Книга Суперанимал - Андрей Дашков

Во время сеансов поиска он улавливал искаженные, ослабленные расстоянием сигналы другого супера, но пока не мог понять, что они означают. И, конечно, он не мог себе представить облик своего врага. Во всяком случае, Тень была мощной. При этом противник, кажется, контролировал волчью стаю.

Мортимер понимал, что предстоит нелегкая схватка. Если супер достиг второго и третьего уровней, то драться они будут не на ножах. Они не будут даже стреляться, потому что вообще не увидят друг друга. Мортимер был готов и к такому обороту событий.

Остановившись, чтобы переждать очередную бурю, он достал из мешка свой ужин – длинный, ярко-красный и мясистый язык шамана.

Июнь 2001 г.

ОАЗИС ДЖУДЕККА

Аннотация

Здесь есть всё: и крутой полковник, загубивший проект «Замок»; и сам металлический замок, где люди под присмотром и по правилам Его Бестелесности ведут смертельную борьбу за выживание; и странное общество, где люди и их ангелы-хранители (гарды) ходят рядом и последние свято соблюдают кодекс Конвоя; и старуха Смерть, и Парис, и Сирена, и…Всё это может быть на самом деле, а может только в воображении больного шизофренией ангела-хранителя, причем далеко не однозначно, кто свихнулся, подопытный кролик или его исследователи.

ПРОЛОГ

РАЗГОВОР «НА НЕБЕСАХ»

В кабинете двое мужчин – пожилой и молодой. Молодой стоит возле окна, глядя сквозь щели жалюзи и бронестекло на что-то громадное и темное, почти неразличимое на фоне звездного неба. Пожилой внешне спокоен и сидит в кресле за столом. Он – хозяин кабинета.

Интерьер является образцом аскетического стиля. Нигде нет ни одной фотографии или хотя бы нестандартной вещи – только строгая деловая мебель, серые панели и унылые фетиши бюрократического культа. Возможно, это говорит о пренебрежении прошлым или о тщательно скрываемой ностальгии.

У молодого жестокий красивый рот. Он цинично улыбается, чувствуя свое физическое превосходство. Он понимает, что имеет право задавать скользкие вопросы, и пользуется им. Потом этого права у него уже не будет.

– Итак, вы потеряли нашего лучшего подопытного кролика?

Пожилой когда-то тоже был самоуверен и обладал железной хваткой, но сейчас он всего лишь свидетель тотального вырождения. Он готов поиграть в вопросы и ответы с тем, кого считал приговоренным.

– Потеряли, но не физически.

– Что это значит?

– Это значит, что индикатор жизни до сих пор подает сигналы.

– То есть найти его труда не составит?

– Найти можно, если постараться, однако возникает главный вопрос: что делать потом? Ответ мне ясен. Объект подвергся полному изменению личности и не выходит на связь. Я думаю, контакт неосуществим.

Молодой резко повернулся и достал сигарету – одну из тех, которые теперь называют ритуальными: вместо никотина – стимулятор DJW. Ему стало не по себе от того, что он увидел вдали. А каково же там, внутри? Или так действуют слова старого (волка?) шакала?… Похоже, психопрограммисты до сих пор не пришли к единому мнению относительно предпочтительных свойств ликвидатора и не решили, что лучше: абсолютная устойчивость к фактору неизвестности или минимум воображения…

– Изменение личности? – переспросил он, глубоко затянувшись. – Насколько далеко это зашло?

– Ну, он вряд ли подозревает о нашем существовании. Один яйцеголовый из отдела бихевиористики заявил мне, что наш парень «сменил цивилизацию». Для него наступила…

Пожилой осекся. Молодой беззвучно смеялся. Потом он навис над столом и выпустил изо рта длинную струю дыма, окутавшего лампу.

– Короче говоря, вы облажались, и проект «Замок» под угрозой. Не так ли? Полковник, это ведь, кажется, ваше детище?

На лице пожилого не дрогнул ни один мускул. В его застывшем облике появилось что-то от прежнего полковника, внушавшего подчиненным необъяснимый страх.

Он сказал очень тихо:

– Не паясничай, сынок.

Побледнев, молодой отодвинулся.

– Ну хорошо, насколько я понимаю, вернуть его невозможно.

– Скорее всего невозможно, да и незачем. Он не подпускает к себе никого. Мы уже потеряли четверых.

– Самоликвидатор?

– Блокирован эго-тенью.

– Значит, шизофрения?

– Думаю, кое-что похуже – во всяком случае, для нас. Предупреждаю: недооценивать его смертельно опасно. К тому же неизвестно, кто из нас болен…

– Ого!… Мое задание?

– Я хочу, чтобы вы нашли его и уничтожили, не пытаясь вступить в контакт.

– Как скоро?

– Чем скорее, тем лучше. Пока он не нашел выхода…

1

Я долго не мог забыться после тяжелого дня. Безрезультатная охота. Тщетные поиски. Назойливое чувство голода. Зияющая пасть пустоты. За каждым вздохом – змеиная яма; за каждым мгновением – омут с чудовищами; за каждым шагом – безразличная смерть; непонятное существование. Не та эпоха, не те попутчики, явно не та дорога – но не свернешь, и надо жить, хотя каждая секунда отдаляет от того места, куда хотел бы попасть…

Сирена тихонько напевала над самым ухом этот чертов рок-н-ролл. Слова песенки были незамысловатые, но издевательские, с рефреном: «Мне не дают уснуть твои черные глаза и белая грудь». Я злобно скрипел зубами, пытался отворачиваться, прижимался одним ухом к железной стене замка, а второе затыкал пальцем. Бесполезно. Голос Сирены, казалось, просачивался сквозь кожу, проникал в самый мозг, вползал в любую тончайшую щель, как струйка ядовитого дыма. Рано или поздно он поселился бы внутри – ужасное, несмолкающее, «чужое» эхо, ее неотразимое тайное оружие, – и тогда прощай, покой! Прощай навеки… Лучше не сопротивляться.

Однако она знала, что, хоть я и терпелив, лучше не доводить меня до крайности. Мы нужны друг другу. Просто необходимы. Это вопрос выживания. Мы так долго живем и «работаем» вместе, что, кажется, скоро сольемся в симбиозе. Поэтому она замолчала – как всегда, вовремя. Оставались считанные секунды до того момента, когда Оборотень, живущий в лабиринте моего мозга, отозвался бы на нехитрую песенку и вышел, чтобы «подержать» мое тело. Я не умел его будить. А вот Сирена умела. Она тонко чувствовала острые и опасные грани и могла остановиться на самом краю. Прекрасное качество, особенно в сексе – если хочешь хоть немного разнообразить это скучное занятие. Без ее изощренности моя жизнь была бы такой пресной…