Книга Выход из кризиса есть! - Пол Р. Кругман

Как правило, в этом свободном плавании лишь немногие домовладельцы оказываются, что называется, ниже ватерлинии, то есть имеют долгов больше, чем стоит их дом. В результате огромного мыльного пузыря на рынке недвижимости, который должен был лопнуть и лопнул, число домовладельцев, попавших в такую ситуацию, превысило 10 миллионов — им принадлежало больше 20 % всех закладных, причем продолжающийся экономический кризис значительно уменьшил доходы многих семей. Таким образом, появилось немало людей, не способных ни выплачивать ипотеку, ни выкупить закладную, продав дом, — лекарство, которое может помочь при эпидемии изъятий заложенной недвижимости.

Изъятие собственности в пользу кредитора — это ужасный итог для всех. Домовладелец, естественно, лишается дома, однако кредитор редко получает выгоду, во-первых, из-за дороговизны самой процедуры, а во-вторых, потому что банки пытаются продать перешедшие в их собственность дома, притом что рынок продаж очень плох. Вероятно, обеим сторонам было бы выгодно заключить соглашение, которое предлагало бы испытывающим трудности заемщикам некоторое послабление, а кредиторов избавляло бы от затрат на изъятие заложенной недвижимости. Выгоду получали бы и другие контрагенты: пустующие, выставленные на продажу дома не улучшают имидж территорий, что наносит вред репутации штатов, а что касается страны в целом, ослабление долгового бремени благотворно повлияло бы на макроэкономическую ситуацию.

Таким образом, казалось бы, все свидетельствовало о необходимости принятия программы ослабления долговой нагрузки, и в 2009 году администрация президента Обамы действительно объявила об этом. Все усилия пошли прахом: лишь немногим заемщикам это принесло пользу, а большинство еще глубже увязло в долгах из-за правил и процедур, достойных пера Кафки.

В чем ошибка? Детальный анализ довольно сложен, а кроме того, скучен, но суть в том, что администрация Обамы никогда не рассчитывала на то, что эта программа окажется действенной, и чиновники до последнего мгновения верили, что все будет хорошо, если им удастся стабилизировать работу банков. Более того, они очень боялись, что консерваторы будут критиковать их программу как подарок тем, кто этого не заслуживает, в результате чего выгоду от ее реализации получат безответственные люди. Разработчики программы до такой степени пытались избавить своих оппонентов от восприятия ее именно как такого подарка, что реализация стала практически невозможной.

Таким образом, это была еще одна сфера жизни, в которой политики показали себя полностью несостоятельными.

Дорога, по которой мы не пошли

История свидетельствует о том, что финансовые кризисы всегда сопровождались продолжительными экономическими, и опыт США после 2007 года подтверждает это. Действительно, американские показатели безработицы и экономического роста были удивительно близки к средним значениям, наблюдавшимся в странах, в прошлом испытывавших те же проблемы. Когда кризис только набирал обороты, Кармен Рейнхарт из Петерсоновского института международной экономики и Кеннет Рогофф из Гарварда опубликовали материал об истории финансовых кризисов под ироническим названием «На этот раз все по-другому» («This Time Is Different») (в действительности все как было, так и есть). Их исследование приводит читателей к выводу, что следует ждать продолжительного периода высокой безработицы, и впоследствии Рогофф скажет, что Америка переживает заурядный тяжелый финансовый кризис.

Но так не должно быть! В любой момент в течение этих трех лет представители высшего эшелона власти могли бы принять меры, существенно улучшившие ситуацию. Эффективным действиям помешали не экономические реалии, а политические подковерные игры.

Двери, ведущие к выходу из депрессии и полной занятости населения, все еще широко открыты. Нам не обязательно терпеть такие страдания.

Глава 8. А что с дефицитом?

Возможно принятие определенных налоговых льгот, которые подтолкнут бизнес к тому, чтобы нанимать работников, а не занимать выжидательную позицию. Мы рассматриваем этот вариант.

Тем не менее очень важно понимать, что если государственный долг увеличивается, даже в процессе восстановления экономики, то в определенный момент люди могут усомниться в том, что с кризисом удастся справиться, и это действительно может привести к двойной рецессии.

Президент Барак Обама, выступление на телеканале Fox News, ноябрь 2009 года

К осени 2009 года стало очевидно, что правы были те, кто предупреждал о недостаточности средств, ассигнованных в рамках первоначального плана стимулирования экономики. Конечно, она уже вышла из свободного падения, но спад был существенным, и не наблюдалось никаких признаков достаточно быстрого восстановления, которое обеспечило бы сколько-нибудь заметные темпы снижения уровня безработицы.

Сложилась именно та ситуация, в которой первоначальный план Белого дома предполагал повторное обращение к конгрессу за выделением дополнительных средств для стимулирования экономики, но этого не произошло. Почему?

Одна из причин заключается в следующем: сбылись опасения тех, кто считал, что, когда первоначальные меры не дадут результата, неадекватность действий правительства дискредитирует саму идею стимулирования в глазах большинства американцев и подтолкнет республиканцев к тому, чтобы занять еще более жесткую позицию.

Была и другая: фокус дискуссии в Вашингтоне переместился в основном от безработицы к долгу и дефициту. Пугающие предупреждения об опасности чрезмерного дефицита превратились в политический шаблон и использовались людьми, считавшими себя большими специалистами, для того, чтобы протрубить о своих масштабах. Из приведенной в начале главы цитаты становится ясно, что в эту игру включился и сам Обама. В его первом послании к нации «О положении в стране» в начале 2010 года содержались предложения о сокращении бюджетных расходов, а не о дополнительном стимулировании. К 2011 году леденящие кровь пророчества катастрофы, если мы немедленно не сосредоточимся на проблеме дефицита (в отличие от долгосрочных мер, которые не приведут к еще большему спаду в экономике), звучали уже отовсюду.

Странно вот что: не существовало и не существует ни одного аргумента в пользу смещения фокуса с занятости на дефицит. Ущерб от безработицы реален и ужасен, тогда как в нынешней ситуации ущерб от дефицита для такой страны, как Америка, по большей части является гипотетическим. Поддающееся количественному определению долговое бремя гораздо меньше, чем можно вообразить, исходя из риторики, а страхи перед долговым кризисом вообще ни на чем не основаны. Прогнозы «ястребов» дефицита постоянно опровергаются фактами, и люди, придерживающиеся точки зрения, что дефицит — никакая не проблема экономики, находящейся в упадке, раз за разом оказываются правы. Более того, те, кто принимал решения об инвестициях на основе предсказаний таких апологетов алармизма [31], как «Morgan Stanley» (2010 год) или «Pimco» (2011 год), в конечном счете потеряли много денег.

Тем не менее преувеличенные страхи продолжают влиять на политику и на политический дискурс. Чуть ниже я попробую объяснить, почему это происходит, но сначала позвольте сказать о том, что утверждали «ястребы» дефицита и что произошло на самом деле.