Книга Лестница к звездам - Наталья Калинина

— Помолчи ты, Поля! — в сердцах прикрикнула на сестру Зинаида Никитична. — Не понимаю я вас, дети, не понимаю. Глядите, сами себя не обманите.

«Ты молодец!» — кричал взгляд Сергея.

Вдруг он выскочил из-за стола и бросился к лестнице. Быстро вернулся, держа в руке листок бумаги.

— Антоша и все остальные, послушайте, какое удивительное письмо написал Блок Любе Менделеевой, когда она была его невестой.

«…Мне так хорошо и спокойно, — читал он взволнованным голосом. — Хочу только, чтобы Ты совсем не боялась и помнила, как мы прочно, неразрывно и несомненно связаны. Мы бесстрашны и свободны, и вчера я говорил то, что Тебе не нравилось, не от страха и не от рабства. Будь спокойна и тиха, я с Тобой все время. Ничего дурного мы не сделали и не можем сделать. Если бы ты знала, с какой уверенностью я это пишу и как я близок к Тебе, Ты минуты не боялась бы и не сомневалась. С Тобой, моя Белая Невеста, я думаю, дышу и живу».

Сергей опустил листок и обвел глазами всех, скользнув поверх моей головы.

— Ты неисправим, Сережка. — Антон вдруг прищурил глаза и посмотрел на меня внимательно и чуть удивленно. — Твой Блок в некоторых делах плохой советчик — сам дров наломал порядочно.

Мы засиделись допоздна за чаем и разговорами. Наш с Сергеем мысленный диалог больше не возобновился, хоть мы и часто поглядывали друг на друга. Однажды он улыбнулся мне совсем так, как когда-то в Дюрсо, — я даже точно помнила, когда: он читал начало из «Песни о Гайавате» в бунинском переводе, вдруг забыл строчку и виновато улыбнулся. Мы сидели вдвоем на берегу. Тамара с Антоном катались на водном велосипеде.

«Все началось еще тогда, — осенило меня. — Не только у него, а и у меня тоже. Но я не отдавала себе в этом отчета. Я боялась в это поверить. Но больше я не смогу. Да, я не смогу заниматься любовью с Антоном, спать с ним в одной постели… Но что же делать? Что делать?»

— Томочка сказала мне вчера, что, если бы не Сергей, она давно бы наглоталась снотворных или вены бы вскрыла, — долетел до меня обрывок разговора Зинаиды Никитичны с сестрой. — Он так заботится о ней…

— Что, пора на боковую? — услыхала я голос Антона. Я видела, как внимательно глянул на Антона Сергей и тут же отвел глаза. У него был виноватый и растерянный вид.

— Я не хочу еще. Подышу воздухом, покурю с Сергеем. — Я смотрела Антону в глаза. В них что-то блеснуло, погасло, снова блеснуло. — Мне нужно время… Я так сразу не могу, — бормотала я.

— Как хочешь. А я — на боковую. — Антон направился в мою бывшую комнату, где, как я знала. Зинаида Никитична уже приготовила постель.

Я бродила одна по темному саду, лишь изредка поднимая голову и глядя на окно кабинета Сергея, в котором горела настольная лампа под зеленым абажуром.

«Спасибо тебе, — посылала я Сергею свои мысленные токи. — За то, что поднялся к себе и не позволил превратить это в дешевую мелодраму. Я не забуду тебя. Прощай».

Поезд мчался сквозь ночь, рассекая надвое предвесеннюю степь. Притворно-сердито рокотал в вышине первый в этом году гром.

«Утром я буду в Москве, — думала я. — Книжка прочитана и закрыта. Продолжения не будет».

«Не будет, не будет», — громким стуком отзывались колеса подо мной.

«Он знает мой адрес и телефон. Но он не позвонит мне и не напишет. По крайней мере в ближайшем будущем. Потом боль утихнет, и мы будем вспоминать о том, что было, без горечи. Сейчас мне плохо, зато потом…»

Я лежала в кромешной тьме и думала, вспоминала, анализировала.

Я знала, что поступила так, как должна была поступить.

Еще я знала, что буду ждать от Сергея письма. И вздрагивать от каждого телефонного звонка.

Я точно это знала.

4

Мне всегда казалось, что моя кузина Вика молча осуждает мой ненавязчиво красноречивый девиз: «Свобода, свобода и еще раз свобода». Мне казалось, она осуждает меня за то, что я к своим тридцати так и не стала серьезной, то есть замужней женщиной, мне казалось, она иной раз даже смотрит на меня с состраданием, смешанным с брезгливостью. Дескать, не знаешь ты, милочка-голубушка, прелестей спокойной семейной любви, хоть ты в этом и не виновата — не всем же так везет в жизни, как, скажем, мне. Ну и в том же духе. Вообще мне много чего казалось, пока однажды поздно вечером, уже после «Династии», не раздался телефонный звонок.

— Лорик, мне нужно поговорить с тобой. Неотложно.

— Валяй, — сказала я, с облегчением захлопывая надоевший до тошноты очередной «шедевр» Даниэлы Стил.

— Понимаешь, это сложно сделать по телефону. Это очень интимно.

— Мне кажется, телефон как раз таки и придумали для интима.

— Думаешь? — Вика вздохнула. — Нет, все-таки я хотела бы с глазу на глаз. Может, махнем ко мне на дачу?

— Послезавтра я должна сдать перевод. Я и так слишком затянула удовольствие.

— Да?..

В голосе Вики было такое разочарование, что я поспешила ее утешить:

— Но мне осталось страниц двадцать, а потому я вполне могу уделить тебе две с половиной минуты.

— Сейчас приеду. И… можно я останусь у тебя?

— Можно, — машинально брякнула я и, уже положив трубку, поняла, что случилось нечто вроде космической катастрофы — Вика была домоседка и примерная семьянинка. С тех пор, как она вышла замуж, даже тетя Лена, ее мать, и та не могла заставить Вику остаться у нее заночевать — она всегда сломя голову спешила к своему драгоценному Вадику.

Вика прибыла минут через двадцать. Я не видела ее месяца три с половиной. Она похорошела за это время. Я бы даже сказала, очень похорошела.

— Прости за позднее вторжение. — Вика кинула свой роскошный жакет из каракульчи с норкой на диван и плюхнулась в кресло. Я обратила внимание, что она подстриглась и сделала супермодную прическу. — У тебя не найдется сигареты?

Я сунула ей пачку «Мальборо лайтс». Судя по всему, катастрофа имела вселенские масштабы — Вика, сколько я помню, не уставала клеймить позором курящих женщин.

— Только не смотри на меня так сурово, ладно?

Вика ловко справилась с зажигалкой, и я поняла, что это далеко не первая в ее жизни сигарета.

Я растянулась на диване и прикрылась полой ее жакета. На меня пахнуло «Эскейп»[4].

— И Вадика, как назло, нет дома. Все против меня. Ты веришь в роковое стечение обстоятельств?

— Почему бы и нет?

— Умница. Знаешь, а плыть по течению так здорово. Тем более что в определенных случаях сопротивление бывает бесполезно.

Все мои родственники уверены, что я плыву по течению. И в мыслях не имею убеждать их в обратном.