Книга Самородок - Ирина Беседина

– Встреча была чисто случайной. Но у нас они проживают на законном основании временно. Ведут какую-то исследовательскую работу в золотом забое. Отто не знает, что я была раньше знакома с Михаилом. Смотри, нигде и никогда не проговорись.

– Он что, до сих пор твой любовник?

Людмила смутилась, покраснела и закашлялась.

– Да не смущайся ты так! Дело житейское. Можно подумать, что ты девочка невинная.

Людмила решила в этом вопросе сказать Марии правду. С тех пор, как она узнала, что Мария связана с разведкой, она взвешивала каждое своё слово.

– Сначала, когда мы встретились, мы действительно были с Михаилом любовниками. Но со временем романтика отношений ушла. Там ведь всё на виду. Да и не нужно это оказалось для меня. Наладились отношения с мужем. Я люблю и счастлива с Отто. Но Михаилу я благодарна за всё хорошее. Для него очень важно наладить связь с семьёй.

Мария пристально и серьёзно посмотрела на Людмилу.

– Я рада за тебя. Я никогда не считала ваши отношения с Романовым серьёзными. Просьбу твою относительно его и его друга я выполню.

Подруги попрощались, и Мария ушла.

Людмила совершенно правильно поняла, что Мамсуров знает о неизбежности войны с фашистами. От советских разведчиков уже поступило достаточно таких известий. Да и сам Хаджи Мамсуров, герой Испании, знаменитый майор Ксанти, встретился с фашизмом лицом к лицу. Он понимал неизбежность этой войны.

Естественно, Людмила всего этого не могла знать. Но она уловила главное. Её появление в Москве было очень нужно и своевременно. Оно спасло Берга и, может быть, и её от тюрьмы или пули и от обвинения в шпионаже в пользу врагов. В любом случае, если самолёт, на котором летел шпион, засекли на границе, то только случайность помогла Герхарду не обнаружить себя. Их молчание могло расцениваться только как предательство. А сейчас они поступили благородно и разумно.

Людмила не стала писать письмо мужу. Ей хотелось скорее его успокоить и не встревожить своей задержкой в Москве. Поэтому она дала ему телеграмму.

«Дорогой Отто, – сообщила она, – Москва встретила меня очень хорошо. Есть надежда поступить в следующем году в институт. Задержусь на две недели. Люблю. Целую. Скучаю. Людмила».

С этого дня с Людмилой стали заниматься минимальной агентурной подготовкой. Она должна была научиться владеть рацией.

Вечерами она по-прежнему ходила везде со своей подругой в театры, в гости, на приёмы. Всё реже она чувствовала за собой посторонний надзор. Это были самые длинные две недели в её жизни. Едва она оставалась одна дома, как её сердце, её тело, её глаза начинали тосковать о муже. Ночами ей снился прииск, их деревянный дом, даже Врангула. Утром не хотелось вставать и куда-то идти.

Людмила ощутила, что она действительно беременна. Настроение безоблачной нежности, когда она поняла, что это действительно возможно, больше не приходило к ней. Сейчас она осознавала, что будущее не сулит спокойствия и надёжности. Ей хотелось скорее увидеться с мужем, обрести надёжность и уверенность. Она не могла писать ему о своей беременности. Это было очень личное. Вдруг их письма читаются кем-либо другим. Она хотела, чтобы он первый услышал от неё это радостное и тревожное известие. Она хотела видеть его глаза в этот момент. И чтобы никто не мешал и не отвлекал. Она мечтала сказать ему об этом в их спальне, когда они впервые соединятся после длительной разлуки. Она считала, что так он по-настоящему почувствует своё отцовство, свою прямую причастность к нему. «Он – моё личное солнце, – думала Людмила, – а я его земля, в которой прорастает его семя».

Иван Иванович

Это было ещё до отъезда Людмилы в Москву. Берг вызвал Ивана Ивановича в контору.

– Иван Иванович, уже поздняя осень. Зимой будет трудно выполнять план по золоту. Надо создать запас. Поезжай в разведпартию. Бери проводника, канистры со спиртом, двух лошадей. Поговори с мужиками. Надо, чтобы помогли. Только смотри, осторожно.

– Отто Карлович, ты же знаешь, сколько я в разведпартиях был. Понимаю, что дело деликатное, требует осторожности. К тому же везти одному большое количество золота, естественно, не просто. Как говорят: закон – тайга, медведь – хозяин.

– Поэтому я выбрал тебя. Проводник тебе нужен?

– Да. Я не знаю, где сейчас разведпартия путешествует. А что за проводник?

– Вчера пришёл из разведки. Говорит, продукты заканчиваются. Нагрузитесь и поедете.

Проводник был незнаком и Ивану Ивановичу не понравился.

На следующий день на зорьке тронулись в путь. Проводник ориентировался не очень хорошо, слегка петлял. Но Иван Иванович его не поправлял. «Интересно, с какой целью он петляет? Желает создать впечатление, что они далеко, с тем, чтобы на обратном пути я тоже поплутал», – догадался Иван Иванович. Он исходил за годы работы в разведпартии, считай, почти всю Колыму. А уж Чай-Урьинскую долину знал, как свои пять пальцев. Человек, назвавшийся проводником, должен знать дорогу. «Ну что ж, посмотрим, что будет дальше». И он делал вид, что не замечает, как они петляют по одному и тому же болоту. К вечеру приехали на место. Встретили их хорошо. Были очень рады продуктам. Но когда Иван Иванович снял со своей лошади канистру со спиртом, раздался радостный рёв. В геологоразведочной партии это уважали.

Иваныча многие знали. Если не лично, то понаслышке.

Недаром он ходил с ними по тайге. Все оживились, быстро приготовили ужин. Канистра со спиртом помогла создать соответствующее настроение.

Иван Иванович потихоньку стал спрашивать. Был у него там знакомец. Вместе раньше по тайге ходили.

– Иваныч, у меня на примете ничего нет. Но сдаётся мне, вон у того Бороды кое-что есть.

Иван Иванович переместился к Бороде.

– Слышь, Борода, дело у меня есть, – сказал он тихо.

– Ну что ж, давай отойдём.

Они отошли подальше за куст.

– Выкладывай своё дело.

– Прииск план не выполняет. А начальника Магадан греет за это хорошо. Он послал меня. Может, поможешь?

– Приблизительно так я и предполагал цель твоего визита. Что я буду иметь за это?

– Могу ещё две канистры спирта отдать лично тебе.

– Лады. Только ты вот что, имей в виду, этот твой проводник – гнида, вошь ползучая. Всё чего-то выслеживает, вынюхивает. Мы его не хотели брать, так нам навязали. Поберегись его. Он знает, зачем ты прибыл?

– Я не говорил. Но думаю, он догадывается. У меня появились сомнения на его счёт ещё в дороге. Уж больно длинно он меня сюда вёл. Он что, в самом деле не ориентируется на местности?

– Я думаю, у него свои цели. Золота ему хочется и побольше. Я сейчас пойду, отвяжу канистры. У тебя что под металл?

– Да там, в мешках, банки железные из-под колбасы. Они длинные, удобные, закрываются хорошо. К тому же колбаса ни у кого подозрения не вызовет.