Книга Подари мне рай - Эллен Таннер Марш

– С ним что-то произошло? – удивилась тетя Дафна.

– Несчастный случай, но смею надеяться, он поправится.

Росс посмотрел на Мору, но она даже не подняла головы. Он поджал губы, коротко пожелал всем доброй ночи и быстро вышел.

– Бог мой, какой он временами колючий! – пожаловалась тетя Дафна. – Но вы-то останетесь, не так ли? – обратилась она к Чарльзу, который бросил быстрый взгляд на склоненную головку Моры, прежде чем ответить, что это доставит ему величайшее удовольствие.

В полутемном коридоре Лидия схватила Мору за руку:

– О, Мора, ты заметила, как мистер Бартон-Паскаль смотрел на тебя сегодня вечером? Я точно знаю, что он намерен поговорить с папой! Я это чувствую всеми фибрами души!

– Не глупи.

– Теренс тоже так думает.

– Теренс тоже может заблуждаться.

Лидия ласково улыбнулась:

– Как ты можешь быть уверена? И знаешь, мне будет очень приятно, если мистер Бартон-Паскаль, то есть я хочу сказать Чарльз, станет моим кузеном. Мама и папа высоко его ценят. Ты думаешь об этом?

– О чем?

– О том, чтобы выйти за него замуж, разумеется!

– Не смеши меня!

Тряхнув головой, Мора вышла на веранду. Дверь захлопнулась, и девушку охватила жаркая темнота.

Голова болела, и Мора со вздохом прижалась лбом к белой колонне. Думать она могла только о Россе, о том, как он отворачивался от нее и не сказал ей за ужином ни слова, о том, как удалился из резиденции, будто спешил поскорее покинуть ее, Мору.

Как она его ненавидит!

Слабое движение в темном саду привлекло ее внимание.

– Кто там?

Она ожидала увидеть ночного сторожа и удивилась, когда из-за кустов выступил Исмаил-хан. Мора знала, что он весьма редко покидает биби-гурх, после того как уходит туда на ночь, и теперь сказала ему об этом.

– Нет, – возразил он, подходя к ней, и свет из окна дома блеснул на его кинжале, заткнутом за пояс. – Пока ты здесь, я должен караулить.

– Это обязанность чоукидара, – напомнила Мора.

– Ба! Старик, да еще полуслепой! Какая польза от него?

– А ты чего-то опасаешься? – спросила удивленная Мора.

– Спроси у Гамильтон-сахиба, – мрачно предложил патан.

– У капитана Гамильтона? Почему? Что-нибудь случилось?

– Его слугу ударили ножом в руку. Разве это недостаточно опасно? – Исмаил-хан повернул голову и со злостью плюнул в кусты. – Скажи, пожалуйста, маггер! Этот индус – один из слуг твоего дяди?

– Он слуга Гамильтон-сахиба, – медленно произнесла Мора, – а Гамильтон-сахиб состоит на службе у дяди.

– Тогда тем более я должен караулить как чоукидар.

Патан поклонился и ушел, оставив Мору одну на веранде.

– Вот почему я пришла сюда, – тихо закончила Мора. – Если в городе или военном городке что-то неладно, кто-нибудь из твоих слуг мог услышать об этом.

Бегума Кушна в задумчивости откинулась на шелковые подушки. Ни сама она, ни другие женщины в занане не закрывали лица в присутствии Моры – признак доброго расположения.

– Хай-май, – наконец вздохнула Кушна. – В городе всегда что-то неладно, да и в других местах тоже. Люди недовольны, когда нет дождей и посевы гибнут. Или охота неудачная, или у кого-то жена не рожает сыновей.

– Значит, на слугу Гамильтон-сахиба напали не потому, что он служит у сахиба? – с надеждой спросила Мора.

Кушна улыбнулась:

– Я так не считаю. Наши распри с белыми господами кончились после восстания. Правда, есть еще садху, которые время от времени подстрекают к бунту, но их мало кто слушает. Население Бхунапура не участвовало в восстании против твоих, не делали этого и те, кто служил Насиру аль-Мирза-шаху. Ты здесь в безопасности, Маленькая Жемчужина. Давай отбросим тревожные мысли и освежимся вместе.

Она хлопнула в ладоши, и Мора вполне разумно не произнесла более ни слова. Но ее не успокоили заверения Кушны в безосновательности ее страхов. Если уж Исмаил-хан считает, что есть причины для беспокойства... Впрочем, немногие из местных, живущих в военном городке, доверяли бородатому патану. Ему никто не расскажет новостей, о которых не осведомлена даже Кушна. Бегума-магометанка может жить узницей в стенах занана в доме мужа, и тем не менее немногое ускользает от ее внимания, ибо она нанимает легионы соглядатаев, которые подробно докладывают ей о приезжающих и уезжающих, сообщают сплетни и слухи обо всех в городе и его окрестностях.

Надо бы расспросить Росса, решила было Мора, но тут же оставила эту мысль. Сомнительно, чтобы Росс ей хоть что-то рассказал. Хуже того, он скорее станет смеяться над ней и третировать с тем же ненавистным безразличием, которое он усвоил в последнее время.

– Мне надо уходить, – сказала она после угощения, встала и отряхнула тяжелую юбку костюма для верховой езды. – Уже поздно, а дядя и тетя скоро вернутся после визита к Клэпем-сахибу и его жене.

Слуга в тюрбане стоял у подножия лестницы, когда Мора покидала занан. Поклонился и открыл перед ней дверь. Ночной воздух казался особенно жарким и душным после прохлады приемных комнат.

«Скоро наступит май, – думала Мора, – и тетя Дафна переберется со всеми домочадцами в Симлу, где все они будут дожидаться наступления прохладных месяцев, чтобы вернуться и отпраздновать свадьбу Лидии».

Дядя Лоренс и Росс не поедут с ними на север. Значит, она снова увидит Росса не раньше чем через четыре месяца.

Мора упрямо вздернула подбородок. Ну и что? Пусть его отдыхает от летней жары в розовом оштукатуренном дворце с покорной Синтой Дай, всегда готовой сделать все, что он пожелает.

– Осторожнее, братец! Здесь только что прошел чоукидар.

Мора вздрогнула, услышав это тихое предостережение, прозвучавшее из глубокой тени возле лестницы на террасу. Встревоженная настойчивостью чьего-то шепота, она отступила в кусты, окаймлявшие двор. Когда глаза ее привыкли к темноте, она разглядела двух мужчин, притаившихся в черной, как чернила, тени. В одном из них она узнала слугу Валида Али. Другой был ей незнаком. Оба говорили между собой очень тихо, и ей было крайне трудно понимать их быструю речь, пока до нее не донеслось знакомое имя.

– ...большая глупость! Слуга ничего не стоит! Мы должны убить Гамильтон-сахиба.

– Но как? Он словно камышовый кот, и глаза у него такие же зоркие.

– Может, устроить засаду?

– Да, так лучше всего. Он снова поедет в Сундагундж через два дня и не возьмет с собой носильщика. Так говорит мусульманин, который служит в резиденции. Если ты подкараулишь его в овраге...

– Тихо, братец! Кто-то идет.

Послышался стук копыт. Грум, посланный бегумой Кушной, привел коня Моры. Следом за ним ехал на своем мускулистом жеребце Исмаил-хан.