Книга В пекло по собственной воле (сборник) - Светлана Алешина

— Господин Президент желал бы узнать, госпожа Николаева, понравилось ли вам у нас в Азербайджане?

— О, конечно, понравилось! — совершенно искренне воскликнула я, помня об обещании, данном мной майору. — Меня просто поразило гостеприимство вашего…

Я слегка споткнулась.

— …вашего народа! Это просто поразительный контраст, если сравнивать с тем, как меня принимали в Иране…

Яблоко вместе с рукой исчезло за спинкой кресла, раздался характерный хруст, и рука вновь легла на ручку кресла. На яблоке был хорошо заметный след укуса.

— Не сможет ли госпожа Николаева хотя бы приблизительно назвать сроки неофициального визита господина министра МЧС России в Баку?

«Чего? Чего? — пробормотала я про себя. — За кого они меня принимают?!»

— Должна огорчить господина Президента, но в обозримом будущем такой визит вряд ли может состояться, — сказала я только то, что думала сама, ни капли не привирая. — В России, а еще конкретнее — в МЧС, сейчас такая сложная ситуация, что для министра было бы просто преступлением перед своими людьми покинуть Россию в такой момент. Даже с краткосрочным визитом.

Рука с яблоком вновь поднялась, вновь раздался хруст, она вновь опустилась. Яблоко заметно уменьшилось.

«Крепкие, однако, зубы у господина Президента!» — подумала я.

— Однако я думаю, — поспешила почему-то добавить, — что больше всего министр заинтересован в том, чтобы ситуации, подобные нынешней на юге России, в будущем не повторялись! И он, да и я тоже, надеется на плодотворное сотрудничество МЧС с СБА и другими вашими структурами, поддерживающими мир и стабильность в этом регионе.

«Ловко я завернула! — похвалила саму себя. — И, между прочим, все правда! Разве министр будет против, если такие провокации больше не будут повторяться? Конечно, не будет!»

— Мы несколько злоупотребляем вашим вниманием, госпожа Николаева, — сказал Алескеров, подливая мне вина в фужер, — но господина Президента очень интересует еще один небольшой, но важный вопрос.

Я насторожилась, предполагая, что для окончания разговора они оставили что-нибудь уж очень заковыристое. И, надо сказать, не ошиблась в своем предположении.

— Президент был очень озабочен прогнозом, который дал господин министр МЧС России в своем интервью перед юбилеем создания МЧС России. Особенную тревогу вызвало его предположение о массовых беспорядках в Баку во время предстоящего якобы в будущем году государственного переворота в Азербайджане. Мы понимаем, что вам, возможно, трудно будет ответить на вопрос о достоверности этого прогноза, но господина Президента все же интересует ваше личное мнение по этой проблеме.

Я слегка опьянела от двух фужеров прекрасного вина с труднозапоминающимся азербайджанским названием и задумалась, услышав столь неординарный, на мой взгляд, вопрос.

«Мое личное мнение? — удивилась я прежде всего. — А зачем оно им? И когда это наш министр давал такие прогнозы? Да, что-то в этом роде было, но ведь это так, почти шутка… Возможно, с легким намеком, конечно. А если не шутка? Откуда у него такие сведения? Что, агентура у Чугункова есть в Азербайджане? Или это опять какая-нибудь дезинформация с чужой подачи? Вполне, кстати, может быть… Однако пора отвечать…»

— Госпожа Николаева? — склонился ко мне Алескеров, намекая, что моего ответа ждут.

«Была не была!» — решилась я и тронула свой бокал. Алескеров тут же вновь наполнил его вином. Я подняла бокал, встала сама и сказала:

— Вы правы, говоря о моих затруднениях, связанных с вопросом о достоверности источников информации, послуживших основой для такого, не скрою, взволновавшего и меня прогноза. Что же касается моего личного мнения, позволю себе поднять бокал этого прекрасного вина за то, чтобы взаимопонимание между людьми, заинтересованными в сохранении стабильности и спокойствия в наших странах, выросло и окрепло до взаимоподдержки и взаимопомощи. За процветание России и Азербайджана!

Я выпила вино и отдала бокал Алескерову. Тот молча поставил его на столик и показал мне жестом, что предлагает мне выйти из-за столика.

— Господин Президент благодарит вас за оказанную ему честь и обаяние, проявленное вами в беседе с ним. Не откажитесь принять от него в дар этот небольшой ковер с его портретом работы лучших мастеров Шемахи.

И он указал на висящий на стене огромный ковер размером, наверное, три на четыре, с которого на меня смотрел улыбающийся господин Президент, так и не появившийся передо мной из-за спинки своего кресла.

Я посмотрела на его руку, лежащую на подлокотнике. Яблока в ней не было.

«Съел! — подумала я. — Аудиенция окончена!»

Я легким кивком головы поблагодарила Алескерова и направилась к выходу.

У входа я остановилась и, наклонившись к Алескерову, сказала вполголоса:

— Надеюсь, вы поставили в известность о моей встрече с господином Президентом нашего главного советника по безопасности, заместителя министра МЧС России генерала Константина Чугункова?

— Не волнуйтесь, госпожа Николаева, — ответил Алескеров, поблескивая на меня своими проницательными глазами. — Мы все сделали в соответствии с регламентом.

«С каким еще регламентом?» — спросила я саму себя, но ответить мне было некому, поскольку ответа на свой вопрос я не знала.

Совершенно растерянную и слегка опьяневшую от вина, меня посадили в самолет, погрузили вслед за мной огромный ковер, и мы взлетели.

«Я что вам, почтовая посылка? — разъярилась я, поняв, что никто мне не удосужился даже объяснить — куда мы летим и зачем. — Вы меня, как ковер этот дурацкий, погрузили в самолет. Еще бы адрес на лбу написали — доставить туда-то, вручить тому-то! Азиаты чертовы!»

Я решительно поднялась со своего кресла и огляделась. В самолете я была совершенно одна. Лишь на первом сиденье дремал охранник, но его, по-моему, совершенно не интересовал ни вопрос моей безопасности, ни вообще что-либо другое. Он мирно спал.

Я прошла в кабину пилотов, и девушка-стюардесса только улыбнулась мне, а не встала грудью у меня на пути. Удивленная, я влезла в саму пилотскую кабину и задала самый естественный в моем положении вопрос:

— Куда мы летим?

Второй пилот повернулся ко мне и ответил очень, как мне показалось, почтительно:

— У нас приказ — срочно доставить вас в Красноводск на базу объединенного туркмено-российского отряда спасателей.

Я задохнулась от радости.

«Домой!»

Глава седьмая

Конечно, на глаза у меня навернулись слезы, когда я обняла наконец Игорька и сама попала в медвежью хватку Кавээна. Но это были слезы радости.

А вот с Константином Ивановичем разговор получился трудный. Он сразу же начал на меня орать. Кто мне позволил? Как я смею нарушать приказы? Мне надоело в спасателях работать?