Книга Главные вещи - Юрий Серов

В августе неожиданно наступила чёрная полоса. Глеб завалил важное дело, выбрав неправильную тактику, чем удивил и шефа, и коллег, неделю корил себя, а потом решил покуролесить глобально. Долго готовился, изучал расположение элитных стоянок, график работы, ездил на осмотр, не забывая периодически появляться вспышками в разных районах Москвы и наращивая людскую злость в средствах массовой информации. Богатые москвичи, лишённые песчинки из горы песка, ругались и матерились на страницах Живого журнала, организовали «В контакте» группу по поимке маньяка-поджигателя и платили любые деньги за любую информацию. Глеб стал мнительным, видел в каждом человеке тайного агента или нанятого киллера, волновался при проверке документов и не узнавал прежнего бесстрашного рубаху-парня.

Его поймали в ловушку на подземном паркинге на Щёлковском шоссе. Секьюрити, заметив на камерах подозрительного молодого человека с канистрой, вооружились, спустились вниз и застали Глеба за пикантным занятием. Пахло бензином, а в руке у парня разгоралась спичка.

– Я бы на твоём месте этого не делал, – предупредил один из охранников. – Нервы у меня ни к чёрту, могу выстрелить.

– Тогда всё взорвётся, я облил машины бензином.

– Затуши спичку и уходи. Мы тебя не тронем, – встрял второй.

– Ты веришь себе? – усмехнулся Глеб.

– Я тебе обещаю. Нам не нужно проблем, у нас семьи и дети. Уходи.

– Твой друг говорит иначе.

Воздух трещал электричеством. Секундная стрелка щелкала, по щекам охранников стекали капельки пота. Никто не мог решиться.

Спичка потухла. Раздался выстрел. Следом взрыв. Нервы не выдержали.

Газеты пестрели сенсациями.

…О смерти сына родители узнали из местной прессы. «Вестник» рассказывал о семнадцати поджогах, ста пятидесяти уничтоженных машинах и шести жертвах. Глеб в статье предстал страшным преступником, сволочью и завистником. Из-за него в Москве умерли люди, жители боялись оставлять авто на стоянках, а сам парень жаждал власти, шагая по головам в юридической компании.

Для мамы и папы он остался любимым сыном.

Для друзей – другом.

Городская тоска

Грязный снег, которого этой зимой навалило по самые колени, с приходом весны превратился в глубокие непроходимые лужи. Горожане, рассерженные расстройством погоды, бродили по мутной воде, толкались и озлобленно ворчали под нос, мечтая скорее оказаться дома, улечься в ванную, поужинать и развалиться на диване – почитать книгу или поглядеть телевизор, а то и лучше: загрузить Интернет и выйти в социальные сети, пообщаться со знакомыми и друзьями или просто поблуждать по сетевым просторам в поисках чего-нибудь интересного, а потом отложить ноутбук в сторону, прижаться к мужу или жене, поговорить с родным человеком о проблемах, помечтать о новой иномарке и втором ребёнке и уснуть, забыв обо всём на свете.

Мне, как и многим, погода не была по душе. Что может быть хуже дождливой весны: унылые серые улицы и переулки, венецианские разливы на дорогах и тротуарах, наглые водители, готовые в любой момент окатить тебя с ног до головы. Весна. Брр. Тоскливое время года. Особенно когда бродишь по работодателям, оставляя тонны резюме – бесполезной информации, которая через час отправится в урну, разговариваешь с сотней хитрых менеджеров по персоналу, ухмыляешься, глядя на их лаконичные улыбки и обещания обязательно перезвонить вечером, завтра, послезавтра, на следующей неделе, через месяц. А тут ещё погодка снижает настроение до минимума, расслабляет не по-детски, и поиски работы превращаются в пытку. Метро, автобусы, пешие прогулки, – и вот он, очередной работодатель, очередные беседы по душам, очередное «перезвоним».

Закурив сигарету, я устроился на лавочке. Офисное здание возвышалось надо мной сорокаэтажным исполином, в окнах бегали люди, озабоченные бумажной волокитой, а я терпеливо ожидал назначенного времени. Минуты отсчитывались медленно, я успевал и курить, и ковыряться в мобильнике, и прикладываться к бутылке с минералкой. Дождавшись двух часов, вошёл в здание, показал паспорт и регистрацию охраннику, получил пропуск и махнул на лифте на пятнадцатый этаж. Постучал в комнату № 1515, получил анкету соискателя и принялся заполнять. Настрочил имя, фамилию, адрес, образование, сдал листок администратору и спустя полчаса беседовал с менеджером по персоналу.

– Итак, вас зовут Александр. – Парень лет тридцати в белой рубашке бегло оглядел мои данные. – Закончили юрфак, очное отделение, институт права и экономики… Так-с… Опыта работы нет. Практику где проходили?

– В милиции, в судебных приставах, в обществе с ограниченной ответственностью.

– Чем на практике занимались?

– Везде разным. В милиции расследовал, приставом – долги описывал, в ООО с договорами работал.

– Хорошо. С какими договорами встречались?

– В основном с договорами поставки и купли-продажи. С трудовым соглашением сталкивался. Ну и с другими договорами тоже.

– Так… В свободное время чем занимаетесь? Какое хобби у вас?

– Хобби? В футбол играю по выходным дням. Работу ищу – тоже в последнее время хобби стало.

– Понятненько… Какой уровень заработной платы вас устраивает?

– Да любой. Хотя бы тысяч пятнадцать.

– То есть пятнадцать тысяч в месяц вам вполне подходит, да?

– Подходит, – пробурчал я.

Интерес к разговору пропал. Менеджер продолжил задавать какие-то банальные вопросы, интересовался семьёй, я вяло и односложно отвечал, думая, что в Москве уже с июля месяца, но так никому и не пришёлся по вкусу: работодателям не нравилась моя новоуральская прописка и отсутствие опыта, а менеджеры по персоналу и сотрудники отделов кадров не хотели брать людей с улицы и первых встречных.

А как здорово всё начиналось…

* * *

Москва встретила нас солнечно. Внуковский аэропорт светился серебристыми переливами, блики перебегали от стен к окнам, слепили разношёрстных пассажиров и прятались. Мы опускались по трапу к автобусу, щурились и вдыхали незнакомый воздух, чужой и горький. Сумка стучала по ногам, подгоняла, торопила, гнала на чужую землю, но я не спешил. Шагал медленно, словно нехотя, грелся в лучах, а рядом, справа, торопились люди. Бежали – кто налегке, кто с ручной кладью, обгоняли. Я молчал, радовался непонятному внутреннему чувству, которое разливалось теплом по телу, изумлялся, смотря на спешку, и не подозревал, что через день сумасшедший ритм города поглотит меня безжалостно, приучит бежать впереди толпы и втискиваться в селёдочные вагоны столичной подземки.

Загрузившись в расписанный рекламой аэропорта автобус, мы поставили сумки и улыбнулись друг другу. Ты выглядела счастливой, я бы даже сказал чересчур возбуждённой, стреляла глазками из-под очков, – моя же улыбка получилась наигранной: не вышло искренне. Переживал о будущем, ведь ехали в самый пик кризиса, практически в неизвестность, и я не смог налепить на лицо маску. Никогда не умел этого делать. Как бы не хотелось.