Книга Любовь в стране эвкалиптов - Дороти Иден

— С девчонкой все будет в порядке. — Люк решил вмешаться в этот бессмысленный спор. — Не суетись.

— Думаю, Эбби просто слишком мало о детях знает, особенно об экстравертных, — сказала Лола. — Чего они только не насочиняют, лишь бы внимание к себе привлечь. Милтон прав. Пора Дедру в интернат отправлять, пусть поймет, что на ней свет клином не сошелся.

— Мне кажется, никакой она не экстраверт, скорее даже интроверт, — заметила Эбби.

— Дедра интроверт! Да ты что! Только не со мной, со своей матерью.

— А как насчет ее отца?

— Если ты не против, Эбби, я бы предпочла не говорить о нем. Но если ты хочешь разобраться, откуда у Дедры подобная склонность к фантазиям, то ты в нужном направлении смотришь.

— Когда он должен в Австралию вернуться?

— Этого никто, кроме него самого, не знает. Он одного себя любит, ненаглядного, и ни в чем себя не ущемляет. Ему крупно повезет, если я дождусь его.

— Похоже, Дедра считает, что он уже вернулся.

— Снова-здорово! — не выдержала Лола. — А я что тебе говорила! Ей ни в чем верить нельзя, все время бог знает что плетет. Ты со мной согласен, Люк?

— Дедра весьма своеобразный ребенок, — уклончиво ответил Люк. — Если мы не хотим отстать от Милтона с Мэри, то пора бы уже двигаться.

В тот день Эбби впервые увидела стаю попугаев гала. Птицы кормились на пахоте и, завидев машину, тут же взмыли в небо розовым облачком. Нежный цвет их крыльев просто завораживал, у Эбби даже дыхание перехватило, и она вскрикнула от восторга.

— Гала, — бросил Люк с безразличием человека, для которого подобное зрелище — дело привычное.

Эбби, однако, смотрела на птиц, пока они совсем не скрылись из вида, превратившись в крохотные черные точки.

— Хорошее название для помады, — выдохнула она. — Изготовители могли бы целое состояние на ней заработать, развернись они как следует.

— Наверное, именно на это они и рассчитывают, — отозвалась Лола.

— Тогда где же реклама? Показали бы этих попугаев, вместо того чтобы прятаться.

— Может, фирма еще не совсем готова выйти на рынок, — пожала плечами Лола. — Это всего-навсего пробные образцы были, знаешь ли.

— Тогда почему ты не сказала мне? — посмотрела на нее Эбби. — А я тут бегаю, как дурочка, выспрашиваю у всех.

— Я и сама не знала. Просто после твоих бесплодных поисков никому не известной косметической фирмы мне тоже интересно стало, вот я и спросила у босса.

— Неужели он не в курсе, кто производитель?

— Нет, помаду просто по почте прислали. Обычный трюк. Всю сопутствующую литературу он выкинул.

— Но ведь название «Гала» так просто не забудешь, — мягко возразила Эбби и, поскольку все проблемы, казалось, остались позади, добавила, поддавшись внезапному импульсу: — В понедельник я еще один способ испробую. Имеется одна ниточка. Я прямо-таки помешалась на этом вопросе, это все равно что детективную задачку решить.

— Что за ниточка? — встрепенулся Люк.

— Да так, ничего особенного, просто голос по телефону, голос усталой, больной артритом старухи.

— Господи, Эбби! Да ты ничем от Дедры не отличаешься, такая же фантазерка. Правда, Люк?

— Даже хуже, — икоса поглядел он на Эбби. — Когда ты успела разыскать эту ниточку и почему мне ничего не сказала?

— Ты бы все равно не поверил, так ведь?

— И сейчас вряд ли поверит, — заметила Лола.

— Но все они — звенья одной цепи, — уверенно произнесла Эбби. — Мужчина, который напугал меня и называл «маленькая леди в красном»; вор, который оставил без внимания мои драгоценности; толстуха, которая продала мне игрушку; и теперь еще этот старческий голос. Надо только найти ее обладательницу, и все остальные тоже разыщутся.

— И все из-за несчастной помады под названием «Гала». Ну ты даешь, Эбби!

— Мне кажется, что помада — всего лишь прикрытие. Я уверена.

— Полагаю, Эбби заскучала, сидя дома и ухаживая за мужем, — печально вздохнул Люк. — А ты как думаешь, Лола? Если ей даже в городе кругом зловещие тени мерещатся, что с ней в этой дикой местности будет? Когда она своего первого кенгуру встретит.

— Или парочку эму, — поддержала его Лола. — Ты прямо как ребенок, Эбби. Вот погоди, расскажем об этом Милтону с Мэри, они наверняка со смеху лопнут.

— Не стоит. — Он протянул руку и незаметно для Лолы сжал коленку Эбби, будто хотел сказать, что он любит ее и в обиду не даст. Ему совершенно не хочется, чтобы кто-то потешался над его маленькой глупой женушкой. — Мы развлекаться едем, все уже по горло этой помадой сыты. Давайте-ка лучше наложим табу на эту тему, по крайней мере на выходные.

— Я — за, — выпалила Лола. — Дотемна доберемся?

— Сильно сомневаюсь. Нам еще миль сто ехать.

— Когда же мы кенгуру увидим? — спросила Эбби.

— В любой момент. Смотри внимательнее. Они часто сливаются с местностью, издалека на пеньки похожи.

Местность и в самом деле была дикой. Когда солнце скрылось за горизонт и на землю спустились сумерки, безводная равнина превратилась в однообразную серебристую ленту, только высохшие, причудливо изогнутые, внезапно почерневшие в полумраке деревья виднеются. И — ни звука, лишь рев мотора да резкие крики ворон.

Мэри с Милтоном ехали впереди, их автомобиль едва виднелся в облаке пыли.

— Наверное, они ни одного кенгуру не видели, а то бы непременно остановились, — сказала Лола. — Как жалко! Куда они все подевались?

Но вокруг никого, кроме ворон, видно не было. Один раз вдалеке промелькнула лисица, склонившаяся над мертвой овцой, да три эму, сразу же бросившиеся наутек, резво перебирая своими длинными ногами. Люк остановился понаблюдать за птицами. Лола выбралась из машины и потянулась.

— Люк! Кенгуру! — неожиданно закричала она.

Он тотчас оказался рядом с ней, глядя на неподвижные серые тени, действительно похожие на пни от деревьев. Животные повернули головы к людям и смиренно сложили на животе передние лапки.

Люк вытащил ружье, и они с Лолой тихонько затрусили вперед по голой равнине. Немного погодя он выстрелил, серые тени ожили и двинулись прочь огромными скачками. Люк с Лолой гнались за ними, пока совершенно не скрылись из вида, и Эбби осталась одна в машине, одна среди этого гнетущего безмолвия. Даже вороны и те притихли. Ни огонька, ни порыва ветра, только темнеющее безоблачное небо над головой и звенящая тишина.

И вдруг ей стало жутко. Было в этом пейзаже что-то сверхъестественное, словно этой голой равнине совершенно наплевать на жизнь во всех ее проявлениях. Бесцветная, иссохшая, она уже миллионы лет оставалась такой. И Эбби оказалась с ней один на один.

Да что и говорить, она давно уже одна, с самого приезда в Австралию. Редкие всплески любви и раскаяния мужа успокаивали лишь на время. И вот она снова одна, чужая, никому не нужная, с дурацкими фантазиями и предчувствиями, как Дедра, которая считает, что ее должны убить…