Книга Не благословляйте мужа Тьмой - Александра Лисина

— Мартин!

Крепко прижав потерявшего сознание мальчишку к груди, я торопливо пощупала живчик на шее и облегченно вздохнула: живой. А затем взъерошила его мокрые, липнущие к вискам золотистые волосы, бережно стерла с ресниц невесть откуда взявшиеся слезы и с нежностью прошептала:

— Ну что же ты натворил, дурачок? Так ведь можно и сгореть…

— У меня получилось, да? Хеля, я смог? — не открывая глаз, слабым голосом поинтересовался ангел, и я с облегчением прижалась к нему щекой.

— Все ты смог, умница моя. Но, Мартин, солнышко… как же сильно ты рисковал!

Я с тревогой заглянула в голубые, абсолютно ясные глаза ангела, в которых больше не было ничего чужого, и на мгновение замерла.

Создатель… как такое могло случиться? Ангел-полукровка, которого мы считали больше человеком, чем светлым. Маленький упрямец, до последнего скрывавший от всех свой удивительный талант! Мартин, ох, Мартин! Невероятный, невозможный… чудесный! Интересно, отец когда-нибудь говорил, в чем заключается твой истинный дар?

Наверное, он впервые проснулся в день, когда Шмуль нашел артефактную книгу. В тот самый миг, когда мы ненадолго упустили тебя из виду, и вырвавшаяся из закрытой секции Тьма с неожиданной любовью коснулась губами твоего лба.

Да, ее поцелуй длился всего мгновение. Какой-то жалкий миг, в который у меня чуть сердце не оборвалось, но этого хватило, чтобы живущая в тебе темная искорка пробудилась. А ее благословения оказалось достаточно, чтобы твой второй дар, доставшийся уже не от отца, а от матери, наконец проснулся.

Пожалуй, именно тогда ты стал с интересом относиться к нашим сомнительным забавам. Незаметно начал менять отношение к жизни, к учебе и Создатель знает к чему еще. Тогда же ты впервые узнал, что такое шантаж. Впервые схитрил и пошел на жертву. Но при этом не утратил Свет, который был в тебе изначально. И не предал то, что с такой любовью передал по наследству твой заботливый ангел-отец.

Наверное, именно благодаря Свету твоя Тьма росла так медленно и постепенно. Годами копилась и незаметно набирала мощь. Неудивительно, что я ни разу ее не почувствовала. Лишь удивлялась, как смог ты взять в руки «Око Создателя». И слишком долго гадала, почему же Темный Князь тебя не убил.

Полагаю, он уже тогда знал: ты — такой же, как и я, Мартин. Необычный, сумевший примирить в себе Жизнь и Смерть полукровка, чья истинная сила просыпается лишь в момент объединения Света и Тьмы.

— Ангел Смерти… — благоговейно прошептала Улька, уставившись на Мартина огромными, полными неподдельного восторга глазами. — Боже мой, наш Марти — настоящий ангел Смерти! Но это же легенда, Хель!

Я тихо рассмеялась от облегчения.

— Нет. Это по-прежнему наш тихоня Мартин. Правда, он зря показал нам новое умение, потому что теперь мы его никому не отдадим. Правда, народ?

— Это точно, — ошарашенно пробормотал Рисьяр, покосившись на абсолютно пустой зал. — Такое чудо нельзя показывать… Опа! Глядите-ка, кто там сидит?

Мы, как по команде, обернулись.

— Ух ты…

— Не может быть!

— Что там? — нетерпеливо подпрыгнула на месте низкорослая баньши. — Ребят, ну что? Мне же не видно!

— Да вон, смотрите! У колонны!

— Шмуль? — ошеломленно прошептал поднявшийся на ноги Мартин, которого я подбросила в воздух, давая рассмотреть еще одно лохматое чудо. — Шмуля-а-а! Ты живой?!

Сидящий у дальней стены фей, обсыпанный пеплом с ног до головы, растерянно похлопал себя по животу и груди, словно пытаясь убедиться, что с ним все в порядке. Затем неуверенно встал. Еще более неуверенно поднялся в воздух. И вихляя, как пьяная муха, с немалым трудом долетел до нашей обрадованно загомонившей компании. После чего с усталым вздохом рухнул на Васькин загривок и шокировано признался:

— Я у какого-то урода за рог на башке зацепился. Штаны порвал. А когда он исчез, так копчиком брякнулся, что до сих пор искры из глаз сыплются.

— Шмулька… — со слезами на глазах прошептала Уля. — И правда живой! Дай я тебя обниму, а то смотрю и сама не верю!

— Э, нет, — забеспокоился фей, на всякий случай забираясь на довольно урчащего медведя повыше. — Щас ты меня обнимешь, а потом опять по морде дашь? Не хочу.

— Ну Шмулечка, ну пожалуйста, я больше не буду…

— Ни за что! И вообще, народ, я там кое-что интересное увидел. Пойдемте поглядим. Вдруг это важно?

Опомнившись и благоразумно оставив восторги на потом, мы поспешили к Шмулькиной находке.

Ею оказалась часть стены, испещренная сомнительного качества картинками и незнакомыми рунами. Раньше мы их не видели — колонна не позволяла, но обойдя опрокинутый гроб и заглянув в расположенную рядом нишу, с недоумением дружно воззрились на неведомое послание.

— Кажется, это что-то совсем древнее, — нахмурил лоб Рисьяр, подойдя ближе и ткнув пальцем в одну из рун. — Мы такое даже не изучали. Но вот это очень похоже на руну «Висс», которой в старину запечатывали двери. А вон та, кажется, читается как «Зэм» — замок.

— Я помню, как это звучит, — задумчиво проговорил Зырян и тоже подошел поближе. Его глаза вновь заволокло мутной пленкой, а руки слепо зашарили по стене, словно пытаясь отыскать среди рун подсказку. — Я помню, читал или слышал… а может быть, видел во сне? «Висс» и «Зэм»… «Сорэ» и «Бишша»… «Эйрина»… «Гериас»… «Шелт»… и «Мона», — неожиданно улыбнулся оракул, ласково погладив одну из надписей. — Конечно же это ты. А теперь откройся, солнце. Мы имеем право пройти.

Под чуткими пальцами Зыряна причудливый рисунок в виде сплетающихся в брачном танце змей вдавился в стену, и оттуда донесся тихий щелчок. А потом часть стены бесшумно повернулась, открывая проход в узкий темный коридор, и Зырян все с той же улыбкой отступил в сторону.

— Прошу.

— Ты уверен, что это — единственный выход? — вполголоса спросила я, кинув на друга внимательный взгляд.

— Скоро сюда придут другие умертвия, — спокойно отозвался Зырян, глядя куда-то мимо меня и явно видя что-то свое. — На данный момент этот путь наиболее безопасный. Я наконец вижу наше будущее. Самый краешек, конечно, но это лучше, чем ничего.

Больше не сомневаясь, я смело шагнула в открывшийся проход, крепко держа Мартина за руку. После мощного выплеска силы ангел шел с некоторым трудом, но, к сожалению, в ближайшие часы я не смогу нести его на руках — после схватки с личем мои возможности существенно уменьшились. А ржавый кастет, которым я так удачно воспользовалась, к сожалению, был не тем средством, которое позволяло решить все проблемы.

Закралась — правда, ненадолго — в мою голову заманчивая мысль попросить помощи у мужа. Но, во-первых, опасность уже миновала, а я не хотела тревожить его по пустякам, и так слишком часто пользуюсь его благорасположением. Во-вторых, обоснованно сомневалась, что он поможет нам всем. А если и поможет, то не решит ли покончить с такой опасной практикой? На которую я, между прочим, трачу время, которое вполне могла бы уделять ему.