Книга Других чудес не нужно - Диана Рейдо

– Это для тебя у нас жара. А мы в лучшем случае воспринимаем это как «не замерзаем – и славно», – с достоинством ответил Фред.

Динни рассмеялась.

– А вы, милые дамы, чем займетесь?

– Думаю, Динни не помешает немножко отдохнуть. Наверное, поедем на пляж, позагораем, окунемся пару раз. Поболтаем. – Мириам подмигнула дочери.

«Болтовня» вышла совсем не такой беззаботной, как мог предположить Фред.

От матери, как и от Хиллари, Динни не утаила ровным счетом ничего.

Они лежали на удобных лежаках престижного платного пляжа, подстелив вниз роскошные цветные полотенца. Соломенная шляпа с широкими полями защищала лицо Динни от солнца. Мириам смотрела на дочь, повернувшись к ней на своем лежаке. Динни, не открывая глаз, рассказывала.

Когда Динни наконец закончила, наступила тишина. Только ветер шуршал по песку обрывками сухих бурых водорослей да чайки разносили свою крикливую перебранку над водой.

Динни решилась открыть глаза. Она ожидала прочесть в глазах матери осуждение, разочарование. Возможно, такое же непонимание, как у Хиллари. Гнев, досаду.

Но Мириам смотрела на нее с любовью.

Это была не слепая всепрощающая любовь. Это была любовь осмысленная, и от этого еще больше необходимая.

– Скажи же что-нибудь, – попросила Динни.

– Тебе так нужно, чтобы я что-то сказала?

– Да. Мне ведь важно, что ты об этом думаешь.

– Динни, не так важно, что об этом думаю я. Важно, чего хочешь ты.

Неожиданно глаза Динни снова наполнились слезами.

– Я хочу Алана, – прошептала она. – Мне без него плохо. Я страшно скучаю. И я виновата.

Мириам улыбнулась.

– Это нормально, – произнесла она. – Я хочу сказать тебе следующее. Учись мыслить шире, учись смотреть глубже, видеть в вещах то, чем они и не кажутся на первый взгляд.

Динни непонимающе нахмурилась.

– Когда ты научишься видеть общую картину, в которой ты, моя дорогая и, без сомнения, уникальная девочка, все же являешься маленькой составляющей частичкой общей картины, то многое в этой жизни станет для тебя более ясным и понятным.

Динни все равно не понимала. Ее наморщенный лоб и серьезные глаза говорили об этом без слов.

– Видишь ли, вам всем было послано испытание. Кто-то из вас справился с ним лучше, кто-то – хуже. Важнее, какой урок вы из этого вынесли, как сможете применить его к дальнейшей жизни. Тем, кто хочет жить, кто хочет судить о жизни не понаслышке, приходится набивать свои собственные шишки, вставать и идти дальше, как бы ни было тяжело. Не вини себя в смерти Линды. От судьбы сложно уйти. Я не говорю, что мне не жаль. Мне очень жаль, это правда. Но ты никак не могла повлиять на это событие. Ты сделала все, что от тебя зависело.

– Что же я сделала?

– Разобралась в себе, поняла, чего ты хочешь. Осталась честной и с одним и с другим.

– Но Алан… Ведь я его потеряла.

– Еще ничего не известно. Нужно время. И вам обоим нужно время.

– Время для чего?

– Чтобы успокоиться. Чтобы понять, что же именно вы значите друг для друга. Чтобы научиться жить с пережитым. Если он любит тебя, именно тебя, Динни, живую, настоящую, реальную, а не придуманный им самим идеальный безупречный образ, то он придет за тобой.

И тут Динни поняла, что именно здесь, подле своей матери, она получила самую главную любовь и поддержку, которая была так ей нужна, необходима как воздух…

Месяц Динни гостила у родителей.

Этого месяца ей хватило, чтобы вдоль и поперек изучить Риверсайд. Она обошла все музеи, посетила все известные клубы, заглянула на всевозможные выставки. Концерты она тоже почтила своим присутствием.

С родителями она успела вдоволь наговориться за совместными, очень теплыми и душевными завтраками, ланчами и ужинами, а попусту прожигать время, валяясь на пляже, ей было неинтересно.

Зато она научилась кататься на роликах. Родители сделали ей неожиданный подарок, удивительно угадав и с моделью, и с размером. Динни крупно повезло, что они подарили ей и защитное роллерское снаряжение. Иначе ее изящные хрупкие коленки сразу были бы разбиты вдребезги. Поначалу Динни падала больше, чем проезжала за день. Но мало-помалу она стала уверенно стоять на роликах, бегать, разворачиваться, а затем и грациозно скользить по асфальтированным дорожкам, объезжая пешеходов так непринужденно, словно это ей ничего не стоило.

При этом Динни, словно булочка, только что вынутая из печи, на ходу покрывалась легчайшим золотистым загаром, благо каталась она преимущественно в тонких хлопковых или джинсовых шортах, подбирая к ним маечки на тонких бретельках и футболки с открытыми плечами.

Не обошла Динни своим вниманием и местные магазины. Почему-то все новоприобретенные вещи оказались в дерзком, почти девчоночьем, озорно-спортивном стиле. Наверное, сказалось влияние роликов.

Своеобразный отпуск подошел к концу. Динни просто в какой-то момент почувствовала, что ей нужно возвращаться в Глазго. С одной стороны, ее не ждало там никаких особенных дел. Да и родители не делали ей никаких намеков относительно поисков работы или того, что она бездельничает, отдыхая на их деньги… Но Динни поняла, что пришло время улетать. И так же скоропостижно, как и перед прилетом сюда, она взяла обратный билет на самолет.

В аэропорту Глазго Динни гостеприимно встречал на редкость сильный дождь, а также Венди.

Перед полетом в Риверсайд Динни успела отдать Венди ключи от квартиры. Подруга могла просто присматривать за квартирой или же пожить в ней в свое удовольствие – Динни одобрила оба варианта.

Венди воспользовалась случаем пожить месяц привольно как птица, но и за квартирой следила весьма тщательно. Динни даже ни пылинки нигде не заметила.

– А еще я цветы поливала, вот, – похвасталась подружка.

– Только не говори, что для тебя это подвиг.

– Да нет, это было не в тягость.

– А за время моего отсутствия меня кто-нибудь искал?

– В каком смысле? – не поняла Венди.

– В прямом. Звонки в дверь, телеграммы, звонки по телефону, взлом электронной почвы, попытки просочиться через канализацию…

Венди засмеялась.

– Нет, ничего подобного не было. Ни при мне, ни, надеюсь, в мое отсутствие. Ты меня пугаешь, Динни.

– Ладно, неважно. Спасибо, что присмотрела за квартирой.

– Спасибо и тебе, что пустила пожить.

– На здоровье. Останешься на ужин?

– Я бы с удовольствием. Но мне надо бежать.

– Очередное свидание?

Щеки Венди чуть порозовели.

– Угадала.