Книга Чародей 1. Врата войны - Раймонд Фейст

- Но мы ведь еще ничего не знаем наверняка!

- И все же у меня такое чувство, что это непременно случится. - Голос Томаса звучал печально и устало.

- Сперва надо выслушать Кулгана. Он ведь может очнуться от забытья в любую минуту.

Томас перевел взгляд на замковую стену.

- Здесь никогда еще не было так шумно. Замок никогда не освещали так ярко. Даже во время осады Братства Темной Тропы и гоблинов. Помнишь?

Паг кивнул:

- Тогда все прекрасно знали, с кем имеют дело. Темные эльфы нападали на замки, города и деревни не одну сотню лет, и люди привыкли отражать их атаки. А гоблины... да что там говорить, это всего лишь гоблины. - Он пренебрежительно махнул рукой и снова умолк.

Внезапно тишину, царившую в саду, нарушил стук сапог по каменным ступеням, и через несколько мгновений перед мальчиками вырос мастер Фэннон в кольчуге и воинском плаще.

- Это еще что такое?! - грозно прорычал он. - Почему вы оба до сих пор не в постели?! Вы будете наказаны, так и знайте! - Старый воин окинул взглядом замковую стену и уже гораздо мягче проговорил:

- Да-а-а, нынче ночью многим не придется сомкнуть глаз. - Вновь взглянув на мальчиков, он отчеканил:

- Томас, воины обязаны уметь засыпать при любой возможности, они должны спать про запас, чтобы легче переносить бессонные ночи, когда того требует долг службы. Разве я не говорил тебе об этом? И вам, сквайр Паг, давно уже пора на покой. Зачем же изнурять себя без всякого смысла и цели?

Мальчики нехотя поднялись со скамьи и, пожелав мастеру доброй ночи, отправились восвояси. Фэннон проводил их взглядом и со вздохом опустился на каменное сиденье. Охваченный тревожными мыслями и предчувствиями, он то и дело взглядывал на замковую стену, по которой размеренными шагами бродили часовые, вздыхал и хмурил густые брови.

Пага разбудили чьи-то торопливые шаги, звук которых послышался из-за двери его каморки. Он поспешно ополоснул лицо водой из кувшина, натянул панталоны, рубаху и камзол и поднялся в комнату Кулгана.

Над ложем чародея склонились герцог и отец Тулли. Паг услыхал слабый голос Кулгана, спорившего со своими посетителями:

- Да говорю же вам, я совсем здоров! - настаивал он. - Вы только позвольте мне встать с постели и немного побродить по замку и двору. Увидите, мне сразу же станет гораздо лучше!

Отец Тулли устало возразил:

- Настолько лучше, что ты снова свалишься без чувств! Ведь тебе довелось пережить страшное потрясение. Между прочим, все могло закончиться и гораздо хуже, если учесть, с какой силой обрушил на тебя свой удар наш неведомый враг! - Тулли умолк, неодобрительно покачивая головой.

Тут взгляд Кулгана упал на Пага, стоявшего возле двери, которую уже успели починить, и старавшегося не привлекать к себе внимания.

- Эй, дружище Паг! - воскликнул чародей, и в его лучистых синих глазах сверкнули так хорошо знакомые Пагу насмешливые искорки. - Заходи же сюда, не робей! Ведь это тебе я обязан тем, что избежал неожиданного путешествия в неведомый мир.

Паг улыбнулся и облегченно вздохнул. В словах чародея, в интонациях его голоса он узнал прежнего Кулгана. Его учитель снова стал самим собой, хотя лицо его оставалось бледным, а улыбка была слабой и вымученной.

- Я не сделал ничего особенного, сэр. Мне просто пришло на ум, что с вами стряслась какая-то беда, и я побежал за подмогой.

- И действовал быстро, решительно и смело, - с улыбкой добавил герцог. - Ты снова спас от гибели одного из близких мне людей, Паг. Похоже, мне придется присвоить тебе титул Спасителя Герцогских Приближенных.

Паг улыбнулся, чрезвычайно польщенный похвалой его сиятельства. Боуррик обратился к Кулгану:

- Итак, убедившись, что ты, мой добрый Кулган, находишься на пути к выздоровлению, я предлагаю тебе теперь же подробно поведать нам о случившемся. Готов ли ты к этому? - участливо осведомился он.

Кулган насупился и недовольно проворчал:

- Я прекрасно себя чувствую и готов к серьезному разговору.

Именно об этом я и толковал вам последние полчаса, не так ли? - Чародей приподнялся на постели, но это резкое движение вызвало у него приступ слабости и головокружения. Он принужден был снова опуститься на груду подушек, поддерживавших его дородное тело в полусидячем положении. Отец Тулли ободряюще похлопал его по плечу.

- Ничего, друг мой! Это скоро пройдет!

- Мы побеседуем здесь, - сказал герцог. - Ведь главное для тебя сейчас - оставаться в постели.

Кулган больше не пытался возражать. Вскоре приступ слабости миновал, и он обратился к Пагу:

- Подай-ка мне трубку, дружок! Без нее я чувствую себя так неуютно! К тому же с ее помощью я надеюсь обрести былую ясность мысли.

Паг разыскал трубку в одном из карманов висевшего на стуле синего балахона и подал ее Кулгану вместе с кисетом. Когда чародей набил трубку табаком, Паг поднес к ней горящую лучину.

Затянувшись и выпустив к потолку плотное кольцо дыма, Кулган улыбнулся и с сияющим лицом обратился к присутствующим:

- Итак, с чего же мне начать свой рассказ?

Герцог вкратце поведал ему обо всем, что удалось выяснить отцу Тулли. Священник добавил к повествованию несколько деталей, которые упустил его сиятельство. Выслушав обоих, Кулган задумчиво кивнул.

- Ваши выводы о внемидкемийском происхождении пришельцев кажутся мне вполне достоверными. Я заподозрил это, когда впервые увидел предметы, спасенные с затонувшего корабля. А после всего, что свершилось здесь минувшим вечером, подозрения эти переросли в уверенность. - На мгновение он умолк, приводя в порядок свои мысли, и продолжил внезапно окрепшим голосом:

- Свиток заключал в себе послание, которое цуранийский маг адресовал своей жене. Но однако содержание его не исчерпывалось одним лишь текстом письма. Печать, скреплявшая свиток, была наделена совершенно невероятным на наш взгляд магическим свойством - сняв ее, всякий, помимо своей воли, был бы принужден прочесть вслух мантру, приведенную в конце письма, после чего утратил бы способность понять содержание свитка.

- Невероятно! - воскликнул герцог.

- В это трудно поверить! - подхватил Тулли.

- Все это оказалось ново и весьма неожиданно и для меня самого, - кивнул Кулган. - Но тем не менее мне удалось нейтрализовать действие заклятия, наложенного на печать, и прочесть свиток, не опасаясь волшебных ловушек, к коим обычно прибегают маги при составлении своих частных посланий.

Цуранийский язык, разумеется, был мне неведом, но я справился с этим затруднением, применив одно из известных мне заклинаний.

Но даже обретя возможность понимать это наречие, я был не в силах проникнуть в смысл некоторых выражений, касавшихся событий, явлений и понятий, с коими мы, мидкемийцы, никогда еще не сталкивались.