Книга А другой мне не надо - Татьяна Булатова

– Вы чего-то опасаетесь? – уточнил Руслан Викентьевич, словно «подслушавший» ее мысли.

– Сидя рядом с бывшим главой МЧС? – нарочито удивилась Аня, а потом взмолилась: – Послушайте, отвезите меня домой. Я буквально с ног валюсь. Мне правда не до чего.

Интонация, с которой говорила Анна, тут же изменила настрой Бравина: чужая жена, уставшая женщина, надо просто отвезти ее домой и не пытаться строить из себя ухажера. Человека дома ждет муж, устроенный быт, а тут он со своими дурацкими чаяниями.

Вырулив с площади, Руслан Викентьевич не произнес ни одного слова, остро почувствовав всю тщетность своих притязаний. Но, как только Аня поняла, что тот прислушался к ее просьбе и просто везет ее домой, она мысленно возмутилась: «И это все?!»

Моментально собравшись, Анна надела босоножки и вызывающе уставилась на Бравина:

– Вы правда везете меня домой? (Тот молча кивнул.) Отлично!

– А что, собственно говоря, произошло?

– Вы ждали два с половиной часа, чтобы просто отвезти меня домой?! – с нажимом спросила Анна, даже не осознавая, что провоцирует сидящего рядом мужчину на совершенно определенные действия.

– Вы, кажется, сами об этом просили.

– Просила, – тут же подтвердила Аня. – А вы, вероятно, всегда делаете то, о чем вас просят?

– Нет. – Руслан Викентьевич въехал во двор Аниного дома. – Не всегда. Но если меня просит женщина, которая мне нравится, я не отказываю. Можете выходить, Анна Викторовна. Прямо – к подъезду.

– Спасибо, – злобно поблагодарила она и не сдвинулась с места.

– Что-то не так? – развернулся к ней Руслан Викентьевич.

– Не так. – Анна избегала смотреть ему в лицо. – Не так.

– Со мной? – глухо уточнил Бравин.

– Со мной, – все так же не глядя в его сторону, призналась Гольцова. – Еще вчера мне было абсолютно все равно, что вы обо мне думаете. А сегодня я, сама того не желая, провела с вами весь день (Руслан Викентьевич вопросительно посмотрел на Аню). И я не уверена, что вы мне нравитесь. Скорее, нет. Вы не в моем вкусе. Или абсолютно в моем…

– Все это можно сказать гораздо проще, – задыхаясь, проговорил Бравин и притянул Анну к себе. – Точнее, можно ничего не говорить.

– И все-таки я скажу, – попыталась высвободиться из его объятий Аня, словно проверяя, не ошиблась ли.

– Не надо, – прошептал Руслан Викентьевич и поцеловал Аню с такой страстью, которой у нее самой в данный момент не было. Но она знала, что будет, потому что всегда догадывалась, как быстро мощное сексуальное влечение одного заражает другого. В случае с Бравиным было именно так. Та дрожь, которая беспощадно его била, моментально передалась Анне, и она прямо сказала об этом, потому что ни о какой душевной близости в этот момент и не помышляла. Ее интересовало только одно – где? Почему-то казалось, что в машине неприлично, а ведь когда-то по молодости ей даже хотелось это попробовать.

– Не здесь? – Руслана Викентьевича явно смущала близость к ее дому.

– Нет, – скорее, промычала Анна, которую эта близость скорее возбуждала, нежели заставляла быть осмотрительнее.

– В гостиницу? – Бравин предложил то, что предложил бы практически любой мужчина в данной ситуации.

– В номера? – резко отпрянула от него Аня и криво усмехнулась: ей вдруг показалось все это необыкновенно пошлым.

– А одного нам не хватит? – подхватил тему наивный Руслан Викентьевич, даже не подозревая, как изменилось настроение его спутницы.

– Вы мне еще квартиру на час предложите, – высокомерно произнесла Анна и отодвинулась от Бравина. – Мне надо идти.

Обескураживал тон Гольцовой: высокомерный и язвительный одновременно. Это было странно, ведь сразу не оттолкнула, наоборот: отзывалась на каждое прикосновение. Руслан Викентьевич почувствовал себя обманутым и, перегнувшись через нее, резко распахнул дверцу:

– Идите.

Сказать, что бравинский жест не разочаровал Гольцову, – это ничего не сказать. Сначала она почувствовала себя точно так же, как и Руслан Викентьевич, обманутой. А потом – оскорбленной. А потом – униженной. И ей захотелось нахамить этому человеку и высказать ему все. Но что это «все», было непонятно, потому что слова никак не хотели связываться в предложения. Тогда ей не осталось ничего другого, как просто выйти из машины и, не оглядываясь, зайти в предусмотрительно открытый кем-то подъезд, на дверях которого висела записка: «Ждем «Скорую». Просьба не закрывать».

Ее, разумеется, Гольцова не заметила. Зато Руслан Викентьевич внимательно прочитал несколько раз, прежде чем отважился оторваться от дверей, за которыми скрылась невозможная Анна Викторовна.

«Что я сделал не так?» – мучился Бравин, сев обратно в машину. Чтобы добиться ответа на этот вопрос, он готов был проторчать в Анином дворе остаток ночи, дождаться утра и посмотреть, с каким лицом она выйдет из своего подъезда. Но было страшно, потому что выйдет наверняка с мужем и сделает вид, что не заметила. И настроение будет испорчено на несколько лет вперед. «Да ну ее к черту, эту недотрогу!» – наконец взбеленился Руслан Викентьевич и выехал со двора с такой скоростью, как будто его кто-то преследовал. Но уже через минуту он взял себя в руки, сбросил скорость и, объехав пару раз Анин квартал, уехал домой, где обнаружил хмурого Леню, уставившегося в компьютер.

– Ты чего не спишь? – прошептал Бравин сыну, разуваясь в прихожей.

– Тебя жду, – проворчал Леня и поднялся. – Новостью хотел поделиться. Дедом будешь, – объявил младший Бравин и посмотрел на отца исподлобья: как отреагирует.

– Я? – ахнул Руслан Викентьевич, тут же забыв про ночное недоразумение с Гольцовой, и, не справившись с эмоциями, обнял сына. – Не может быть!

– Может, – заверил отца Леня, значительно уступающий и по росту, и по весу, мелкий, весь в покойную мать.

– Поздравляю! – У Бравина в который раз за сегодняшний день перехватило дыхание.

– Спасибо, – пробормотал Леня в ответ, и Руслан Викентьевич почувствовал, что тот чего-то недоговаривает.

– Все в порядке? – уточнил он на всякий случай.

– Не совсем, – сын высвободился из отцовских объятий и отошел на полшага в сторону. – Маша сказала, нам нужно разъехаться. Теперь мы – полноценная семья.

Слова Лени неприятно резанули слух Бравина: он ощутил себя человеком, не вписывающимся в формат полноценной семьи. Такая лишняя хромосома, ведущая к уродствам, поэтому от нее нужно освободиться как можно быстрее. А ведь он не далее как сегодня сам был готов предложить детям обзавестись своим жильем. А получилось, дети его опередили, отчетливо дав понять, что теперь их дороги расходятся: им – в счастье, ему – в старость.

– Ты что, расстроился?! – искренне удивился Леня.

– Ну что ты! – заверил его отец. – Все правильно. Я и сам хотел вам предложить. Ты же понимаешь, пора становиться на ноги. Только надо решить. Может быть, вам взять ипотеку? – Бравин хотел добавить: «А я буду помогать вам ее выплачивать», но не успел, потому что Леня злобно перебил отца: