Книга Исповедь Камелии - Лариса Соболева

– Ложь! – взвизгнула Вики. – Ты никогда не верил мне, а слушал сплетни. Докажи! Чем докажешь, что Долгополов...

– У меня нет доказательств, но знаю: это так, – спокойно сказал Мирон Сергеевич. – Я не позволю тебе порочить мое имя. Горничную, твою наперсницу в грязных делах, отправлю в деревню.

И ушел, закрыв дверь на ключ. Вики подтянула упавший на пол шлейф из разорванных оборок. Сколько было потрачено времени на портниху! Вики душу вынимала из нее, указывая, как следует класть ткань и какими должны быть стежки. Она не разрыдалась, а произнесла шепотом, но с ненавистью в сторону двери, за которой скрылся муж:

– Убегу. В окно убегу.

Пискунов спрыгнул с дерева, потешаясь над страстями, кипевшими в доме Галицких, перелез через ограду и свистнул. Из мрака вынырнул сыщик, которого Пискунов оставил наблюдать за домом вместо себя, сам же пошел пешком. Две ноги дешевле извозчика, к тому же прогулки весьма полезны.

Чтоб угодить начальству, Пискунов хотел бы поспеть и тут и там, да надвое не разделишься. Однако именно он взял на себя смелость командовать сыщиками (а покомандовать страсть как любил), отрядил их на места и самолично проверил, как те справляются с заданием. Начинающему сыщику показал пример слежки, взобравшись на дерево у дома Галицких. Теперь Пискунов направил стопы к мадам Иветте – за делом, а не за... впрочем, за этим тоже. Шел и мечтал. Ух, любил себя он мечтаниями потешить, все же не так гадко жизнь виделась, а красочно. Пискунов ни ростом не уродился, ни лицом, зато в мечтах становился... Будто он и не он вовсе, а титулярный советник или там чин имеет при дворе Его Императорского Величества, а то и сам падишах – простор для фантазий неограничен. Только в мечтах Пискунов и становился человечищем, а не тлей ничтожной, которую всерьез никто не воспринимал. Только в мечтах не имели значения ни рябая рожа, ни рост. И Пискунов, видя себя в роскоши и почитании, забывался, гордо вышагивал, постукивая дешевой тростью, да кланялся по сторонам...

Спугнул кошку. Она промчалась у ног, рассеяв фантазийные картины. Пискунов повернул назад, кошки-то не к добру дорогу перебегают.

Но не одни неосуществимые мечты преследовали его, были и другие – вполне реальные: получить чин повыше. Уж как Пискунов ни старался, а чина не выслужил, все дел подходящих не попадалось. И вот представился случай – покрытое мраком убийство Долгополова. Тут надо все умение приложить и оказать следствию неоценимую услугу, то есть самому раскрыть убийство. Потому Пискунов, прослуживший в сыске больше остальных, и взял под опеку сыщиков, надеясь с их помощью отличиться.

Мадам Иветта протянула ручку для поцелуя:

– Давненько вы к нам не захаживали, господин Пискунов.

Он не какой-нибудь гость, а отношение имел к самой полиции, оттого был в большом почете у мадам Иветты. Пискунов чмокнул ручку, да сразу-то к делу не приступишь, к тому же от начальства разрешение поразвратничать получено. Женщины не баловали его вниманием, насмехались, оставалось пользоваться услугами публичных домов. Опасаясь, что начальство прознает и выговор сделает, Пискунов лишний раз зайти сюда не решался, только по очень сильному хотению прибегал.

Мадам Иветта самолично ввела его в салон, держа под руку, он сразу приметил большущее тело на диване. Пискунова не прельщали женщины ссохшиеся, а нравились такие, чтоб были раз в пять шире его, и чтоб груди имели, как две головы – тогда это женщина. Он указал глазами на толстуху в прозрачных одеяниях, мадам позвала ее:

– Коко, поди ко мне.

Пери из восточных грез неохотно сползла с дивана, подошла к Пискунову – большая и мягкая – кивнула: мол, иди за мной. Он поднялся с ней во второй этаж, предвкушая разгар необузданной страсти. В комнате Коко скинула с себя прозрачные одеяния, села на кровать, поставив руки на колени:

– Уж, извиняйте, сударь, но плату загодя оставьте.

– Сколько-с? – Он надеялся, что услуги подешевели.

– Рупь. Коли два часа пожелаете, то скидка вам на двадцать копеек будет.

– А скажи-ка, милая, известна ли тебе гулящая девица, что по ночам ловит мужчин в городе? Ходит в красной юбке, синем жакете...

– Не, сударь, – ответила Коко. – Вы у мадамы поспрашивайте, я ить отсюдова, почитай, не выхожу. Разве что в лавку за пирожными, да и то редко.

Пискунов положил рубль на комод, посчитав, что этого будет довольно, разделся до подштанников и ринулся на предмет вожделения, зарывшись лицом в огромные груди.

После часа приятнейшего времяпрепровождения Пискунов спустился вниз, подождал, пока мадам переговорит с гостем и вызовет к нему девушку, после, поигрывая тростью, очутился возле ее конторки и задал тот же вопрос, который задавал Коко.

– Слыхала, слыхала, – опершись о конторку, заговорила мадам Иветта. – Гости называют ее Камелией, говорят, хороша. Но что удивительно, не со всяким она идет, кто зовет ее.

– Не со всяким? – приподнял брови он. – Это как же?

– Да и мне непонятно, – пожала обнаженными плечиками мадам Иветта. – Улица, господин Пискунов, последнее дело. Коль на улицу она вышла, стало быть, нужда заставила, отчего ж тогда выбирает? Да только, думаю, враки все это. Однако, сударь, гости из господ реже стали к нам захаживать.

Пискунов отправился гулять по ночному городу, недоумевая: что за интерес у его высокоблагородия Зыбина к уличной девке? Но раз интерес есть, стало быть, надо ее найти и привести к Виссариону Фомичу.

Марго не упустила возможности побывать у Нагоровых и разочаровалась, не увидев там Вики. Подумывала уйти, особенно когда юная Нагорова запела. Нет-нет, пение было сносным, но именно сносным, значит – посредственным, а Марго не любила посредственности во всем. Если уж браться за какое дело, то оно должно быть исполнено безупречно. Подавляя зевки, Марго прошлась взглядом по гостям и заметила, что Неверов тоже смотрел по сторонам. Она предположила: он ждет Вики. В таком случае, та должна вот-вот прийти, поэтому и Марго приняла решение остаться, а чтобы попусту не тратить время, обдумывала, кто еще ей будет полезен. Уж очень не хотелось ударить в грязь лицом перед Зыбиным, не оказаться той самой посредственностью, которая раздражает своими претензиями.

Вечер шел своим чередом, Вики так и не приехала, Марго подозревала, что она уже не приедет. Заметно скучал и Неверов, всегда обожавший находиться в центре дамского общества, но отчего-то не сегодня. «Неужто он так увлекся Вики? – думала Марго. – На него это не похоже, впрочем, временная страсть так же сильна, как и влюбленность». Когда он попрощался с хозяйкой и удалился, Марго последовала его примеру, наскоро попрощалась, чтоб не упустить Неверова. Садясь в коляску, она приказала кучеру:

– Поезжай за той каретой, но чтоб тебя не заметили.

– Давно пора коляску на карету сменить, барыня, – заворчал он. – Вона подмораживает уж. Простынете. Можеть, домой отвезть?

– Помолчи. Мне надобно знать, куда господин Неверов едет.