Книга Игра в ложь. Я никогда не… - Сара Шепард

– Тебе не понадобится айфон! – прорычала Мадлен. – На сцене будет не до него!

Но Лили даже не остановилась, и ее каблуки уже цокали по металлическим ступенькам.

– Это займет всего секунду.

Грохнула дверь будки. Эмма повернулась, схватила шестнадцать оранжевых шелковых нагрудных лент, отыскала букву X на сцене – сбоку, вдалеке от конкурсанток и ведущих.

– Занавес! – скомандовала Шарлотта.

Ропот зрительного зала становился все громче. Конкурсантки – за исключением Лили, которая все еще была где-то наверху, – нервно поправляли прически и пудрились. Но когда Эмма выглянула на сцену, жмурясь от ослепительного света софитов, она заметила, что Габби смотрит на нее с еле заметной улыбкой. С мертвецким макияжем, синими кругами под глазами, рваными ранами на щеках и кровоподтеками на шее, она выглядела угрожающе. Воплощение зла.

Эмма отступила на шаг назад. И тут ее внимание привлекло кое-что еще, чего она не видела раньше: серебряный браслет с подвесками на запястье Габби. Миниатюрные фигурки болтались на цепочке – айфон, тюбик губной помады, скотчтерьер. Они были сделаны из того же серебра, что и паровозик, так и лежавший в сумочке Эммы.

Озноб охватил нас с Эммой. «Двойняшки-твиттеряшки» убили меня. Я это чувствовала.

– Привет, школа «Холли»! – завопила в микрофон Мадлен, да так громко, что Эмма аж подпрыгнула. – Все готовы к встрече выпускников?

Раздались радостные возгласы, и из динамиков вырвалась песня «Папарацци» Леди Гага. Все потонуло в страшном грохоте, и Эмма едва слышала, как лопаются у нее над головой тросы. Когда она подняла глаза, прямо на нее уже летел тяжелый светильник. Она вскрикнула и отпрыгнула, а в следующее мгновение махина с оглушительным треском рухнула на пол.

Янтарные стекла посыпались во все стороны. Кто-то отчаянно кричал – возможно, сама Эмма. Она почувствовала, что ее тело обмякло и повалилось наземь, ленты выскользнули из рук. Прежде чем закрылись ее глаза, она увидела, как Лили присоединилась к Габби в дальнем крыле. Эмма попыталась позвать на помощь, но сознание уже покидало ее. Габби все трясла пузырьком с таблетками. И казалось, будто это стучат зубы.

Шум напомнил мне совсем о другом. В стене моей памяти приоткрылось окошко, и оно распахивалось все шире. Мир закружился, словно я летела на неуправляемой карусели. Я больше не слышала, как звенят таблетки в пузырьке. В ушах стоял отчетливый стук колес пригородного поезда…

18

Судороги, предательство и угрозы – все в одном флаконе

– Где Габби? – вопит Лили, когда мимо проносится поезд.

Я оборачиваюсь, лихорадочно оглядывая рельсы. Я же так тщательно все спланировала. Не может быть, чтобы Габби затянуло под колеса… верно?

И тут Лорел отходит на несколько шагов и тычет дрожащим пальцем на съежившуюся фигурку у стены подземного перехода. Это Габби. Белокурые волосы пеленой закрывают ее лицо. Безжизненно свисает бледная рука; инкрустированный стразами айфон валяется на гравии.

– Какого черта? – кричит Мадлен.

– Габби! – Лили бросается к сестре.

– Габби? – Я стою над ее обмякшим телом. – Габс?

Внезапная дрожь пробегает от кончиков пальцев Габби к плечам. Крошечные капли слюны выступают на губах, и вдруг ее тело начинает биться в конвульсиях. Поезд грохочет, уносясь вперед, и мои зубы стучат в такт колесам, а ветер треплет волосы. Габби трясет все сильнее. Кажется, будто ее руки и ноги живут своей жизнью, хаотично дергаясь в разные стороны. Ее глаза закатываются, и она становится похожей на зомби.

– Габби? – кричу я. – Габс? Хватит! Это не смешно!

Вдруг какой-то темноволосый мужчина с аккуратно подстриженной бородкой и серьгой в ухе легонько отталкивает меня в сторону. Краем глаза я замечаю голубой комбинезон со светоотражающей нашивкой. СКОРАЯ МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ ОКРУГА ПИМ. Я даже не расслышала, как подъехала карета скорой помощи, но вот же она – большой белый автомобиль с мигающими красными огнями на крыше.

– Что случилось? – спрашивает врач, присаживаясь на корточки рядом с Габби.

– Понятия не имею! – Лили выскакивает вперед. Ее рот – треугольник, глаза широко распахнуты, в них сквозит отчаяние. – Что с ней?

– У нее припадок. – Врач светит фонариком в глаза Габби, но в них нет ни проблеска цвета, только глазные белки, похожие на белые мраморные шарики. – Такое случалось с ней раньше?

– Нет! – Лили ошалело смотрит вокруг, как будто не верит, что все это происходит наяву.

Врач переворачивает Габби на бок и прикладывает ухо к ее рту, проверяя, дышит ли она, но при этом оставляет ее лежать на земле. Она все дергается, как персонаж из мультика, который прикасается к оголенному проводу и вспыхивает как рождественская елка, а его белый скелет просвечивает сквозь кожу. Я хочу отвернуться, но не могу.

– Вы можете что-то сделать для нее? – кричит Лили, дергая врача за рукав. – Хоть что-нибудь? А вдруг она умирает?

– Давайте-ка все в сторону! – рявкает врач. – Мне нужно место, чтобы заняться ею.

Автомобили со свистом проносятся мимо нас по шоссе. Некоторые притормаживают, чтобы поглазеть на «скорую» и девушку, лежащую у подземного перехода, но никто не останавливается. Слезы текут по лицу Лили. Она поворачивается ко мне, ее глаза полыхают огнем.

– Не могу поверить, что ты могла сделать с ней такое!

– Я ничего не делала! – кричу я сквозь стиснутые зубы.

– Вот именно что сделала! Ты во всем виновата!

Слова Лили заглушает последний свисток поезда. Я отказываюсь признавать свою вину. Начать с того, что я вообще не хотела брать с собой «двойняшек-твиттеряшек». Откуда я могла знать, что Габби настолько перепугается, что забьется в припадке? Я вдруг ловлю себя на мысли, что меня уже тошнит от этих близняшек. – Я не хотела, чтобы вы ехали с нами сегодня, – говорю я сквозь зубы. – Я знала, что вы сдрейфите.

По лицу Лили пробегают всполохи красно-голубых огней «скорой».

– Ты могла погубить всех нас!

– О, я тебя умоляю. – Мои руки сжимаются в кулаки. – У меня все под контролем!

– Откуда нам было знать? – визжит Лили. – Мы думали, что погибнем! Тебе плевать на чувства других людей! Мы для тебя… просто игрушки, которые исполняют любые твои прихоти!

– Попридержи язык, – предупреждаю я, сознавая, что нас могут услышать.

– Или что? – Лили поворачивается к Мадлен, которая смотрит на нас пустым взглядом. – Ты ведь согласна со мной, да, Мадлен? – спрашивает Лили. – Саттон – манипулятор. Неужели ты думаешь, что ее волнуют чьи-то чувства? Да ей на всех плевать! Вспомни, как она вертела твоим братом! Это из-за нее он ушел из дома!