Книга Кирасир. Двуглавый Орел против турецких стервятников - Василий Панфилов

Попаданец запретил брать любые пахучие вещества, даже копчёное сало и чеснок, табак – помнил, как в Семилетнюю войну отряды улан не раз находили врага просто по запаху. С учётом того, что здесь считалось нормальным таскать за собой коров и овец своим ходом в качестве источника пищи, такой аскетизм вызывал недоумение, так что пришлось объясниться.

– Парни! – обратился Померанский к солдатам, собрав их на временном плацу. – Я знаю, что многие из вас недовольны рационом, который я велел взять. Так вот – предлагаю засунуть недовольство в задницу!

На этом ободряющая речь закончилась, озадачив солдат. Впрочем, немного отойдя, они посмеялись, признав право командира на такие вот решения.

– В конце концов, мы идём во вражеский тыл, так что скорость важнее. Ну а если попадётся по дороге тёлка или овцы… Ну а не попадётся – так несколько дней можно посидеть и на каше с салом, всё-таки не самая плохая еда.

Такую экономию солдаты восприняли сравнительно спокойно ещё и потому, что офицеры и сам принц будут есть ту же пищу, что и они. Справедливость! Маршрут пришлось немного подкорректировать – пришли новые разведданные. Наконец – всё, вышли традиционно на рассвете и пошли скорым маршем. К полудню остановились у небольшой речушки, выставили посты и принялись готовить обед. Поскольку на «полуфабрикат» не требовалось много времени, каша поспела минут за десять. Хворост? Его солдаты ещё по дороге собрали – каждый подобрал несколько веточек, чтобы потом не терять времени.

Отдыхали долго, больше трёх часов, но зато и шли потом едва ли не дотемна. Селения старательно обходили – нарываться на неприятности с самого начала не хотелось, идеальным вариантом, по мнению Рюгена, если их заметят только после того, как они начнут разорять вражеские обозы и магазины.

Полусотня казаков и «Волки» Рюгена занимались разведкой – и пока достаточно удачно. Во всяком случае, удавалось избегать вражеских отрядов и вроде как пока никто не заметил. Точнее говоря – следы полков наверняка замечали, но раций здесь не было, да и в турецкой армии царил традиционный хаос.

Звучит дико, но основа турецкой армии до сих пор – ополчение. Ополчение профессиональное, почти профессиональное и полупрофессиональное… об индивидуальных боевых качествах турок плохо отозваться было нельзя, но вот о боевом слаживании… Здесь всё печально.

Были, разумеется, и кадровые вояки, но очень уж разносортные, да и во время войны их призывали с самых разных краёв огромной империи. Так что – те же проблемы с боевым слаживанием. До уровня полка воины султана ещё были натасканы, но вот на более высоком уровне это была уже более или менее слаженная толпа, которую в каждой крупной кампании приходилось «дрессировать» едва ли не заново. Вот и получалось, что «прогулка» в турецком тылу была не то чтобы безопасной, но вполне реальной – бардак…

Неделю шли форсированным маршем, по пятьдесят-семьдесят вёрст в день – в зависимости от наличия или отсутствия дорог, и вымотались сильно, зато и углубились в самое сердце Молдавии. Вышли к небогатому селу, находящемуся чуть в стороне от трактов. Жители встретили восторженно-настороженно – русское подданство манило, но пугал турецкий меч. Заигрывать с крестьянами в стиле Голицына попаданец не стал.

– На несколько дней остановимся у вас, – сухо проинформировал он старосту, – и выставим посты. Так что если кто-то захочет предупредить турок – пусть будет готов к тому, что сперва убью его, а потом всю семью.

– Как можно, господин?! – нервно ответил мгновенно вспотевший староста. – Мы все за Россию!

Вечером, искупавшись в мутноватой речушке, Померанский вытащил из кармана бережно хранимое письмо от жены, которое он получил незадолго до похода.

«…Родила мальчика, крестили Святославом – как ты и хотел. Здоровый, красивый…»

Расплывшись в умилённой улыбке, он перечитывал письмо любимой женщины снова и снова. Тогда, ещё в лагере, он написал ей бессмертные строки Симонова, которые запомнил в своё время не по учебнику, а по письму прадедушки с фронта…

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди,

Жди, когда наводят грусть

Жёлтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут,

Позабыв вчера.

Жди, когда из дальних мест

Писем не придёт,

Жди, когда уж надоест

Всем, кто вместе ждёт.

Жди меня, и я вернусь,

Не желай добра

Всем, кто знает наизусть,

Что забыть пора.

Пусть поверят сын и мать

В то, что нет меня,

Пусть друзья устанут ждать,

Сядут у огня,

Выпьют горькое вино

На помин души…

Жди. И с ними заодно

Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,

Всем смертям назло.

Кто не ждал меня, тот пусть

Скажет: – Повезло.

Не понять, не ждавшим, им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой, —

Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

Он догадывался, что стихам великого поэта суждено стать вечными, но даже не подозревал, что именно эти строки станут началом знаменитого сборника «Молитва воина» и лучшие поэты славян будут стремиться попасть в него.

Глава 6

– Уверен, мой принц, – вытянулся Михель, – я всё-таки инженер не из последних, так что ручаюсь. Всё точно.

Рюген хмыкнул и снова принялся вглядываться в подзорную трубу, изучая подходы к складам. Изучал он их не просто так – готовилось нападение с последующим поджогом. Хранились здесь в основном селитра, уголь, сера и прочие компоненты пороха – в своё время попаданец сильно удивился, узнав, что в восемнадцатом веке не таскают за собой повозки с порохом, а чаще всего готовят его на месте – в противном случае он легко портится.

Разумеется, такой склад не мог быть не защищен, и стоял здесь целый полк. Точнее – было подразделение из примерно трёхсот джебеджи[45]и ещё столько же – всевозможные выздоравливающие из различных подразделений. Мало того – примерно в часе ускоренного пешего марша стояло ещё около тысячи вражеских бойцов. Вот и думай – как провести диверсию и не ополовинить при этом собственные полки…

Поджечь-заминировать? Хренушки – ингредиенты хранились так, чтобы максимально исключить возможность пожара и поджога, так что после захвата склада предстояло ещё поработать грузчиками и исправить эту ситуацию. Прямое нападение исключалось – Игорь не сомневался, что его воины разгромят турок, но хотелось, чтобы потери их были минимальные.