Книга Убивая ангелов - Кейт Родс

У меня сложилось впечатление, что за ее желанием вспомнить преступника стоит чувство самосохранения. Должно быть, она боялась, что он может вернуться, чтобы завершить начатое. Оттаивать Морган начала лишь минут через пятнадцать.

– До нападения – что последнее вы помните? – спросила я.

– Помню, что разговаривала по телефону… с Лиамом. Он сказал, чтобы я не шла к машине в одиночку. Я оставила ее в нескольких минутах ходьбы, на Стейнинг-лейн. Было около одиннадцати.

– И что вы сказали?

– Сказала, чтобы он взял себя в руки. – Забота мужа раздражала эту женщину даже теперь. – Давайте перейдем к делу, ладно?

Я кивнула.

– Вы можете остановить меня в любой момент, но я хочу, чтобы вы постарались описать свои чувства и ощущения, когда шли к машине. Все, что видели и слышали.

Морган приняла мое указание как руководство к действию – расслабилась и закрыла глаза, будто собиралась себя загипнотизировать. Я забеспокоилась. Лишь очень немногим жертвам достает сил так быстро оправиться после столь жестокого нападения.

– Когда Лиам позвонил, какие-то люди садились в такси. Я не думала ни о какой опасности – улица была хорошо освещена и никого поблизости. Было жарко, и я несла жакет в руке. Потом полезла в сумочку за ключами… – Голос пациентки сошел на нет, как будто ей не хватило воздуху.

– Не напрягайтесь, Николь. Если хотите, давайте остановимся.

– Он схватил меня сзади, и вот тогда я увидела нож. Попыталась закричать, но не смогла издать ни звука. Он затащил меня между зданиями… – Морган сжала кулаки. – Больше я ничего не помню.

– Вы слышали его голос? Он говорил что-нибудь? Иногда пострадавшие вспоминают какие-то слова или акцент.

Женщина вдруг резко выпрямилась и задышала быстро-быстро, словно кошмар снова настиг ее.

– Все в порядке, – негромко сказала я. – Лучше подождать, пока будете готовы. Поговорим потом.

Мы со Стивеном уже поднялись, чтобы уйти, когда появился муж Николь. Лиам нес в руках что-то большое и завернутое как подарок, стараясь удержать на лице неестественно растянутую улыбку, за которой всегда прячутся люди в час беды. Улыбка эта складывается из шока и желания убедить всех, что ты владеешь ситуацией.

– От Макса и Софии, – бодро сказал он.

Корзина от босса Николь поставила точку в нашей встрече, а сама она успокоилась и даже искренне порадовалась присланным дарам – шоколаду и туалетным принадлежностям. Оператор снова включил камеру.

Лиам выпроводил нас с Тейлором, а я снова спросила себя, почему Морган выбрала именно этого человека, сложением напоминающего штангиста, с уродливым узлом вен над ключицей. Может, Николь видела в нем защитника, верного и, безусловно, преданного, но со мной бы такое не сработало. Если не принимать во внимание коротко постриженные блондинистые волосы, он был копией того громилы, что охранял Поппи Бекуит. Стив вышел в коридор, а я задержалась, чтобы поговорить с Лиамом.

– Как вы справляетесь со всем этим?

Муж Николь расправил плечи.

– Я толстокожий. – У него был резкий северный выговор.

– Правда? – Может, он просто играл в героя, но в голове у меня зазвенели тревожные колокольчики.

– Двенадцать лет в армии. Тут и сравнивать не с чем.

– Но ведь когда такое случается с любимым человеком, это воспринимается по-другому, разве нет?

– Николь – боец. Она никогда не падает духом. – Его маска крутого парня даже не дрогнула.

Я сделала себе мысленную закладку – позвонить из офиса Бернсу и попросить, если он еще не проверил Лиама Моргана, обязательно это сделать. Парень либо до сих пор в шоке, либо начисто лишен восприимчивости. Моргана, похоже, нисколько не трогало, что пройдет по меньшей мере год, прежде чем его жена сможет изобразить даже подобие улыбки.

Глава 21

Чудо случилось на следующий день. Члены попечительского совета развернулись на сто восемьдесят градусов и согласились финансировать мои группы по управлению гневом еще два года. Хари, когда я ворвалась в его офис, искал что-то в каталожном ящике. Вид у него был, как всегда, невозмутимый, словно последний час он только и делал, что медитировал. Я бы обняла его, но такой жест с моей стороны нарушил бы это совершенное спокойствие.

– Как тебе удалось? – набросилась я на него с расспросами. – Когда я с ними встречалась, они и тени интереса не выказали.

– Сие есть тайна. Эти парни никогда ничего не объясняют. – Его улыбка раскрылась медленно, как бутон. – Как дела? Не видел тебя всю неделю.

– Довольно неплохо, если не считать, что у меня появился нежелательный поклонник.

Хари пристально посмотрел на меня.

– Синдром Де Клерамбо?[48]

– Скорее проблема одиночества.

– Речь идет о Даррене Кэмпбелле, том самом, который тебя ударил?

– О нем.

– Ты уже звонила инспектору по надзору?

– Она со мной еще не связывалась. Я записала его к тебе на диагностический сеанс. Расскажешь, как прошло?

– Конечно. – Хари посмотрел на меня оценивающе, словно боролся с искушением предложить совет.

Остаток дня я провела в компании ревущего кондиционера, но даже ему не удалось испортить мне настроения. Звук постепенно возрос до уровня крика, и к тому времени, когда я собралась уходить, впечатление было такое, словно в соседней комнате настраивает инструменты духовая секция оркестра. Порадоваться чудесному избавлению от этой какофонии помешало лишь то, что на улице меня встретила плотная стена зноя.

В тот вечер на мне было черное платье без рукавов и мое любимое серебряное ожерелье. Автобус неторопливо тащился через Кенсингтон-Гор, компенсируя медлительность возможностью полюбоваться прекрасной архитектурой. Виллы эпохи Регентства[49] в Холланд-Парке выглядели восхитительно в теплом свете, напоминая облитые глазурью свадебные торты. Не знаю почему, но ожидание встречи с Пирнаном отзывалось приятным волнением. Может быть, все дело было в том, что он принадлежал к другому, тайному миру. Я выросла в унылом пригороде, он – в загородном поместье, где его воспитывала гувернантка. Его детство представлялось мне чем-то вроде «Вверх и вниз по лестнице»[50]. А может, все было намного проще…