Книга Коломбина для Рыжего - Янина Логвин

– Мишка мне друг. Друг детства. Близкий и дорогой, хоть и дурак. И он не ябеда и не трус, чтобы бежать ко мне с нытьем. Я не знаю, какое тебе дело до того, есть между нами что-то или нет. Да, было! Давно! И что?.. Было один раз и то только потому, что кто-то обозвал меня безгрудой комедианткой в юбке! На которую без стопаря и не взглянешь. Смешной Коломбиной! Самой вспоминать не хочется! Хотелось доказать себе, что могу быть хоть кому-то интересна.

Рыжий тушит сигарету о пепельницу и вновь прячет руки в карманах брюк, откидываясь на высокую спинку кожаного кресла. Смотрит прямо в глаза, напрягая скулы.

– Да, ты прав, я пришла просить за Мишку. Полчаса назад он приехал ко мне в общагу и сказал, что намерен участвовать с друзьями в мотогонке на трассе под твоим прикрытием. На ваши с ним личные долги мне плевать, разбирайтесь сами, не маленькие, но мне не все равно, если с ним сегодня что-то случится. Да и завтра тоже! Потому что он не гонщик! От слова «совсем»! Даже имея первоклассный спортбайк, он может не удержать под собой на скорости мокрую трассу, ориентируясь на Лома, а его «Kawasaki» не так уж и хорош, как Мишка мнит себе. Если он разобьется к чертям собачьим, как я буду смотреть в глаза его отцу и матери? Зная, что не остановила? Не помешала? Пожалуйста, Артемьев, будь человеком, я тебя очень прошу. Помоги. Даже если тебе плевать.

Бампер поднимается на ноги, отворачиваясь к окну. Вновь чиркает зажигалкой, выбив из пачки сигарету, но вдруг бросает ее, так и не подожженную, вместе с зажигалкой на стол.

– Нет, – отрезает почти грубо, напрягая плечи. – Это мужские дела, не лезь, Коломбина. Твой друг уже достаточно мужчина, чтобы решать за себя сам.

– Ты не понимаешь! – Я сама не замечаю, как обхожу стол, приближаясь к нему, гулко цокая по полу каблуками.

– Нет, это ты не понимаешь. Я сказал – не лезь.

Он так и не оборачивается, а я не верю, что передо мной сейчас стоит Рыжий. Тот самый Рыжий, наглый и беспринципный тип, с вечно играющей на губах ухмылкой, которого я знала все это время. Настолько в парне от прежнего Бампера не осталось и следа.

– Черта с два я стану тебя слушать! – Но это всего лишь жалкая бравада, и она теряется в ответном молчании. – Эй! – я останавливаюсь за его спиной. – Ну как мне тебя еще просить?

– Не проси.

– Не могу, – признаюсь я. – Потому что знаю Мишку. Сам он ни за что не отступится, а я сегодня здорово сглупила, спровоцировав его. Пожалуйста. – Я поднимаю непослушную руку и опускаю ее на напряженную спину Бампера. – Пожалуйста… Витя, помоги.

– Ч-черт!

Он впивается руками в подоконник, но я уже одергиваю пальцы и отступаю, почувствовав, как от моего прикосновения под тонким хлопком рубашки отвердели мышцы. Испугавшись непонятного желания прижаться к этой сильной, теплой спине щекой, обвить талию руками, позволив Рыжему освободить меня от душащего, сдавившего грудь беспокойства, мешающего во всю силу вздохнуть.

– Коломбина, – он почти выплевывает, – ты просишь невозможного. Я не люблю, когда мне связывают руки. Какого черта, девочка, ты вообще забиваешь голову всякой хренью! Зачем тебе?

– Я же сказала. Потому что знаю Мишку и потому что не хочу… – но он перебивает меня.

– Видимо, не достаточно хорошо, раз пришла ко мне! Меня, получается, ты знаешь лучше.

Он прав. Я не знаю, что на это ответить и в накатывающем отчаянии кусаю губы. Если Бампер сейчас откажет, идти за помощью мне больше не к кому, а взывать к Медведу, после моих опрометчивых слов, – бесполезно. Разве что лечь под колеса спортбайка, опозорив парня окончательно.

– У меня есть условие, – наконец разрывает Рыжий затянувшуюся между нами паузу, вскидывая голову. – А скорее, два…

– Я согласна! – выпаливаю, не дождавшись, когда он закончит говорить.

– Что, даже не интересно какое? – Бампер снова стоит, расправив плечи, сунув руки в карманы брюк, глядя перед собой в задернутое жалюзи окно.

Сейчас, в его кабинете, мой ответ прозвучит куда как самонадеянно, но я должна это сказать, пусть и выгляжу, как мокрая кошка на фоне уверенного парня с глянцевой обложки журнала «Успешные люди». Даже после хорошенькой и угождающей хозяину Нелечки, отирающейся под рукой. Даже после данного себе, так легко нарушенного обещания никогда не видеться с ним. Чтобы убедить себя. Обезопасить. Доказать, что могу… Могу контролировать этот проклятый голод, от близости парня шевелящийся в животе змеей. Контролировать дважды захватившее меня прежде помешательство.

– Спать с тобой я не стану! А все остальное неважно для меня.

Я сказала это достаточно уверенно и убежденно, но с губ Рыжего почему-то срывается горький смешок.

– Спать? Не станешь?.. Коломбина, – он поворачивается и смотрит на меня с удивлением, говорит спокойно, справившись с раздражением в голосе, но так и не убрав его из глаз, – ты все еще не поняла, как это между нами происходит?.. Не думаю, что я могу заставить тебя спать со мной. Впрочем, так же как ты… – эта пауза прошивает меня насквозь, нанизывая на холодный как лед голубой взгляд, – отказать мне.

Господи, он снова прав и знает это. Напряжение уже здесь и вновь звенит между нами. Такое же острое, почти болезненное, как и прежде. Я чувствую, как натягиваются нити в нашем молчании, как прерывается в ожидании встречи и без того уже учащенное дыхание. Я почти вижу, как делаю этот последний, разделяющий нас до освобождения шаг навстречу. За которым накроет волной уже знакомое нам двоим удовольствие. Томительно сладкое, яркое в своем долгожданном исходе, полноценное, потому что он знает, потому что умеет, потому что он… это он.

И неважно, что будет после.

Не важно.

Не важно.

Все это будет потом, завтра, где-то там. Не сегодня и не сейчас.

Потому что ожидание длинною в шаг стоит раскаяния и стыда…

Я с усилием закрываю глаза, отворачиваясь от парня. Прийти сюда было не лучшей идеей.

– Так где собака зарыта, Коломбина? – возвращает меня к разговору вновь хмурый Бампер. – В чем сила твоей преданности другу? Может быть, скажешь, в обмен на мое «да»? Здесь есть что-то еще, не хочу ходить в дураках. Поверь, это будет непросто – удовлетворить твое желание, милая. Так как?

Я пропускаю обращение, сказанное со смыслом, понятным нам обоим, мимо ушей. В конце концов, я получила обещание, а не верить Рыжему у меня причин нет.

– Я тебе уже все объяснила.

– Не убедила.

– Но больше ничего нет! – Я снова смотрю на него, не понимая, что он имеет в виду. Что ждет услышать? – Я просто боюсь за Мишку, вот и все.

– Я видел его сегодня на трассе. Да, до некоторых парней твоему приятелю далеко… – губы парня вдруг сжимаются добела, словно сдерживая готовое сорваться с них ругательство, – опыта маловато, но он вполне себе уверенно держится в седле и умело ведет спортбайк, как мне показалось. Иначе я бы не стал включать его в тотализатор.