Книга Ветер разлуки - Соня Мармен

– Ты кто? – поинтересовался он сухо, хотя то, что он перед собой видел, вселило в него тревогу.

– Колл Макдональд, сын Дункана Колла из Гленко.

Рука, которой Александер потирал ноющее колено, замерла. Он перестал дышать и даже думать. Его собеседник заговорил снова, однако подходить ближе не спешил.

– Джон сказал, что видел твой призрак. Я не поверил ему…

Ну и денек! Мысли Александера путались, он никак не мог вспомнить дату. Наверняка она и будет выгравирована на его надгробии! Эта мысль заставила его улыбнуться, и с губ слетел саркастический смешок. Наверное, все это ему просто снится!

– Не верь ему, Колл. Джон тебя обманул. Ха-ха-ха! Разве я похож на привидение?

Колл склонил голову набок, силясь рассмотреть в полумраке лицо Александера. Джон сказал, что их брат сильно разволновался. Но Колл счел это нормальным: любой на его месте разволновался бы, увидев своего брата-близнеца после долгой разлуки. И все же мужчина, стоявший перед ним в эту минуту, и вправду выглядел до крайности взвинченным, и в голову Колла закрались сомнения относительно его душевного здоровья.

– Ты не заболел, а, Аласдар?

Брат ответил нервным смешком, и между молодыми людьми, продолжавшими в упор смотреть друг на друга, надолго повисло молчание.

Когда Колл подошел чуть ближе, их взгляды наконец пересеклись. С Александером все было в порядке, но глаза он по-прежнему прятал. И тут Колла накрыло яростью: он схватил брата за плечи и прижал к стене, которая задрожала от удара. Оглушенный, тот не стал сопротивляться. Колл, здоровяк, каких мало, был выше Александера на целую голову, так что не стоило даже трепыхаться, – толку из этого не вышло бы никакого.

– Двенадцать лет! Двенадцать лет мы не получали от тебя весточки! Аласдар, почему? Мы все думали, что ты умер. Ну почему?..

– Ты не поймешь… Все слишком сложно.

– Сложно, говоришь? А ты попробуй! Ты задолжал нам правду – мне, Джону, отцу…

Колл умолк под наплывом эмоций. Он убрал руки, и Александер едва не упал, взволнованный, задыхающийся. Последние слова брата, будто нож, полоснули по сердцу. Ну как объяснить? Как сказать, что Джон выстрелил в него, что пытался убить его, Александера, в тот день? Как объяснить, что он умер еще там, на равнине Драммоси-Мур, что тот, кого они привыкли звать Аласдаром, уже не живет в этой утомленной жизнью оболочке?

– Или то, что я сейчас видел, было причиной? – спросил Колл, и в его тоне Александер уловил нотку презрения.

– Что?

Александер совсем забыл о Летиции.

– Джон сказал, что застал тебя с каким-то солдатом… ну, в двусмысленной ситуации. Тебе это помешало вернуться домой? Тебе было стыдно?

Только теперь Александер понял, насколько красноречивыми были их с Летицией объятия. Абсурдность ситуации заставила его рассмеяться в голос, хоть он и пытался сдержаться. Истерически хохоча, он сложился пополам и схватился за живот. Колл нахмурился, но терпеливо ждал, пока брат успокоится.

Наконец Александер смахнул слезы и привел мысли в порядок. Колл за это время не шевельнулся и по-прежнему не сводил с него глаз. Судя по всему, он решил не отпускать брата, чтобы услышать всю историю до конца.

– Жаль, что Летиция так быстро убежала, – сказал он. – Я бы вас познакомил. Ну ничего, подождет до следующего раза.

– Летиция?

Колл в изумлении поднял брови. Он узнал «юношу», который так быстро сбежал от Александера. Поговаривали, что он водит с товарищами по роте дружбу, да только совсем не мужскую… Когда Колл увидел, что они с Александером обнимаются, как любовники, и целуются в губы, он испытал глубочайшее отвращение и невыразимую тоску. Неужели Александер предпочитает мужчин? Но точно ли то был мужчина?

– Летиция – женщина душой и телом, уж можешь мне поверить, Колл! Но у нее, видишь ли, есть муж.

– Женщина, да еще и замужняя?

– Ее супруга зовут Эван Кэмерон, он из моей роты.

– Вот как? Понятно.

С этим, похоже, выяснили, но оставалось самое трудное. Напряжение между братьями росло, и Александер решил, что лучше покончить с этой мукой поскорее.

– Колл, Джон рассказал вам, что произошло в день битвы при Каллодене?

– Джон? Он не рассказал ничего сверх того, что мы и сами видели.

– Значит, он не сказал вам, что сделал? Ну конечно, зачем о таком рассказывать! А о смерти дедушки он вам рассказывал? О том, что случилось в тот день? Нет! Вот уж кто наверняка радовался, когда я сгинул!

– Что ты такое несешь? Наш дед умер задолго до Каллодена, Алас. Не вижу никакой связи… И не говори глупости, Джон очень переживал, когда ты пропал. Они с отцом искали тебя на поле битвы несколько дней, хотя опасность еще не миновала и люди герцога камберлендского убивали тех, кого находили живыми! Они вернулись на то место, где ты упал, но тебя уже не было. Карательные отряды там еще не проходили, и у нас была надежда, что ты спасся и в конце концов вернешься домой. Но шли дни, а ты все не появлялся. Потом мы подумали, что тебя упекли в тюрьму, и Джон, нарушив отцовский запрет, поехал в Инвернесс, где содержали пленных, тех, кого было решено оставить в живых. Он разыскивал тебя три недели и вернулся ни с чем!

Насмешливый смех застрял у Александера в горле, равно как и дюжина язвительных замечаний. Он размышлял о том, что услышал от Колла. Судя по всему, Джон так и не раскрыл родичам его, Александера, тайну. И отправился на поиски брата, невзирая на риск самому угодить в застенки? Но почему? Чтобы доставить Александера в долину, откуда его потом с позором изгнали бы? А может, Джон просто хотел узнать, жив его брат-близнец или мертв? Конечно же, Коллу об этом ничего не известно. Только Джон может подтвердить или опровергнуть его подозрения. Однако для себя Александер решил, что пока не станет об этом думать.

– Я и правда попал в тюрьму, – медленно произнес он. – Но только через четыре месяца после сражения.

– Через четыре месяца? – удивился Колл, и брови его поползли вверх. – Где же ты был все это время?

– Когда наши стали отступать, меня подобрал один старый священник. У меня была рана, он меня выходил, а потом мы скитались… В конце концов драгуны нас поймали и отвели в инвернесский толбут. Там О’Ши умер.

– И тебя отпустили?

– Нет. Я сбежал.

Перед глазами замелькали картины из прошлого – разрозненные, без намека на хронологический порядок. Они внушали Александеру ужас и грусть.

– Алас, мне бы хотелось знать, что тогда случилось, – проговорил Колл после продолжительного молчания. – Черт побери, ты пропал на двенадцать лет! Почему ты не вернулся домой? Отец места себе не находил, а уж мать…

– Я знаю про маму, – отозвался Александер, и голос его дрогнул. – Она умерла в конце лета 1748 года. Я был в долине в день ее похорон.