Книга Шаг в небо - Сергей Слюсаренко

Лицо в окошке я даже не смог рассмотреть. Раздаточная была на уровни груди, и я хоть и нагнулся в три погибели и просунул голову внутрь – увидел только толстый живой какой-то тетки. Она выхватила протянутый паспорт и крылась в глубине своего помещения. Вернулась она не сразу, и сердитая.

– Что же ты, первичник, а приперся поздно? – тетка незлобно ругалась. – И не сказал, что первичник. Я бы не таскала все это в руках, сам бы собирал.

В руках она ничего и не тащила – просто катила впереди себя тележку, такую, как раньше в супермаркетах использовали. На тележке лежал ворох пакетов, видимо предназначавшихся для меня. Тетка протянула мне полосатый мешок из синтетического волокна.

– Подставляй.

Я, развернув мешок, подставил его горловину под нижний срез окошка. Тетка стала метать пакеты. Все они были запечатаны в непрозрачный пластик. Получился почти полный мешок. Напоследок раздатчица сунула мне паспорт и проговорила:

– Следующий!

Как прочно это слово вошло в жизнь. Почти весь лексикон планеты сократился до этого слова. Слово – символ безволия и тоталитаризма. «Следующий» – тебя вызывает власть и дает пайку. «Следующий» – тебе дают лопату – иди, копай. «Следующий» – орет палач на плахе. И больше ничего не надо использовать в разговоре. Дождись очереди и получи свое. Или отдай свое – все просто. Ты следующий и больше никто. Просто «следующий» без имени и лица.

Мои мрачные мысли прервал голос бабульки из очереди:

– Вот спасибо новым властям, как о человеке заботятся. Все, что надо, дают. Вот вы, молодой человек, теперь и забот знать не будете! Обо всем позаботятся власти. Слава богу, слава богу.

– Да, позаботятся, – не очень весело ответил я. – Пастыри. А мы бараны. На заклание.

Бабка ничего не поняла. А те, кто стоял в очереди недалеко от меня, сразу отвернулись в сторону. Вроде как не слышат.

Дотащить мешок до дому оказалось не очень сложно, хоть он и тяжелый был. В лагере я подучился и мешки тягать, да и вообще – силы набрался. Или это я просто в себя после лагеря прихожу?

Дома я стал с интересом разбирать мешок с подарками. Судя по всему, все это делалось сентами. В первом пакете оказалась одежда. Очень похожая на ту, в которой ходила основная масса людей на улицах. Нечто безликое, ткань явно синтетическая. Но одежды было много – даже теплая куртка и шапка-треух из искусственного меха. В общем, если нечего надеть – вполне сойдет. Но мне как-то ближе мои родные вещи. А вот это похоже на пищевой паек. Да действительно, брикет. На вкус… Определить вкус было трудно. Твердый брикет по консистенции напоминал прессованную бумагу. Порывшись в ящике с инструментами, я нашел пилку – шлицовку и отпилил небольшую пластинку еды. Ну и что? Вместо ветчины на хлеб? А хлеб – тоже такая же досочка, из брикета пиленая.

Но в итоге удалось отгрызть кусочек. На вкус оказалось ничего. Вроде давно забытых китайских супчиков в коробочках. Но всухомятку в горло не полезет. Надо его как супчик, наверное, в воду. Я выбрал самую маленькую кастрюльку и поставил её на огонь. Какое приятное ощущение. Держать в руках привычные вещи, доставать их из привычных мест. Совсем недавно их расставляла тут моя мама. Она никого не допускала распоряжаться на кухне. А когда родители уезжали в отпуск – я впервые не поехал с ними – долго и подробно объясняла, где и что стоит. И даже показала, где стоит водка – в маленьком стенном шкафчике. Я сам его сделал этот шкафчик, давно, еще когда в школе учился. В стене была ниша от старого электросчетчика, проводку при капремонте переделали, а ниша осталась. Вот я и сделал деревянный сейф. Как все было…

И тут я понял, что не хочу жить так, как сейчас. Это не значит, что я не хочу жить, но я сделаю все, чтобы… Через пять минут, когда вода закипела, мне мои сомнения показались просто глупой патетикой. Что может один человек против всегалактичесой цивилизации? Один, с брикетом корма в руке и паршивой робой в запасе. Что может человек? Ничего. Но в голове вертелась мысль совсем другая, она пыталась протолкаться наружу через волну пессимизма, овладевшего мной. Мысль простая и фанатическая, столько раз уже донимавшая меня: «Человек может все». Ну, можешь – так смоги, а не сопли жуй! Для начала разберись, как этот брикет лопать. В общем, забота о пище привела к тому, что брикет растворился в горячей воде. Вид у этого хлебова был не очень. Но пахло вкусно. И тут я понял, что делаю глупость, видимо попал под впечатление последовательности – регистратура – биржа – склад – еда-брикет, парализовавшей волю! Ведь дома запасы всякие были! Может, можно обойтись без этого пластмассового брикета? Я же не все съел? Да и привередлив я был не то, что сейчас…

Исследования показали, что какие-то запасы дома действительно есть. Несколько килограммов гречки, море геркулеса, консервные банки с рыбой и тушенкой. Та самая водка спокойно стояла на месте. Я ее, если честно, первой нашел и хлопнул полстакана. Стало веселее. Так вот просто – без закуски. Были ещё всякие мешочки с сухими травками, какие-то варенья… Ну, можно сразу и не переходить на этот казенный брикет. А там посмотрим. Может, брикет можно выменять на что-нибудь? Сразу вспомнились истории о подлых спекулянтах в блокадном Ленинграде, выменивавших драгоценности на хлеб у голодавших.

В итоге я сварил свою любимую гречку и для вкуса добавил, когда она варилась, немного этого брикета. Оказалось вполне приемлемо.

От еды меня оторвал пронзительный звонок. Телефон!!! Он звонил непрерывно, как будто совсем разучился звонить правильно. Я ринулся к нему, схватил трубку, как спасательный круг:

– Да!

– Двадцать три сорок три восемьдесят три? – женский голос, типичный голос телефонистки.

– Да, – я помнил наш номер, не смотря ни на что.

– Проверка линии, – сообщила телефонистка.

– Скажите, а когда заработает? – у меня в голосе даже просительные нотки появились.

– Так работает, – безразличным голосом ответила девушка и повесила трубку.

Я стоял перед телефоном, как кощей перед златом. Ведь я сейчас всех найду. Сейчас!!!

Как было приятно держать в руках старую записную книжку. Там все мои друзья. Там моя жизнь.

Сашка.

– Да, – до боли знакомый голос ответил немедленно.

– Саша, привет!

– Здравствуйте, – очень вежливо ответил Сашка.

– Да, ты что, это же я! – мне ничего не оставалось, как назвать фамилию.

– Андрюха! – Сашка, по-моему, обрадовался. – Я уже и не думал, что твой голос услышу! Ты где?

– Да здесь я, здесь! Я из лагеря вернулся.

– А тут такого про тебя говорили. Мол, что даже погиб.

– Да нет, все в порядке! Только приехал! Ты-то как? – мне казалось, что с голосом Сашки оживает старый мир, мой мир.

– Нормально, работаю, как все. Жизнь, сам знаешь какая, поганая. Мне в селе разрешают работать. А так, в основном, на дорожном строительстве.