Книга Маркус Вольф. "Человек без лица" из Штази - Ноэль Воропаев

Я не буду приводить мнение Маркуса Вольфа о действиях руководства КПСС в отношении ГДР, поскольку оно совпадает с приведённой точкой зрения Вернера Гроссманна и, конечно, сотрудников разведки ГДР, с которыми я встретился в 1993 году. Они откровенно и с горечью говорили о том, что ГДР и их предали, понимая, конечно, что это сделали не сотрудники советской разведки. И этот момент нашёл отражение в книге Вернера Гроссманна:

«Моя жена и я в 1990 году летим в Москву в гости к нашей дочери и русскому зятю, которые работают там в НИИ. Руководство 1-го Главного управления приглашает нас на двухнедельный отдых в санаторий в Семёновское. И в московской гостинице, и в санатории я разговариваю с руководящими сотрудниками советских служб. Как всегда, всё происходит строго по протоколу с достаточным количеством хорошей еды, многочисленными тостами. Они непрерывно клянутся в дружбе, щедро предлагают помощь и поддержку. Геннадий Геннадьевич Титов на протяжении долгих лет представитель КГБ в Берлине – Карлсхорсте, который провожает нас в аэропорту, заверяет меня, что сотрудники органов госбезопасности (ГДР. – Н. В.) не будут привлечены к уголовно-правовой ответственности и что пенсии им гарантированы.

Он, к сожалению, не знает позицию Горбачёва, которую тот занял в разговоре с Федеральным канцлером Колем по этому вопросу. Горбачёв уклонился от ответов на конкретные вопросы канцлера по данной проблематике и передал их на усмотрение Коля.

Достойно ведут себя также сотрудничающие с Главным управлением разведки офицеры связи Олег Герасимов и Володя Будахин, с их семьями я и моя жена находимся в дружеских отношениях. Александр Принципалов и Анатолий Новиков, Вадим Кирпиченко и Леонид Шебаршин. Конечно же, они тоже не всегда открыты с нами, но они никогда не лгали. А это уже много в непростом деле тайных служб. К сожалению, с «закатом» ГДР многие дружеские узы разрываются.

Многие из наших сотрудников были разочарованы тем, что советские друзья в Москве бросили нас в беде».

Безусловно, Вернер Гроссманн не имел в виду, что сотрудники советской внешней разведки не оказали им помощь: у нас не было возможности изменить изложенное выше политическое решения руководства ЦК КПСС, но мы остались их боевыми и верными товарищами.

Как гласит русская пословица, «Всякое дело человеком ставится, человеком и славится».

Она очень точно определяет и судьбу Эриха Мильке – судьбу смелого, решительного и дисциплинированного солдата своей партии и слуги немецких трудящихся. И, разумеется, не применима к судьбе реформатора Горбачёва М. С., который «прославился» иначе.

Лично у меня не вызывает никаких сомнений то, что Эрих Мильке был борцом. Он заслужил нашу благодарность и нашу память о нём как о большом друге Советского Союза и нашем стойком по общей борьбе соратнике.

О смысле и будущем разведки

В личных беседах с советскими коллегами Маркус Вольф неоднократно затрагивал профессиональные темы, которые тогда интересовали нас всех, о профессионализме в разведке, роли в ней агентурной работы и развитии технической разведки.

С появлением новых средств ведения технической разведки, добывающей информацию, а также её обработки, использования и учёта при принятии политических и других решений, появился скепсис по отношению к приоритетности агентурной разведки.

Эта тематика бесед высвечивала интерес Маркуса Вольфа к будущему разведки. Наше время – время бурного научно-технического прогресса и освоения космоса, усиления глобализма с небывалой концентрацией капитала, разрастания угрозы терроризма, а также образования региональных анклавов социальной напряжённости, которые превращаются в очаги военных конфликтов. Какова же роль этих двух видов разведки?

Дискутируя на тему о целесообразности существования разведывательной службы в будущем и ведения агентурной разведки, когда есть уже технические средства добычи информации и высокий уровень аналитической работы по её обработке, Маркус Вольф заключил:

«Однако, я думаю, что работа с человеком-источником никогда не может быть изменена, заменена чем-либо, пока существуют спецслужбы. С помощью технических средств можно только приблизительно представить стабильное состояние наблюдаемого объекта в данный момент. Секретные планы, выбор и принятие решений остаются скрытыми даже для самого совершенного спутника».

Далее Вольф писал:

«Даже если роль технической разведки усилится и заменит то, что раньше делал человек с риском и большими затратами, она никогда не будет полноценной заменой. Только человеческий фактор, а не высокотехнологические устройства делают разведывательную деятельность успешной».

Из его опыта руководителя внешней разведки ГДР следует, что «найти и разрабатывать ценный источник в объектах принятия решений, куда необходимо внедриться, – это зависит не от числа сотрудников в Центре, а от квалификации руководства» и что борьба «за расширение полномочий и штатов» бессмысленна.

Могу только подтвердить то, что он не понимал и не принимал склонности братских разведслужб к поиску виновных в провалах в работе и стремления «разбираться» с ними, а пришёл к другому решению:

«Совсем наоборот, период после разоблачения и ареста агента – это как раз время, требующее стабильности высшего руководства и преемственности в работе. Я всегда считал, что массовые увольнения никогда не были адекватными мерами», то есть «целесообразнее оставаться всем на местах и сделать выводы, чтобы это не повторилось вновь».

В книге «Игра на чужом поле» Маркус Вольф указывает на специфику работы разведки:

«С точки зрения морали мир разведки, западной или восточной, – это всегда царство теней. Её практика зачастую безнравственна, а её методы – грязны… Ни одна секретная служба не может быть демократичной, и, как бы политики ни желали этого, быть открытой для постоянных проверок и профессионально решать свои задачи нельзя».

Последнее замечание Маркуса Вольфа об избыточности требования гласности и публичности работы спецслужб, на мой взгляд, естественно вытекает из требования секретности их деятельности и означает табу на это.

Он считал, что «беда (для государства. – Н. В.) начинается там, где информация служб наталкивается на невежество и высокомерие, где их предупреждения пылятся в архивах, если не сразу рвутся в клочья». В качестве убийственного и бесспорного аргумента Вольф ссылается на предвоенную ситуацию в СССР: трагедией для советского народа обернулось «отношение к их информации (информации агентов советской разведки в Токио, Берлине, Франции, Швейцарии и Москве о нападении Третьего рейха на СССР. – Н. В.) одного лишь человека, который в беспредельном самовозвеличении сметал со своего стола всё, что не соответствовало его предвзятому мнению».

Он имел в виду, разумеется, Сталина, который в условиях военного времени принизил из-за своих ошибочных политических представлений важную роль разведки как одного из основных институтов государственной власти. Это привело сталинское руководство к крупным политическим просчётам и, в первую очередь, к массовой гибели советских людей в войне с нацистской Германией.