Книга Ярче, чем солнце - Лора Бекитт

Поблагодарив хозяйку, Дилан заметил, что часы на противоположной стене показывают без десяти минут девять.

Войдя к себе, он увидел, что котенок опять мяукает. Он был сыт, но страшился одиночества. Вновь надев пальто (в подвале наверняка было холодно) и взяв с собой котенка, Дилан собрался идти в подвал и тут заметил папку со своими рисунками. Отчего-то она валялась на видном месте, хотя было совершенно ясно, что он больше никогда не возьмет в руки кисть.

Дилан решил убрать ее с глаз долой, отнести в подвал и оставить на куче хлама. Лучше не думать и не вспоминать о прошлом.

С папкой под мышкой, свечой и спичками в кармане и с котенком за пазухой он спустился вниз и отворил железную дверь.

В подвале царила кромешная тьма; он словно угодил в преисподнюю. Дилан зажег свечу. Некрашеные цементные стены в неровностях и царапинах, ящики и какие-то громоздкие предметы, покрытые слоем пыли, поверх которых он небрежно положил папку с рисунками.

Выудив из горы хлама небольшую коробку, Дилан вытряхнул из нее какие-то ветхие и ненужные вещи и уже собирался направиться к выходу, как вдруг стены подвала содрогнулись и все вокруг словно покачнулось и накренилось.

От неожиданности Дилан выронил свечу, и в помещении снова стало темно, как в могиле.

А потом он услышал рокот взрыва, чудовищный гул, звук разрушения, отдавшийся в его теле. Снаружи что-то звенело, грохотало, падало, сотрясалось и сыпалось.

Что это, землетрясение? В Галифаксе?! Едва ли. Артиллерийский обстрел? Снаряды, бомбы? Значит, в город каким-то чудом проникли немцы? Как это могло случиться, ведь всего лишь минуту назад вокруг было тихо и мирно!

Рядом с его сердцем билось крохотное сердце котенка. Дрожащими руками Дилан зажег свечу. Надо попытаться выбраться отсюда, если только вход не завален. Что-то подсказывало ему, что от дома остались одни руины.

Какое-то странное чувство заставило его взять папку с рисунками. Наверное, он понимал, что отныне ничто и никогда не будет таким, как раньше, что любое, тем более вещное напоминание о прошлом станет бесценным. Эти акварели были частью его души, и он не мог оставить их здесь, под землей.

Возле выхода громоздились кирпичи, мусор, обломки штукатурки. Дилан принялся методично разбирать завал, а пока он это делал, вода в заливе забурлила, вскипая, словно в гигантском котле, после чего обрушилась на берег огромной волной, и можно было увидеть то, чего еще никто и никогда не видел: обнажившееся океанское дно. На несколько минут улицы города превратились в бурные реки. Возвращаясь в бухту, потоки воды несли за собой сотни изувеченных тел погибших от взрыва людей.

Нелл шла на работу. До девяти оставалось не так уж много времени, и она спешила изо всех сил: все работники фабрики пробивали карточки на контрольных часах. Но сегодня после завтрака ее одолела тошнота, и она много времени провела в уборной.

Она так и не сообщила о своей беременности никому, кроме Аннели, а внешне пока это было совсем незаметно. Нелл решила работать на фабрике до последнего (если ее не уволят раньше) и старалась понемногу откладывать деньги, что ей не очень удавалось. В отчаянии Нелл думала, что накануне родов можно обратиться за помощью в какую-нибудь благотворительную организацию, если там ее не осудят за то, что она собирается родить ребенка без мужа.

На набережной толпился народ: люди на что-то глазели и что-то громко обсуждали. Кто-то залез на фонарный столб, многие выглядывали из окон, иные даже взобрались на крыши. Нелл поняла, что загорелся какой-то корабль, но пожары в гавани не были новостью: скажем, не так давно огонь уничтожил огромную баржу.

Похоже, сейчас в самом деле происходило нечто необычное: судно, напоминавшее гигантский факел, медленно плыло к пирсам Ричмонда, волоча за собой огромный дымовой шлейф. На его борту то и дело слышались хлопки — там что-то взрывалось, вверх взлетали округлые предметы, напоминающие бочки.

— Настоящая канонада! — услышала Нелл, и кто-то добавил:

— Похоже на фейерверк.

Это было красивое зрелище. Она непременно остановилась бы, если б не боялась опоздать на работу.

Едва она прошла мимо, как загорелся длинный деревянный пирс, а следом заполыхал и склад. В то же время какие-то люди судорожно гребли к берегу, а причалив и покинув шлюпки, с истошными криками стали разбегаться кто куда.

Нелл вздрогнула. Идет война, значит, хорошего не жди! Маслянистый дым, столбом поднимавшийся к небу, яркие языки пламени, толпы народа, завороженные необычным зрелищем: во всем этом таилось что-то тревожное и опасное.

Девушка вошла в здание фабрики в начале девятого. Она прошла по извилистым коридорам, которые будто проделал какой-то гигантский червь, думая о том, что надо рассказать о пожаре Сиене, если только та сама его не видела, и очутилась во внутреннем дворе. Отсюда можно было попасть в цех упаковки, где она работала по сей день.

Едва Нелл сделала шаг к знакомому проходу, как вдруг что-то оглушительно треснуло, все покачнулось, мрак и свет перемешались, а закон земного тяготения загадочным образом перестал действовать, и она ощутила себя летящей по воздуху.

Фабрика развалилась на куски прямо на глазах Нелл; казалось, чья-то гигантская рука разметала огромное здание, словно карточный домик.

Бешено ревел ветер, сверху сыпался каменный дождь. Небо было затянуто ослепительной пеленой, оно будто раскалилось добела. Кругом неистовствовал огонь, в котором сгорали предметы и корчились тела людей, превращаясь в головешки.

Лицо Нелл осыпали колючие брызги — это были осколки стекла. Она инстинктивно зажмурила глаза и в следующий миг врезалась в дерево, а потом, оглушенная, соскользнула вниз. Когда на нее что-то упало, она наконец потеряла сознание.

Несколькими минутами раньше Миранда Далтон, урожденная Фишер, прихорашивалась перед зеркалом, одновременно краем глаза наблюдая за странной картиной, посмотреть на которую вышло не меньше половины города.

Из окна уютной и светлой квартиры, снятой для нее Кермитом, гавань была видна как на ладони. Картину заслонял разве что густой дым, струящийся из жестяных и кирпичных труб домов, окаймлявших набережную.

Миранда так и не окончила курсы стенографии, хотя Кермит и обещал оплатить обучение. Куда приятнее было ходить по магазинам и покупать наряды (благо, муж присылал ей достаточно денег), а потом разгуливать по улицам с гордо поднятой головой. К тому же она ни за что не смогла бы стерпеть, если б ею стал командовать какой-нибудь суровый начальник. У нее есть Кермит, и он ее любит. Она жена офицера и вправе делать все, что вздумается.

Миранда до сих пор не сообщила о себе родителям, так же как не стремилась узнать об их жизни. Отец наверняка по-прежнему пропадал в своей больнице, а Эбби ныла, только теперь уже в одиночестве.

Продолжая наблюдать за тем, что творилось за окном, Миранда застыла в изумлении, когда на горизонте возникло зарево во много раз ярче света восходящего солнца. Казалось, во Вселенной возникло какое-то новое светило. А потом вверх поднялся уродливый черный гриб и неподвижно повис над заливом. Он достигал неба и смешивался с тучами.