Книга Твоя любовь сильнее смерти - Мария Садловска

Баба Сяня перевела дух, сделав паузу, и дальше продолжила:

– Я так кричала, что охрипла и на минутку замолчала передохнуть. И вдруг слышу: "Сяню, родненькая моя, открой! Это я, Григорий, твой муж!"… Ой, святые угодники! Я остолбенела. В коленках у меня замлело все, я не удержалась и присела прямо на палку от кочерги, она как треснет и пополам! А подняться я не могу, уже вся разомлела. А Григорцьо взывает: "Сяню, не бойся, это – я, открой! Меня всего на сутки отпустили на побывку". Я как-то набралась силы и говорю: "Ох, соколик ты мой ясный, я уже узнала тебя, сейчас открою. Немножко подожди, чтобы я смогла подняться – ноги помлели, и кочерга пополам треснула»…

Бабушка замолчала, Оля ждала продолжения, а Анюся вытирала кулачком слезы. Оля удивленно спросила сестру:

– Ты чего плачешь, Анька?

– Коцергу зялко. Полямалась. Где теперь новую взять?

– Какая же ты глупая, это давно было. Мы тогда еще и не народились с тобой. А наша кочерга стоит за печкой. Бабушка, что дальше было, говорите!

– А что дальше? Я как-то взялась за ручку двери, с трудом поднялась и откинула крючок. Дверь открылась, а я обратно опустилась на пол и сижу – все еще коленки слабые. Григорцьо взял меня на руки, да и внес в хату.

Оля недоверчиво поглядела на бабушку и рассудительно заметила:

– Но вы же большая, а на руках только маленьких носят. Как же дедушка вас донес?

– А вот – донес! Давайте, ложитесь быстро! Давно спать пора.

Укрывая внучек, баба Сяня про себя шептала: "Своя ноша не тянет". Младшая уснула сразу, а Оля, следившая за точностью рассказа, напомнила:

– Бабушка, вы еще немножко не досказали. Расскажите до конца, и будем спать.

Баба Сяня, укладываясь спать, продолжила:

– Посадила Григорця за стол, под образа, как самого дорогого гостя. Накормила, чем Бог дал. Сама сидела напротив, наглядеться на него не могла… Будто чувствовала, что в последний раз вот так сидим за столом…

Оля, засыпая, медленно промолвила сонным голосом привычное: "А дальше…" и, уснув, засопела.

Баба Сяня, укрывшись, уже сама для себя закончила:

– А дальше – расстелила постель на парадной кровати. Простыни и пододеяльники у меня еще с моего приданного хранились в сундуке. Да и легли с мужем спать. Но я-то мало спала. Думала, еще высплюсь, когда одна буду. А тогда лежала и все глядела на своего соколика до самого утра…

Тринадцатый (рассказ-притча)

К тому времени, когда Творец создал землю, рай небесный уже был. Замыслил Творец превратить землю тоже в рай, только земной. То ли для равновесия, то ли чтобы обидно не было здесь, на земле. Конечно, ничего общего, даже мало-мальски похожего между этими двумя мирами быть не могло: находились они в разных плоскостях и никогда не пересекались. И никакому земному существу не дано было знать, как там в небесном раю. Да и не нужно, потому как земной рай задуман был не хуже небесного.

Для начала Творец определил четыре периода времени: зарождение жизни, ее цветение, созревание и покой. И назвал их весна, лето, осень и зима. Властвовали над временем молодцы-месяцы, каждый из которых имел свое название.

Весной, под теплыми солнечными лучами зазеленели на земле листики, заблагоухали цветы, запели птицы… Творец обратил внимание, что райское пение птиц было на небесах и на земле одинаковым. Но он решил сохранить это единственное сходство.

С небес было видно, как закопошились внизу человеческие фигурки – значит, жизнь зародилась. Одновременно с жизнью люди получили свободу общаться между собой: любить, ненавидеть, радоваться или печалиться. Творец решил в это не вмешиваться. Нравилось ему наблюдать с небес, как на деревьях наливаются плоды и от тяжести отделяются от веток, а деревья оголяются. Возделанная земля щедро дарила свой урожай и просила отдыха. Засохшие цветы и листья под дождем становились черными. Солнце, видимо от усталости, укутывало себя со всех сторон облаками и отлеживалось. Это обозначало, что наступила осень. Творец видел все с небес и никак не мог усмотреть в этом земного рая, который он так заботливо творил. Его стали одолевать сомнения: уютно ли, хорошо ли там, на земле, всему живому? Но изменить единожды им же запущенный ход времени не мог даже он, Творец. Осень должна выбрать свое время все, до остатка, чтобы уступить место зиме. А о зиме Творцу не хотелось даже и думать. Опасался он, как его чада будут себя чувствовать, а главное – как себя поведут?

Творец еще раз взглянул вниз. Сквозь темно-серые облака изредка просматривались такие же серые шевелящиеся силуэты. Это совсем не напоминало рай, даже земной. Надо было срочно как-то скрасить это тоскливое, осеннее время. Возможности у Творца, конечно, неограниченные, но не будет же он создавать на земле второй небесный рай! Как-никак, это ведь земная юдоль, и Творец решил не одаривать землян ощутимыми благами, а наделил все живое верой. После дождливой, грустной осени, после жестокой зимы засияет яркое, весеннее солнце и запоют птицы! По-земному, это выглядело так: если сейчас плохо, завтра будет обязательно лучше! И вообще, впереди только радость! Так будет во все времена!

Творец раскрытой ладонью провел вокруг себя, потом опустил руку вниз, послав на землю веру незыблемую. На этом успокоился и позвал к себе старшего месяца осени – Ноября. Тот стоял в насквозь промокшем балахоне, держа в руке облепленный грязью посох.

– Скажи мне, Ноябрь! Как там дела на земле? Мне, кроме серых, мутных облаков, ничего не видно. Как ты думаешь, люди верят, что будет солнце, цветы? Может, они и еще во что-нибудь верят?!

Ноябрь, почтительно склонив голову, ответил:

– Расскажу тебе, Творец, один случай, а ты уж сам решай, как там обстоят дела. На земле я наблюдал за одной женщиной. Она в дождь, в слякоть идет далеко за околицу, а потом в сумерки возвращается домой. И так – ежедневно. Я спросил ее, зачем она это делает? В такую непогоду никто не выходит из дома. Творец! Я был удивлен! Эта ошалелая в холодной, промокшей одежде ответила мне, что для осени погода в самый раз. И совсем скоро выглянет солнышко… Это она так говорит, потому что я-то знаю, что его еще долго не будет! А за околицу, оказывается, она идет, чтобы встретить своего сына… Давно весточки от него не было… Может, больной где или голодный?.. И каждый раз с собой теплые пирожки несет. Мне протянула пирожок со словами: "Возьми, мил-человек, съешь! Сегодня, видимо, уже не будет моего сыночка. Но уж завтра мы с ним обязательно встретимся!" Творец, я виноват перед тобой, ты уж прости меня. Но она все это мне говорила с таким блеском в глазах, что я почему-то тоже стал верить и отменил назавтра снег и мороз!

На какое-то время Творец, нахмурив чело, задумался. Потом, взглянув на озабоченного Ноября, отпустил его.

Подошло время зимних месяцев. Величественного седого Января сменил Февраль. Уж он лютовал так лютовал! Мощные бури занесли снегом кусты, деревья, жилища людей. С небес был виден только сверкающий белизной на морозе сплошной снежный покров. Обеспокоенный Творец срочно позвал к себе бушующего Февраля. Тот явился перед Создателем весь заиндевевший. Его борода, брови – все было в сосульках.