Книга Эхнатон. Фараон-вероотступник - Артур Вейгалл

Мы видим царицу Нефертити, которая держит на руках недавно родившуюся седьмую дочь, ее имя оканчивалось на «т», но оно нам неизвестно. Пять девочек плачут вместе со своими родителями, идя за похоронными носилками своей любимой сестры.

Но не только это огорчало Эхнатона. Египтяне принимали его вероучение вовсе не так охотно, как ему хотелось. Возможно, Эхнатон чувствовал неискренность даже ближайших своих сподвижников. Вряд ли нашелся бы хоть один человек, который мог бы достойно продолжать его дело после его смерти.

Завершив строительство храмов и дворцов, он понял, что строил на песке. Империя, основанная на культе Атона, о которой он мечтал, рассыпалась не родившись. Из Сирии приходили тревожные вести.

В то же время вавилонский царь, чей сын женился на дочери Эхнатона, находился в плохих отношениях со своим соседом, царем Митанни, и Эхнатон оказался втянутым в эту ссору. Какое-то время правитель Вавилона был серьезно болен, но Нефертити в ходе их продолжавшейся переписки ни разу не обратилась к царю со словами сочувствия.

Вавилонский царь страшно обиделся и послал Эхнатону оскорбительное письмо. В нем он заявляет, что направил фараону традиционный подарок, состоящий из дорогих украшений, но просит учесть, что только часть из них предназначается для «хозяйки дома», то есть для Нефертити, поскольку она не осведомилась о его здоровье, когда он болел.

Вскоре правитель Вавилонии пишет Эхнатону другое письмо с многочисленными жалобами; он заявляет также, что его посланников ограбили в землях, принадлежащих фараону, следовательно, он должен возместить их потери. В третьем письме содержатся сходные жалобы, а заключение дает намек на будущие неприятности.

Одновременно Эхнатон рассорился и с царем Митанни. Похоже, тот арестовал посланника фараона по имени Мани, чем вызвал крайнее возмущение ЭхнАтона. Соседи склонны были недооценивать египетского царя, и Эхнатон, по-видимому, сильно на это досадовал. Он мог бы отправить войско в Азию и заставить всех непокорных замолчать, но это противоречило его принципам.

Письмо к одному из сирийских царей, в чьей преданности он сомневался, Эхнатон заканчивает словами: «Я чувствую себя превосходно, я солнце в небесах, нет числа моим колесницам и солдатам; и от Верхнего Египта до Нижнего, от места, где поднимается солнце, до того места, где оно садится, вся страна благоденствует и процветает». Как мы видим, Эхнатон знал свою силу и хотел, чтобы другие знали о ней; тем более удивительно, что он не использовал свое преимущество.

Часть седьмая

Последние два года правления Эхнатона

Я знаю, сказал он, что ты любишь смотреть на горы или подниматься на них и убивать. Но мне нравится смотреть на бегущий ручей в тихом саду, в котором отражается роза, и слушать, как поет соловей. Слушай.

Мирза Мухаммед. Легенда о Валехе и Хадидже

Глава 1

Вторжение хеттов в Сирию

В 1887 и 1891 годах в ходе раскопок на месте города Атона местные археологи обнаружили целый ряд писем, известных сегодня как «письма из Тель-эль-Амарны». Они представляют собой таблички из необожженной глины, на которых сделаны клинописные надписи. По содержанию они представляют текущую переписку, которую вели между собой правители Египта, Вавилонии и Ассирии.

Именно из этих писем нам и стали известны события, о которых мы рассказываем на страницах книги.

Восточное Средиземноморье на юге ограничено Египтом и пустыней, на востоке – Палестиной и Сирией, с севера – Малой Азией; три границы приблизительно составляют три стороны квадрата. Завоевательная политика великого фараона-воителя Тутмоса III привела к усилению Египта; в результате его влияние распространилось на северо-восточную оконечность этого конгломерата, до того места, где Сирия соприкасается с Малой Азией.

Остров Кипр скорее напоминает по форме руку с вытянутым вперед пальцем: этот палец указывает на границу завоеванных Египтом территорий, проходящую где-то в районе хребта Аман. Царство Митанни располагалось на берегах Евфрата на некотором отдалении от гор, оно являлось своеобразным буфером между египетскими владениями в Сирии и еще не завоеванными землями, которые находились дальше за его границами. Поэтому фараоны всегда старались укрепить связи двух государств, организуя браки между членами царственных семей.

За Митанни к северо-востоку располагалось дружественная держава, позже именовавшаяся Ассирией, на нем заканчивалась ойкумена. На севере во враждебных землях Малой Азии хозяйничали хетты, воинственные племена, возможно, предки современных армян. Эти дерзкие воины представляли наибольшую опасность для египетских владений в Сирии, и египетские сановники, возможно, не раз бросали тревожные взгляды на зловещие горы, расположенные за Митанни. Наступление хеттов с юга, первые признаки которого уже были заметны, могло происходить по восточному пути через Митанни, или по западному пути, шедшему вдоль моря в Ливан, или по центральному пути мимо городов Тунипа и Кадеша.

Когда на трон взошел Эхнатон, правителем хеттов был Сеплель, настроенный вполне дружественно по отношению к Египту. Однако некоторые из его людей вторглись в Митанни и были отброшены Душраттой. В результате отношения между Сеплелем и фараоном ухудшились и, хотя правитель хеттов послал посольство в город Атона, переписка между двумя монархами прекратилась.

Вероятно, юный идеалист из Египта испытывал отвращение к любой войне. Воинственные хетты не вызывали у него никаких дружественных чувств.

Вскоре оказалось, что хетты, не сумев пройти через Митанни, двинулись вдоль западного пути и захватили земли Амки, которые располагались на морском побережье между хребтом Аман и Ливаном.

Там путь хеттам преградил Азиру, аморитский царь, правивший на территориях между Амки и Митанни. Как вассальный правитель, он должен был защищать Египет от нападения хеттов. Но он, как и его отец Абдаширта, был столь же честолюбивым, сколь и вероломным, и вел с хеттами и египтянами одинаково бесчестную игру. Он стремился натравить один народ на другой и укрепить собственную власть за счет ослабления соседей.

Глава 2

Нежелание Эхнатона вступать в войну

С точки зрения здравого смысла политика Эхнатона в отношении Сирии не выдерживает никакой критики. Нельзя с помощью идеи управлять империей, созданной силой оружия. Применяя к покоренным народам учение о «мире и доброй воле», можно причинить непоправимый вред собственным идеям.

Пока юный фараон распевал гимны Атону в строящейся столице, правители Сирии пели воинственные песни, отзвуки которых долетали до египетских гарнизонов, расквартированных в отдаленных уголках империи. Сирийцам не было никакого дела до нежного отца человечества, на которого так настоятельно указывал тонкий перст Эхнатона. Они не имели ни малейшего представления о монотеизме и не понимали, как можно восхищаться тем, кто является любящим отцом всех людей без всяких расовых различий. У них истинным богом считался тот, кто победил других богов, храбрый предводитель сражающихся и безжалостный мститель. Их любимыми богами были яростный Ваал, кровожадный Тешуба, ужасная Иштар. И как же они насмехались над мирным богом мира, который называл себя Единственным! Как же они смеялись над юным фараоном, который отложил оружие ради гимнов и надеялся править только силой любви!