проблем, тем более что здесь вход был изначально горизонтальным, в отличие от бокового выхода. Но я не разрешил, потому что внизу залегли два солдата с ручным пулеметом и автоматом, которые сменили бойцов пятого взвода.

За неимением мощного бинокля с тепловизором они пользовались обычными прицелами с предобъективной насадкой Infratech ИТ 310 ТПН, что тоже позволяло контролировать тоннель. Тем более участок контроля был сильно ограниченным — до поворота всего-то тридцать метров. А дальше все равно ничего не видно. Я опасался, что беспилотник может задеть голову кого-то из этих бойцов — а такой подзатыльник, даже по шлему, может кому-то не очень понравиться, да и техника может повредиться. И потому посчитал, что запускать квадрокоптер следует в тоннеле.

Я уже надел очки ночного видения и потому хорошо видел, как то же самое сделал ефрейтор Карамурзин, как он встал на четвереньки и полез под скалу, прикрывающую вход, укрепленный с трех сторон досками.

Зачем здесь было необходимо укреплять потолок, я не понимал, поскольку потолок, в отличие от стен, был каменным. Но если уж бандиты это сделали, не поленились, то это их забота.

Я уже спускался вниз вместе со старшим лейтенантом Простолюдиновым и знал, что на четвереньках предстоит проползти только два метра, затем подземный горизонт станет шире и выше — в ширину вырастет до полутора метров, а в высоту больше двух. Можно будет даже не пригибаться. У нас во взводе нет таких великанов, чтобы могли шлемом за потолок задеть, несмотря на то что шлемы на бойцах и на мне — не наши персональные, из оснастки «Ратник», а точно такие же, но с небольшим добавлением в виде антенны, привезенные профессором Гороховым. Но антенна на них выступает полукругом только на два-три миллиметра и не мешает, ни за что не цепляется.

Если, конечно, пуля ударит в антенну, рывок за крепежный ремень будет мощный. Но на ремне застежка оторвется раньше, чем сам ремень сумеет удушить человека. Там тоже специалисты из оперативного отдела проводили расчеты. Это мне Горохов лично объяснил.

Я спустился следом за Карамурзиным, совсем не стремясь наступить руками ему на пятки, и потому в тоннель вошел на десяток секунд позже.

— Все в порядке? — спросил у лежащих в засаде караульных, перешагивая через них.