Книга В ожидании Догго - Марк Миллз

– Колись.

– Разве что самую малость.

Джей, в сущности, простая душа, у него нет проблем с основными инстинктами, такими, как физическое влечение, и как только он увидел фотографию Эди в моем телефоне, я получил его благословение.

– Сногсшибательная девушка. Высший сорт. Действуй.

– Мне кажется, я успел все испортить.

И я поведал им о своем промахе накануне вечером, о Тристане. Я нуждался в руководстве, совете. А потом слушал и смотрел, как они мило хотя бы раз, в виде исключения, пытались прийти к согласию. Джей придерживался твердого мнения, что за женщин надо биться не на жизнь, а на смерть, и даже захватывать силой, если того требует ситуация.

– Это тебе не похищение сабинянок. – Лили повернулась ко мне. – Не слушай его, Дэн. Будь самим собой.

– И что, поможет? – усмехнулся Джей.

Глава двадцатая

Свою ошибку я понял, когда мы втроем оказались в кабинете Бет в «Баттерсийском доме собак и кошек».

– Я вижу, ему так и не сделали операцию.

Не следовало брать собаку с собой. А если уж взял, надо было оставить в коридоре с Эди.

– Он в процессе подготовки, – произнес я. – С тех пор как мы были у вас в прошлый раз, жизнь изменилась. Я получил новую работу. И Догго, по сути, тоже.

Я решил, что Бет умилится, услышав, что пес устроился офисным почтальоном.

– У него теперь собственный аккаунт в «Твиттере», – добавила Эди. – Анна из приемной помогла ему зарегистрироваться.

По выражению глаз Бет трудно было судить, что она думает о псе. Она испытывала к нему скорее не симпатию, а сострадание, как к малолетней жертве эксплуатации детского труда на каком-нибудь азиатском потогонном предприятии.

– Ну, выглядит он неплохо, – ворчливо признала Бет.

Договариваясь об информации, я весьма туманно обрисовал ее цель, и теперь мне требовалось выяснить, есть ли организация, которая может ее предоставить в наш век, когда все помешаны на защите любых сведений. Я намеревался все узнать у самой Бет – обаять и выведать. Но она, к сожалению, вспоминала нашу прошлую встречу не с такой теплотой, как я.

И бесстрастно выслушала мой рассказ о страсти Догго к Дженнифер Энистон. Я сказал, что эта странная любовь навела меня на мысль больше узнать о прошлой жизни пса, откуда он вообще взялся.

– Я понимаю одно – его не бросили на улице.

Перед Бет лежала папка с бумагами.

– Вы правы, его не бросили. Собаку привел к нам хозяин.

– Мне хотелось бы поговорить с ним. Ну, понимаете, заполнить кое-какие пробелы, что-то выяснить, например, что любит Догго. Как знать, может, его прежние хозяева захотят последить за Догго в «Твиттере», сохранив, таким образом, с ним связь.

Бет закрыла папку и произнесла:

– Не знаю, почему он привел его к нам. Что бы вы о нас ни думали, мы не устраиваем людям допрос. – Я вспомнил, что, когда был здесь в прошлый раз, сделал глупость, упомянув нацистов. Отсюда ее ледяной тон. – Наверное, не мог больше управляться с собакой, – продолжила Бет. – Или дело в деньгах. Хозяева тяжело переносят расставание со своими питомцами. Слез мы здесь вдоволь насмотрелись. Не уверена, что ему будет приятно напоминание о Догго.

– А вдруг? – улыбнулась Эди.

– Я не имею права разглашать личные данные, даже если бы хотела. Мы придерживаемся строгой конфиденциальности. Надеюсь, вы меня поймете.

– А если написать ему письмо? – предложил я.

Бет на мгновение задумалась.

– Что ж, это не исключается. – Она покосилась в сторону Догго. – Но лишь в том случае, если вы выполните свою часть договора. – Намек был ясен: кастрируйте пса, и я рассмотрю вашу просьбу. К счастью, первой из нас троих нашлась Эди:

– Хорошо. Большое спасибо. Как Дэн уже сказал, Догго готовится к процедуре.

Я понял: Эди что-то замыслила, заявив, что тоже решила взять себе собаку. Бет оживилась, готовая оказать нам подобную любезность. Пока мы спускались вниз, Эди прислала мне сообщение: «Позвоните мне по моему сигналу».

Псарня встретила нас жуткой какофонией звуков: лаем, повизгиванием и временами каким-то странным воем. Видимо, Догго стер из памяти все, что касалось его короткого пребывания в данном месте, потому что смотрел на выстроившиеся вдоль коридора высокие клетки с зарешеченными дверями и возбужденными обитателями скорее с интересом, чем с волнением. Здесь находились собаки самых разных пород и размеров. Мы успели посмотреть многих из них, когда Эди подмигнула мне. Я тайком набрал номер ее мобильного телефона и с изумлением следил за представлением.

– Мам, привет… Да, сейчас не лучший момент, я кое-чем занята. Это подождет? Конечно, мне небезразлично. Как его дела? Одну секунду. – Она прижала телефон к груди и с виноватым выражением лица повернулась к нам. – Никак не отвертеться. – Эди закатила глаза и, прежде чем отойти, прошептала Бет: – Ох уж эти матери. Сейчас найду место потише. Собаки? Ну да, собаки. Я тебе потом объясню. Говори, как он…

Ее игра была настолько убедительной, что, как только Эди скрылась из виду, я объяснил Бет:

– Ее отец недавно сильно ушибся.

Как я догадался, Эди поднялась взглянуть на досье Догго, которое Бет оставила у себя на столе. И теперь мы знали имя прежнего владельца пса – Патрик Эллори – и номер его мобильного телефона. Что делать с этими сведениями, следовало обдумать. Но по дороге через Баттерсийский парк и мост Альберта стратегию нам выработать не удалось. В Челси на Фермерском рынке мы нашли среди миниатюрных павильончиков столик на солнце.

– Вам надо было идти в актрисы.

– Хотела, – улыбнулась Эди. – Когда училась в выпускном классе, пыталась поступить в Национальный юношеский театр. Мне отказали.

– И сделали большую глупость. Теперь не знаю, смогу ли я верить хоть одному вашему слову.

Эди улыбнулась:

– Я очень старалась, пыталась пройти отборочный тур. Все знала, все понимала, но была скована, не сумела раскрепоститься. – Она глотнула пива. – То же и в отношениях с людьми. Так, по крайней мере, всегда говорили мои партнеры.

Я не хотел ничего слушать о Тристане.

– Однако с Дугласом вы провели три года, значит, что-то делали правильно.

– Два года – долгий срок. Это его слова, не мои. Но он был прав, мне потребовалось время, чтобы это понять.

Прежде я считал, что Эди бросила Дугласа из-за Тристана, но, кажется, их отношения прервались по обоюдному согласию.

– Позднее мы чувствовали себя скорее братом и сестрой. Никаких обид, даже когда он закрутил с моей подругой.

Проблема заключалась в том, что мы не могли откровенничать с Патриком Эллори. Он мог неправильно отреагировать, послать нас подальше, даже пожаловаться в собачий приют. Эди предложила, что позвонит она и, представившись сотрудницей «Баттерсийского дома», скажет, что новый хозяин Микки (это имя я никак не мог принять) хочет с ним связаться. Если Эллори согласится, я позвоню ему. Если нет, мы окажемся в тупике.