Книга Скальпель - Вячеслав Воронов

— Попались, орлы! — прохрипел кто-то. — Ну-ка, вылазь, быстро! И не дёргайся, твою мать, у нас оружие!

— Вот, значит, кто оградки с кладбища тырит! Металлисты хреновы! Ну-ка, ну-ка… — луч света переместился на мое лицо. — Ну, конечно! Псих недоделанный! Говорили, что у него крыша съехала. Видно, не так далеко она уехала, если знает, где на шару можно бабок срубить…

— Какие оградки? Вы что, одурели? Отпусти, больно же! — взъярился я, но руку мне закрутили сильнее, и я заорал во всё горло.

— Тихо ты! Сказки будешь рассказывать.

— Какие сказки? Мы никаких оградок не тырим, что за чушь собачья!

— Да ты что! А какого ж вы делаете ночью на кладбище? Со жмуриками в прятки играете?

— Яму мы зарываем, — глухим голосом отозвался из могилы Серега.

— Не вешай нам лапшу на уши! Яму они зарывают…

— Отомстить одному придурку хотим. Он бабушку здесь будет хоронить. Решили засыпать немного, чтобы он перед похоронами попотел с лопатой. Ничего такого…

— Что за бред, что ты несешь? Такого маразма я еще не слышал!

Голос одного из нападавших показался мне знакомым, и я мучительно старался вспомнить, где же его слышал.

— А, так это ты… — осенило меня. — Я ж к тебе приходил, заявлял…

— Приходил, приходил, лапшу на уши вешал.

— Что? Ты что, белены объелся?! — закричал я во весь голос. — Вы что, ни черта не делаете, не ищете?… У меня сына похитили, а вы… Я вам серьезно говорю! Моего сына выкрали и уже прислали палец! Доходит до вас или нет? Через два дня ему отрежут руку!

— Ничего, разберемся — то ли в психушку тебя сдавать, то ли играешь ты хорошо… артист долбанный. Мы не делаем… Мы-то делаем, а вот вы чем занимаетесь? Будет тебе и палец, и пальцем в небо, все будет…

Один из работников полиции, еще раз предупредив Серегу, чтобы он не «вздумал брыкаться», подал ему руку и помог вылезти из ямы. Тот принялся было уговаривать, но на него рявкнули, велев «закрыл пасть».

— Вон, в двух шагах разобранные оградки! Хватит болтать!

— Какие оградки? Да не разбирали мы никаких оградок! — возмущался Серега.

— А это что, по-вашему? Жмурики вылезли и разобрали?

Он направил луч фонаря в сторону. Рядом с одной из могил, на которой половина оградки была разобрана, аккуратной стопкой возвышались металлические решетки.

— Это не мы, — заявил я, все так же лежа на земле с закрученной за спину рукой.

— Ну конечно ж не вы.

— Короче, мужики, давайте что-то решать, — твёрдо предложил Серега.

— Что тут решать, в отделении всё решим.

— Да ну, что вы, как маленькие. Отпустите нас, не собирались мы красть ваши оградки.

— Оградки не наши, слава богу, и еще не скоро у нас…

— От упрямые менты, черт бы вас взял… Давайте договоримся… мы вам должны будем.

— Ничего себе, наглые твари! Прикуси язык! Взятки предлагаете при исполнении…

— Да бросьте вы! Исполнение — не исполнение… Отдадим, говорю вам точно. Мы что, бомжи какие-то?

— Есть при себе бабки?

— Откуда при себе? Мелочь какая-то.

— Ну, о чем говорить тогда. Едем, оформим, а потом уже поговорим.

— Не можем мы ехать сейчас с вами, поймите! Дело есть у нас.

— Опять лапша на уши! Ладно, он не в себе, а ты что — туда же? Косишь под психа?

— Да не псих я! — взревел я и попытался вырваться, но руку мне не отпускали, да еще и дали кулаком по шее.

— Твари! Вот как вы выполняете свои обязанности! Детей воруют, пальцы режут… а вы бабки по ночам сбиваете!

— Не слушайте его, дурака! Закрой рот, что ты несешь! Дай мне с людьми договориться.

— Ты, сволочь, палец украл?! — вызверился я на Серегу. — Не брал я никакого пальца, придурок! И звонила тебе баба…

— Та-а-а-к, я вижу — крепко вы влипли… А на счет пальца и прочего — приедем и поговорим.

— Так вы знаете что-то? — спросил я с надеждой.

— А как ты думаешь? Зря мы ночами тут за вами ушиваемся?

— Расплатимся, говорю вам, сполна расплатимся! — заорал Серега, перебивая полицейского. Завтра же принесем! Скажите, сколько?

— Поехали, хватит болтать. Разошлись так, что мертвых разбудите.

— Сколько? Заплатим, говорю вам. Штуку баксов завтра принесем, только отпустите!

— Принесешь, принесешь, и не только штуку… Пошли, говорю, и не вздумайте оказывать сопротивление при аресте!

— Где мой сын, кто эти падлы?… — рычал я, приподняв голову. — Приедем, расскажете?

— Нельзя нам сейчас никуда! — твердил Серега, но ему ткнули под ребро пистолетом, и он умолк.

Луна выглянула из-за туч, ревнивой ордой окружавших ее, и осветила окрестности. Не успели мы сделать и десятка шагов, как на нашем пути, возле заброшенной, обросшей бурьяном могилы с покосившимся крестом возникла приземистая фигура с длинным предметом в руках.

— Стойте! — возвестила фигура каким-то даже торжественным голосом. Неожиданность ее появления, жутковатая атмосфера ночного кладбища заставили всех вздрогнуть.

— Решили забрать у меня кусок хле… Ба… Какие люди! Да это вы, твари! Днем рылись, а ночью опять приперлись! Решили вконец обобрать меня, загнать на тот свет! Да я вам кишки выпущу и зарою тут же, в любую старую могилу, и ни одна сволочь не узнает…

Голос его перешел на хрипы и рычание, такая звериная злоба послышалась в нем, такое отчаяние отстоять свое кровное, словно речь шла действительно о жизни и смерти долго преследуемого, и, наконец, загнанного в тупик существа.

— Подожди, мужик, ты кто? — попробовал было прервать поток злобы один из работников полиции. — Мы при исполнении, задержали опасных…

— А, так вы еще и менты! Тем более, я вас живьем зарою, с самыми гнилыми покойниками! Я в Афгане служил, твари вы, я вас ещё тёплых жрать буду! Я тут сторож, а вы металл крадете…

Он заметно качнулся в сторону и едва успел перебрать ногами, чтобы не упасть. Я понял — он пьян до такой степени, что свои угрозы вполне может выполнить.

— Мужик, — доверительным тоном протянул один из работников полиции, — да все нормально! Это твой металл, что ли? Так забирай его себе на здоровье! Никто и не думал его трогать! Все нормально! У нас, кстати, и по сто грамм есть…

Он сделал шажок вперед, примирительно подняв руки на уровне груди, пытаясь навязать впечатление своего в доску парня. Сторож вскинул ружьё, ствол которого матово блеснул в лунном свете, и нажал на спуск. Молния метнулась к небу, ужасный грохот потряс тишину упокоенного места.

— На пол все, на пол! — рявкнул он. — Я вам дам по сто грамм, напьетесь у меня под самую завязку! Мордой в землю, быстро!