Книга Черный замок - Серж Брюссоло
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пегги охаживала идолов палкой то одной, то другой рукой и подталкивала их к выходу. А синий пес ради спасения жизни Себастьяна таскал спальник то в левую, то в правую сторону. Вот какие железные были у него челюсти.
– Бдум! бдум! бдум! – топали ножищи живых скульптур. – Бдум! бдум! бдум!..
Пегги боялась, как бы вибрация не расшатала и без того поврежденные колонны. Не хватало только, чтобы обрушился купол!
Ей бы хотелось либо спровадить кукол в сад, либо отправить их в глубь здания, где им некого было давить.
Она надеялась, что, добравшись до последнего зала, статуи-сомнамбулы свалятся в дыру и загремят вниз по лестнице, ведущей в подземную крипту, и уже никогда не оправятся от падения.
Пегги была потрясена жизнеспособностью их новой плоти. Она подумала: неужели искорка жизни, горевшая в этой искусственной субстанции, может оживить любую чужеродную структуру?
– А то как же! – ответил ей синий пес. – Если эта штуковина заставила статуи гулять, отчего бы ей не разогнать автомобиль!
«Конечно, ну я и тупица, – подумала Пегги Сью. – Она может расшевелить что угодно. Главное, чтобы была нормальная арматура».
– Ага-ага! – подтвердил синий пес. – Для полной свободы ей требуется каркас. Кожа растет как на дрожжах только там, где есть правильный костяк.
Когда идолы наконец убрались из зала, Пегги приступила к ритуальному осмотру Себастьяна. К счастью, от всех сотрясений и толчков, выпавших на его долю в последнее время, раны его не открылись. Он по-прежнему спал мертвым сном.
– А ведь мы его чудом спасли, – пропыхтел синий пес. – Я уже было думал, что статуи на него наступят и даже горки песка не оставят.
Розовые идолы продолжили экскурсию в глубь здания; если Пегги хоть чуточку повезет, они кубарем скатятся по лестнице, ведущей в крипту, и обратно уже не выберутся никогда.
«Скатертью дорожка!» – подумала Пегги, гладя воспаленный лоб Себастьяна. Он казался ей еще красивее, чем прежде. Помимо своей воли она склонилась над ним и поцеловала в пышущие жаром губы.
Ей показалось, что по его телу пробежала дрожь.
«Как бы я хотела, чтобы ты никогда-никогда сюда не приходил! – думала она. – Ну зачем тебе так срочно понадобилось снова стать человеком, ведь меня нисколько не стесняло то, что ты из песка…»
– Выйди в сад, – внезапно протявкал синий пес. – Хочу, чтобы ты кое на что полюбовалась.
Пегги с трудом оторвала взгляд от Себастьяна и пошла вслед за псом.
В саду превращения продолжались с неостановимой силой. Из розовых листиков, которые доктор Скелет подвесил на сучья сухих деревьев, вылупились тысячи крохотных ладошек, готовых зааплодировать в любую минуту. А рассохшиеся столетние стволы покрылись мягкой теплой кожей.
– И дубы туда же! – проворчал синий пес.
– Все логично, – объяснила Пегги Сью, – в очередной раз искусственная кожа перепутала форму дерева со скелетом и тотчас кинулась выполнять боевую задачу – в сжатые сроки одеть этот лишенный растительности костяк. Такая уж у нее работа, ничего личного.
Девочка поморщилась и призадумалась. Неужели, когда дубы-великаны полностью покроются кожей, они последуют дурному примеру статуй – выдернут из земли корни и пойдут себе гулять неуверенными шажками?
И тут она вдруг поняла, почему монахи разобрали скелеты своих умерших собратьев – там, внизу, в крипте, и разложили по полкам все кости.
«Потому что они не хотели, чтобы на их останки натянулась искусственная кожа, – подумала она. – Мясо мигом наросло бы на костях, и они превратились бы в ходячих мертвецов, тогда как у них было одно-единственное желание, чтобы их похоронили и оставили в покое!»
– Самое время уматывать, – протявкал синий пес. – Мы не настолько сильны, чтобы победить живущего в этих стенах демона.
Пегги попятилась, не отрывая глаз от творящегося в саду безумия, и в это мгновение на ее плечо легла чья-то рука. Пегги заорала от ужаса.
На миг ей показалось, что это рука мраморной статуи.
– Дженни, это ты! – пролепетала она, обернувшись.
Да, это была именно она, юная крестьянка. Она перелезла через стену при помощи каната с маленьким якорем на конце.
– Мне стало стыдно, что я отпустила тебя одну, – произнесла рыжая, обнимая Пегги Сью. – Что тут у вас происходит? Твоим личиком можно детей пугать.
Пегги притянула ее к себе. Присутствие девушки стало для нее большим подспорьем. В нескольких бессвязных фразах она пересказала события последних дней.
– Пока что надо переложить твоего милого дружка в безопасное место и выбираться отсюда, – решила Дженни. – Вернемся, когда подготовимся получше. Идем.
Девочки вернулись в здание. Взялись за концы спальника так, словно это были носилки, и аккуратно положили его на самый верх горы строительного шлака, куда статуям было бы не под силу взобраться.
– Разумнее всего было бы вытащить его отсюда раз и навсегда, и дело с концом, – предложила Дженни.
– Нет, слишком рано, – не согласилась Пегги. – Раз он не пришел в сознание, значит, доктор Скелет его недолечил. Если мы заберем его раньше, чем нужно, ему придется жить в полуразобранном состоянии, без каких-то органов… Мы не имеем права подвергать его такому риску. Надо дождаться последней операции.
Дженни надула губки. Пегги догадалась, что она подумала: «Ну и какой смысл тянуть резину, если в любом случае твой кавалер станет крокодилом?»
Пегги не успела подпустить Дженни шпильку: девочка схватила ее за руку и потащила к крепостной стене.
Пегги подчинилась. По правде говоря, она не очень бы возражала против того, чтобы сбежать из этого ада, где в любую минуту могли сорваться с места деревья. Она вряд ли выдержала бы их дубовые нежности – когда, ощупывая твое лицо, тебе тычут в него кончиками сучьев, превратившихся в бесчисленные тонкие немузыкальные пальчики.
– Я останусь! – прокричал ей синий пес. – Не волнуйся, я посторожу Себастьяна. В случае чего, предупрежу тебя по телепатической связи. Сходи за едой и водой, без них синие собаки долго не живут.
В ускоренном темпе девочки перелезли через стену (спасибо предусмотрительной Дженни, прихватившей из дому завязанный узлами канат) и очутились на другой стороне, на серой-серой равнине.
Тут Пегги обратила внимание, что она просто не в состоянии закрыть рот – ее словесный поток невозможно было остановить.
Ее диагноз по отношению к собственной болтовне был краток: «Нервы».
– Понимаешь, – объяснила она Дженнифер, – по всему выходит, что этот странный врачеватель ненавидит смерть… Словно это для него дело чести – заставить двигаться все неживое. Ну, бзик у него такой, пунктик, навязчивая идейка!
Дженни слушала и кивала.