Книга Пока я на краю. Повесть - Евгения Пастернак

– Жалко его, – брякнула Алка.

И тут же подумала: «Упс… жалость – это же эмоция?»

– Жалко, – не стал заострять внимание на Аллином ляпе Яков. – А почему? Чего он лишен?

Алка постаралась думать исключительно логически.

– Детства… игрушек…

Яков покачал головой:

– Я тут прощупал его родителей. И детство у него более-менее было, а игрушек – вообще раз в сто больше, чем нужно.

– Не знаю, – сдалась Алка.

– Общения с толпой.

Яков Ильич умел удивить.

– И что в этом хорошего? – фыркнула Алла. – Толпа – жуть!

– Это для тебя. Потому что ты постоянно внутри толпы, тебе хочется от них сбежать. А Василий… его, наоборот, тянет в стаю. Он ведь не случайно залип на «Доме, в котором…».

– Ну да, – согласилась Алка, которая недавно с удовольствием перечитала книжку Петросян, – там еще та стая…

– …и члены стаи – люди необычные. Вывод?

– Ясно, – вздохнула Алка, – пойду искать стаю…

Она поднялась, чтобы уйти, когда Яков Ильич снова ее удивил:

– А как у тебя дома?

– Все нормально, – напряглась Алка. – А что?

– Да ничего… Пока мы тебя прослушивали, кое-что и про родителей твоих долетало…

Алка неопределенно повела плечом и двинулась к выходу.

– И запомни, – сказал ей в спину Яков, – любую проблему нужно решать. Так или иначе, а то она загниет и начнется сепсис. И без эмоций, спокойно.

Алка кивнула и вышла.

* * *

Дома Алка нарвалась на очередной скандал.

Мама, поджав губы, выговаривала папе, что она не обязана тут на всех готовить и не обязана за всеми стирать.

– Не готовь, – сухо ответил папа.

– Конечно, – язвительно сказала мама.

Но папа уже завелся.

– Я тебе сказал – не готовь. Алка взрослая уже, сама поест, я на работе питаюсь. Хочешь изображать из себя жертву – изображай. Но не надо делать вид, что тебя заставляют.

Мама тут же кинулась вспоминать, как однажды, когда не было ужина, папа хлопнул дверью и ушел, на что папа тут же вспомнил, что мама тогда была в отпуске и весь день сидела дома, на что мама…

Алка слушала их и поражалась, до чего себя довели взрослые люди. И она решилась действовать, не приходя в сознание.

– Родители, – громко объявила она, – мне один умный человек сказал, что нарыв нужно вскрыть и что нужно максимально прояснить ситуацию. Папа, у тебя есть любовница. Мама, ты об этом знаешь. А теперь подумайте, что с этим делать, потому что…

– Да что ты себе позволяешь? – рявкнул отец.

– Даже дочь знает… – закричала мама.

Какое-то время родители орали, сваливая друг на друга вину и не очень друг друга слушая. К этому Алка была готова.

Но потом случилось непредвиденное – они вспомнили об Алкином существовании.

– Дура ты неблагодарная, я же ради тебя терпела, – сказала мама.

– Правильно, давай на меня ответственность перевесим, – ответила Алка и поняла, что за хамство сейчас придется ответить.

– Ты как со мной разговариваешь? – возмутилась мать.

– Так же, как вы друг с другом! – спокойно ответила Алка. – А как мне еще разговаривать, если вы непрерывно орете?

Отец молча развернулся и вышел.

Опустошенная скандалом, мама села на тумбочку в коридоре.

– Ты нам жизнь сломала! – заявила она Алке. – Ты думаешь, ты ему нужна? Да он забудет про тебя, эта ему родит других детей, а ты…

– Мам, остынь, – сказала Алла, – наговоришь сейчас, потом будешь жалеть.

У Алки было ощущение, что это не она стоит сейчас в коридоре. Она как будто смотрела на себя со стороны. И видела абсолютно спокойную девушку.

«Сейчас накроет отходняк», – подумала Алка, быстро забилась к себе в комнату и мгновенно уснула.

* * *

Следующую встречу Вася назначил в парке.

Шел мокрый снег. Алка, пока добежала от метро, чуть не отморозила себе руки. А Вася стоял без шапки, в насквозь мокрых кедах и легкой курточке.

– Самоубийца, – простучала зубами Алка.

– Не смешно, – отрезал Вася.

Алка передала ему конверт. Письмо от Македонского писали всей компанией, и, пока сочиняли, Алке было весело.

Сейчас, вручая фальшивку мокрому и несчастному парню, она чувствовала себя ужасно. Как будто она Дед Мороз и дарит ребенку пустой пакет. И сейчас он его откроет, сейчас его глаза наполнятся слезами…

Но Васины глаза слезами не наполнились. Напротив, он оживился, быстро прочитал, достал из сумки блокнот, начал что-то писать.

– Я пойду? – спросила Алка.

Вася уронил блокнот, кинулся целовать Алку, наступил в лужу, с трудом удержал письмо от полета в нее же.

– Я найду тебя там! – сказал он пылко. – Мы с тобой будем вместе!

– Угу, – промычала Алла и вытерла щеку.

Письмо содержало несколько логических задач, правильное решение которых должно было привести Васю к знакомому Якова. Тот должен был связать Васю с ролевиками, которые косплеят «Дом, в котором…».

Яков уверен, что, когда Вася попадет в среду таких же, как он, это станет первым его шагом к выздоровлению.

После встречи, пока Алла грелась и сушилась, Яков Ильич выслушал ее отчет и радостно потер руки.

– Все, попался, голубчик. Сейчас порешает задачки, мозг проснется. Он же не дурак. Не гений, но и не дурак. И в шахматы нормально играет, на уровне чемпионата города – вполне себе. А потом познакомим его с девушкой, девушка восхитится тем, какой он умный… Ты, кстати, не знаешь, у него девушки нет?

Алка покраснела, вспомнив сегодняшний Васин порыв.

– О! – радостно сказал Яков. – Это же прекрасно. И не нужно ничего выдумывать. Будешь его девушкой!

Алка вспомнила мокрого прыщавого Васю, вспомнила его поцелуй и рефлекторно вытерла щеку еще раз.

– Нет! – сказала она.

– Мы тут с тобой не в игры играем, – жестко сказал Яков, – от тебя теперь его жизнь зависит. Так что не до сантиментов. Спать с ним тебя никто не заставляет, а если ты с ним погуляешь, ничего с тобой страшного не случится.

«Интересно, Фроста тоже заставили со мной встречаться шантажом?» – пронеслось в голове у Аллы.

Алка вернулась домой в десять. Открывая дверь, сообразила, что ей за весь вечер мама так ни разу и не позвонила. Екнуло в груди – неужели опять в больницу забрали?

Тревога оказалась ложной. Мама обнаружилась в кресле перед телевизором. На экране какие-то люди с лицами уголовников и пистолетами в руках обсуждали, как поймать уголовников. Судя по отрешенному маминому взгляду, она за сюжетом не следила.