Книга Пусть умрут наши враги - Александр Шакилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То, что окружало Родда столько лет и было частью его жизни, оказалось вмиг уничтожено по прихоти бродяги, душа которого утонула в пролитой им крови так давно и так глубоко, что достать ее на поверхность не смог бы самый опытный ныряльщик, а воскресить ее не под силу и некроманту.
А ведь Родд специально отправил меченого к Древу Жизни – чтобы тот убрался подальше от Щукарей и цветника. Раз уж парня преследовали, важно было оттянуть погоню – лучших, самых верных ратников – подальше от Моса, лишив столицу и князя защиты. Пока лучшие воины чистокровных бродили бы по Разведанным Территориям в поисках меченого и его компании, Родд собрал бы армию последователей и двинул на столицу. Князь засиделся на троне, а Родд – в своем мрачном логове. А так-то судьба мальчишки-лешего его мало заботила. Мало того, лучше бы дурачка убили. Жаль только, Зил – кажется, его так зовут? – не успел убраться достаточно далеко, его скоро схватят.
И тогда все будет напрасно. Все-все-все. Или?..
Родд разжал челюсти:
– Найди. И отомсти.
За его спиной, за спинами учеников, что-то заворочалось в темноте.
И тяжелые острые когти заскрежетали по каменному полу.
* * *
Течением их вынесло из-под корней и притопило водоворотом, опустив до самого дна, прижав там к раскисшей глине, – и дышать стало нечем.
Задушить рептилуса? Ну, это еще успеется. Пока же, убрав руки от горла полукровки, Зил хорошенько врезал ему по ребрам. Воздух выбило из легких жабы и пузырями швырнуло к поверхности воды. Отпустив чистокровного, рептилус устремился к поверхности воды. Ему, как и лешему, тоже хотелось дышать. Оба вынырнули у самого берега, но рептилус – пожри его бурая гниль! – первым выбрался на сушу.
И там-то с ножом в лапе дождался Зила:
– Лопоухий, иди ко мне! Проверим твои поджилки – крепкие или нет?!
На коленях выбравшись на сушу, леший мотнул коротко стриженной головой. Отступать обратно в воду? А смысл?.. Поднялся. С него текло. Хотя предстояла смертельная схватка, родимое пятно не зудело. Совсем.
– Чего медлишь, жаба?! – Зил сам бросился на рептилуса.
От неожиданности тот отскочил – вместо того, чтобы про-ткнуть чистяка заточенной сталью.
– Братец, мы с тобой! Держись, кролик! – от деревьев по грязи, поддерживая друг дружку, на помощь Зилу спешили Траст и Ларисса.
Полукровка всего-то чуть повел головой, среагировав на голоса, но в ближнем бою и такой малости достаточно, чтобы сдохнуть. Или – чтобы выжить. Шагнув к жабе, Зил дотянулся ногой до лапы с ножом, выбив его из голубых пальцев. Молнией сверкнув в лучах солнца, острие проткнуло раскисшую землю.
Зил, оказывается, и на такое способен!
Зашипев, рептилус махнул ушибленной лапой. Он был ловок, а все же не сумел своротить лешему челюсть: его кулак полпальца не достал до лица Зила. А вот Зил врезал-таки жабе в живот. Другого согнуло бы вдвое, но там, где у нормальных людей пупок, у рептилуса обнаружился потайной карман. От удара он раскрылся, явив свое содержимое, – серебристый обруч с множеством шлифованных пластин, облепленных проводами. Обруч выскользнул из телесной ниши и бултыхнулся в ручей.
Мгновенно потеряв интерес к противнику, рептилус метнулся к воде. Удачной подсечкой Зил опрокинул его на бок и ударил ногой в ребра, но не попал – рептилус проворно откатился и вскочил. Жажда крови переполняла змеиные зрачки, но направился рептилус все же к ручью. Подняв фонтан брызг, нырнул и почти сразу всплыл, держа над головой обруч. Выскочив на берег, он напялил обруч на голову…
И прошипел, глядя на Зила:
– Лопоухий, ты даже не представляешь, как усложнил себе жизнь!
Выбросив обратно в ручей бесполезный уже, по-видимому, обруч, рептилус весь как-то обмяк, скукожился, стал жалким и неопасным.
Только сейчас Зил понял, как сильно он продрог. Его колотило. Талая вода в ручье куда прохладней реки, подогретой гейзером. Пока его жизнь была в опасности, он старался не замечать холода, пробирающего до костей, вымораживающего мозг и останавливающего кровь в конечностях. Не до того было. Но теперь, выбравшись из-под корней, Зил не чувствовал собственных рук. Пальцы не гнулись, хотя только что он сжимал ими горло врага. Едва ковылявшие Траст и Ларисса тоже не изнывали от жары: лица у них были белее снега, а губы – не синие даже, а серые, как пыль, принесенная ветром из пустоши. Позади них пирос встал-таки на ноги.
Насколько был он стремителен в воздухе, настолько же оказался неуклюж на земле. Хлюпая по лужам и волоча продырявленные крылья, напасть бесшумно и убить быстро не получится. Выглядел он сейчас, если забыть об одном обезглавленном им ратнике, точно ребенок лет шести, только обросший серой шерстью, кое-где оплавившейся и почерневшей. Левое крыло пироса не только продырявило взрывом, с него еще сорвало острую кромку, зато когти уцелели. И длинный оперенный хвост почти не пострадал. Огромные глазища ястребка смотрели на чистокровных так растерянно и беззащитно, что прямо-таки захотелось прижать малыша к груди, погладить по спинке и сказать что-нибудь ободряющее.
– Всем стоять! Не двигаться! Всех тут положу!!! – прочирикал он, выставив перед собой тонюсенькую ручку с зажатым в кулачке шипометом. Голос у ястребка был писклявый, детский, под стать телу. Зато оружие, способное за раз вытолкнуть из себя десяток дротиков-шипов, было достойно настоящего воина.
Траст и Ларисса замерли.
– Спокойней, дружище, – Зил выставил перед собой ладони. Он вглядывался в удлиненное книзу лицо пироса, перепачканное копотью и грязью, стараясь поймать взгляд. На покрасневшем, покрытом волдырями лбу крылатого полукровки не хватало одного рожка. Второй обломало наполовину. – Все хорошо, дружище. Все просто замечательно.
– Разве? – усомнился Траст. Вместе с Лариссой он стоял спиной к ястребку и потому мог полагаться только на то, что сообщит Зил.
Зил развел руками, мол, я хотел как лучше, успокоить хотел.
– Ладно, признаю, все очень плохо.
– Не шевелиться! Стрелять буду!!! – рассветным соловьем прощебетал пирос.
Зря только глотку надрывал – повода открыть огонь ему не давал даже рептилус, которого угрозы соплеменника уж точно не касались. Один лишь ястребок совершал телодвижения, то и дело оскальзываясь и дергая при этом пострадавшими крыльями, что было весьма болезненно – он кривился.
Пирос был уже совсем рядом с Лариссой и Трастом, когда последний решился-таки взглянуть на него. Только здоровяк качнул рыжей шевелюрой, полукровка сразу нажал на спуск шипомета. В оружии что-то щелкнуло. И опять. И вновь. Сколько раз пирос жал, столько и щелкало, но в Трасте от этого дыр больше не становилось, и в грязь лицом он не упал, и кровью все вокруг не залил. Остальных тоже не зацепило. А ведь на расстоянии в двадцать мер шип пробивает человека насквозь и с убойной силой летит еще вдвое дальше.
Опять щелкнуло – и никто не умер, не пострадал.