Книга Конец одиночества - Чарити Бэрфут

Тяжело вздохнув, Норман оглянулся на лежащего в койке Мартина. Пока не был прооперирован закупорившийся сердечный клапан, старик находился на волосок от гибели. При поступлении в госпиталь он был слишком слаб, чтобы подвергаться серьезной операции, и лечащий врач объяснил, что поначалу возможно лишь применение поддерживающей терапии.

Теперь же, когда операция осталась позади, прогноз был гораздо более оптимистичным. К удивлению Нормана, уже начали поговаривать о том, что недалек момент, когда пациенту разрешат вставать. Как оказалось, было установлено, что сердечным больным полезна легкая двигательная активность.

Донесшийся со стороны койки звук означал, что больной зашевелился. Оставив свой пост у окна, Таклтон подошел поближе. Мартин явно очнулся, и, хотя по правилам необходимо было позвать дежурную сестру, Норман хотел убедиться в том, что не ошибся.

Тесть выглядел таким больным, руки его, беспомощно лежащие поверх одеяла, были бледны и испещрены вздутыми венами. За эти несколько дней он сильно постарел, весь вид Мартина вызывал у Нормана желание хоть как-то облегчить его страдания.

— Я буду жить?

Эти произнесенные шепотом слова застали его врасплох. Затаив дыхание, Норман осторожно присел на стоящую рядом с койкой кушетку.

— Что за вопрос? — спросил он как можно более бодрым голосом. — Разумеется. — На мгновение накрыв ладонью руку старика, Норман поднялся. — Пойду позову сестру.

— Нет… подожди. — Голос Мартина звучал слабо, но решительно. — Не уходи, Норман.

Норман нахмурился, но, не решаясь расстраивать тестя, остался на месте.

— Как вы себя чувствуете?

— Паршиво, — нахмурившись, признался Мартин. — Где я нахожусь?

— Разве вы не помните? С вами случился сердечный приступ на борту теплохода…

— Знаю, — нетерпеливо перебил его старик, и зять вспомнил слова врача санитарного самолета о том, что всю дорогу больной находился в бессознательном состоянии. — Что это за больница?

— Городская, — ответил Норман. — Вас доставили на самолете.

Мартин явно остался этим доволен.

— Ты не солгал мне? Я действительно выкарабкаюсь?

— Так говорят врачи. Однако вы заставили нас всех изрядно поволноваться.

Лицо старика помрачнело.

— Особенно Пэт, не так ли? — угрюмо пробормотал он. — Черт побери, Норман, почему ты не рассказал мне этого раньше?

— Не рассказал о чем? — спросил озадаченный Норман.

— О ней… и об этой женщине, конечно, — сердито воскликнул Мартин. — Если бы я был предупрежден, это не было бы для меня таким ударом… Когда я вошел и застал их вместе…

— Подождите минуту. — Норман находился в полном недоумении, и, хотя момент для серьезного разговора был самый неподходящий, выяснить, в чем дело, было необходимо. — Черт бы меня побрал, если я понимаю, о чем вы говорите.

— Это не имеет смысла, Норман. — Голубые глаза Мартина наполнились слезами. — Не надо меня жалеть. Ведь именно из-за этого у вас с Пэт не было детей, не так ли? И не потому ли ты связался с этой женщиной, Рэмфорд, после того как она разбила твою машину?

— Так вы знали? — спросил крайне изумленный Норман.

— Не с самого начала, — устало вздохнул Мартин. — Но когда стало ясно, что вы с Патрицией не пытаетесь наладить отношения, я провел частное расследование.

— Но все было совсем не так… — запротестовал Норман, испытывая желание объясниться до конца. Однако поглощенный собственными мыслями старик не слушал его.

— Мне следовало догадаться раньше, — простонал он. — Я знал, что ты не из тех, кто обманывают своих жен просто так, без всякой причины. Ты всегда был человеком порядочным. Черт возьми, ты даже взял на себя вину за ту аварию!

— Мартин…

— Нет, выслушай меня. — Старик явно намеревался облегчить душу, остановить его было невозможно. — Хочу, чтобы ты знал, каким сентиментальным дураком я был. — Он немного задыхался, но не оставлял своих намерений высказаться. — Неудивительно, что ты не решался сказать мне правду.

— Какую правду? — спросил все еще ничего не понимающий Норман, но Мартин по-прежнему не слушал его.

— Я зашел в ее каюту, чтобы поговорить, — продолжил он. — Круиз явно понравился ей, она стала намного спокойнее, и мне казалось, что настал благоприятный момент для разговора о консультации с гинекологом… — Его дыхание прервалось, и на какой-то момент Норману показалось, что пора заканчивать разговор, но Мартин справился с приступом удушья. — Они были там вдвоем, Пэт и эта… ужасная женщина Айтон… в постели… вместе…

— Мистер Таклтон! — Негодующий возглас медицинской сестры помешал бы Норману ответить, даже если бы он знал, что сказать. Он с трудом поднялся на ноги, которые едва держали его. — Я же просила вас немедленно сообщить, когда пациент придет в сознание, мистер Таклтон, — резко заявила сестра. — Мистер Стейнер все еще очень слаб, ему нельзя долго разговаривать.

— Простите, — пробормотал Норман, слишком потрясенный услышанным, чтобы возражать.

Не обращая внимания на слова женщины, Мартин опять заговорил.

— Во всем виноват я, — сказал он, слабо пожав руку зятя. — Поговорим позднее, хорошо?

Норман согласно кивнул и, ловя на себе недоуменный взгляд сестры, вышел из палаты.

Оказавшись в коридоре, он постоял несколько минут, пытаясь переварить то, что услышал от Мартина. Неужели это правда? Неужели Патриция и Дороти Айтон действительно лесбиянки-любовницы? Боже, это казалось невероятным, но объясняло слишком многое. В том числе и причины, по которым Патриция вышла за него замуж…

Почти машинально Норман добрался до комнаты для гостей, где обнаружил пьющих чай Патрицию и Дороти Айтон. Кроме них в комнате никого не было, остановившись в дверях, он ждал, пока его заметят.

Они сидели, плотно прижавшись друг к другу, и при виде столь далеко заходящей интимности Нормана охватила волна первобытной ярости. Как же он раньше не замечал того, что, должно быть, продолжается очень давно? И как долго Патриция собиралась скрывать свои сексуальные наклонности? До тех пор, пока не умрет отец? Что ж, она почти преуспела в этом…

Как бы почувствовав исходящую от него враждебность, Патриция подняла голову и, увидев мужа, резко отстранилась от Дороти, развернула кресло и остановила на нем полный тревоги взгляд.

— В чем дело? Что-нибудь не так? — воскликнула она. — С отцом опять плохо?

Норман пожал плечами.

— Тебя это действительно волнует? — холодно спросил он.

— Разумеется, волнует. — Патриция с беспокойством следила за выражением его лица. — Он мой отец.

— Это верно, — заметил он, с трудом сдерживая гнев. — Спасибо за то, что напомнила мне.

— Что с тобой творится, Норман! — воскликнула она. — Ты же знаешь, что я вне себя от тревоги. Если отцу хуже, то скажи, не молчи. Я только что говорила Дороти о том, что операция прошла успешно.