Книга Невеста поневоле - Ливия Элиот

– Я приготовила комнату. Посмотришь?

– С удовольствием.

Вслед за женой Дженкинсон поднялся на второй этаж.

Кэтрин открыла дверь, и он замер от восхищения. Однотонные стены теплого персикового оттенка создавали необыкновенное впечатление уюта. Простота и безыскусность обстановки свидетельствовали о безупречном вкусе дизайнера. Пушистый ковер, большая деревянная кровать, тяжелые плотные шторы, которые все же пропускали необходимый минимум солнечного света, придавая ему розоватый оттенок. Стены украшали две акварели.

– Восхитительно.

– Думаешь, ей понравится?

– Не сомневаюсь.

– Мы же совсем ее не знаем.

– Сэм ее знает, а я полагаюсь на его мнение.

Внизу прозвенел звонок, и супруги поспешили спуститься. Ричард открыл дверь.

– Здравствуйте, – сказала молодая женщина в серебристом плаще. – Мистер Дженкинсон?

Он кивнул и отступил, пропуская гостью в дом.

– Кэтрин, познакомься с Самирой Хамади.

Войдя в столовую, Софи ошеломленно застыла на пороге. Комната утопала в цветах. Они стояли повсюду: в хрустальных и фарфоровых вазах, на прямоугольном обеденном столе, покрытом белоснежной льняной скатертью, на мраморном терракотовом камине, на старинном буфете красного дерева. Роскошные красные розы и белоснежные лилии наполняли комнату восхитительным ароматом.

– Обед готов, – объявила Кэтрин. – Прошу за стол.

Сэм сел между Софи и Самирой, и Ричард, расположившийся напротив, рядом с женой, невольно сравнил двух молодых женщин. Обе были прекрасны, но каждая по-своему. Самира – нежная, тонкая, деликатная, с темными грустными глазами – вызвала из памяти образ Лейлы. Вероятно догадавшись, о чем он думает, Кэтрин погладила мужа по руке.

– Ричард…

– Да-да, дорогая. – Он разлил по бокалам шампанское. Откашлялся. Обвел собравшихся взглядом и остановился на Сэме. – Поздравляю, сынок. Ты теперь не один. За ваше счастье.

Обед оказался восхитительным. На первое был подан пикантный крабовый суп, на второе – тушеные овощи с телятиной. Еще было несколько салатов, отличное красное вино, а на десерт – фруктовый торт, посыпанный тертыми орехами, и ванильное мороженое с шоколадной крошкой.

После обеда все перешли в гостиную, где и расположились на двух диванах и креслах.

Ричард предложил гостям портвейн и ликер, а Кэтрин подала орешки и шоколад.

– Что ж, Сэм, пожалуй, мы все хотим услышать твой рассказ, – сказал он. – Если, конечно, Самира не против.

Ливанка покачала головой.

– Нет. Мне тоже хотелось бы узнать некоторые детали.

– Боюсь, я и сам знаю далеко не все, – ответил Сэм, переводя взгляд с Самиры на Софи.

– Но уж по крайней мере больше меня, – уточнила последняя.

– А обо мне и говорить нечего, – добавила Кэтрин. – Если не ошибаюсь, вся эта история началась довольно-таки давно, не так ли?

– Да, двадцать три года назад, – тихо ответил ее муж.

– Лейла Хамади познакомилась с моим отцом тогда же, когда и с Ричардом, – начал Сэм. – Но только его она не просила ни о чем. Они влюбились с первого взгляда.

– А разве бывает иначе? – удивилась Софи, сидевшая на диване вместе с Самирой.

Кэтрин грустно улыбнулась.

– В любви бывает всякое, девочка моя.

– Так вот, – продолжал Сэм. – Роман длился все то время, что она находилась в Англии. Разумеется, оба это скрывали.

– Твой отец ведь уже был тогда женат? – уточнила Софи.

– Да. У него даже был сын.

– Ты?

Сэм кивнул.

– Мне тогда было семь лет. Они встречались тайно – в мотелях, в Лондоне, в Саутгейте. Разумеется, мой отец знал, что Лейла хочет остаться.

– А твоя мать? Неужели она ни о чем не догадывалась?

Софи ответила Кэтрин:

– Догадывалась. Мы с Хелен были подругами, хотя и не самыми близкими. Я помню, что в то время она ходила сама не своя. Как-то я спросила, что с ней, и она вдруг расплакалась, а потом призналась, что подозревает мужа в измене.

– А вот я ничего такого не подозревал, хотя теперь припоминаю, что поведение Дрейка действительно представлялось мне тогда довольно странным.

– Да, Лейла была женщиной редкой красоты и невероятного обаяния, – добавил Сэм. – Я поговорил с десятком людей, которые знали ее в разные годы жизни, и это утверждают все.

Самира опустила глаза.

– В конце концов срок визы истек, и ей пришлось уехать, вернуться в Ливан. Отец хотел уехать вместе с ней, но Лейла запретила ему следовать за ней. Сказала, что он должен остаться с сыном. Насколько я могу судить, она покинула Англию, еще не догадываясь, что беременна.

Сэм помолчал, но вопросов не последовало.

– Через восемь месяцев после возвращения домой она родила девочку. Мою сестру.

Самира грустно улыбнулась.

– Не знаю, поверите ли вы мне, но у меня всегда было такое чувство, что я на свете не одна.

– Но мать никогда не говорила тебе ни об отце, ни о брате? – спросила Кэтрин.

– Нет. Я, разумеется, расспрашивала ее, но она всегда отвечала, что когда-нибудь я узнаю все. Ей помешала смерть. Я сложила обрывки и решила, что мой отец мистер Дженкинсон. Что было потом, вы знаете. – Самира посмотрела на хозяина и хозяйку дома. – Я виновата перед вами и хочу попросить прощения.

– Ничего, девочка моя. – Миссис Дженкинсон подалась вперед и погладила Самиру по руке. – Ошибаются все. Даже некоторые мэры. Главное, найти в себе силы признать ошибку и отречься от зла, очистить сердце от злобы и ненависти. Ты в себе такие силы нашла.

– Но я до сих пор не понимаю, как ты узнал, что Самира твоя сестра, – сказал Ричард. – Ведь о том, что ее отец Дрейк Кворри, не было известно никому.

– Лейла написала обо всем своему брату, живущему в Копенгагене, но попросила хранить тайну до самого последнего момента.

– И он, как я понимаю, ее хранил?

– Совершенно верно, – подтвердил Сэм. – И я бы ничего не узнал, если бы не одна любопытная деталь. – Он встал с кресла, расстегнул ремень и, вытащив из брюк рубашку, повернулся к собравшимся спиной.

– Посмотрите. Видите родимое пятно в форме звездочки?

Все закивали.

– Точно такое же было и у отца. Он говорил, что оно было и у его отца, и у всех Кворри. А теперь… – Сэм повернулся к Самире. – Ты можешь показать им…

Она кивнула.

– Да, конечно. – Самира вышла на середину комнату и проделала то же, что и Сэм.

– Вот это да, – прошептала Софи.