Книга Убийство из-за книги - Рекс Стаут

– Скоро привыкнете, – ответил я, что, по-моему, ему не очень понравилось.

Офис сыскного агентства занимал половину десятого этажа грязного старого здания с лифтами, издававшими на ходу стоны и скрипы. Я один раз много лет назад уже был там, и, поскольку утром из отеля предупредил, что, возможно, зайду, меня ждали. В угловой комнате мне навстречу поднялся малый по имени Фердинанд Долман, у которого были два подбородка и четырнадцать волос, прикрывавших лысину.

– Рад видеть тебя, старина! – протягивая мне руку, оживленно воскликнул он. – Как поживает наш толстяк?

Очень мало людей были знакомы с Ниро Вульфом настолько, чтобы называть его «наш толстяк», и Долман никак не входил в их число, но пытаться учить его хорошим манерам не было времени, поэтому я просто предпочел не обращать внимания. Я перекинулся с ним парой фраз, чтобы было с чего начать разговор, а затем перешел к делу и объяснил, что мне требуется.

– У меня как раз есть такой человек, – заявил он. – И на твое счастье, он только что выполнил очень трудное задание и сейчас здесь. Тебе повезло, сказать по правде. – Он взял трубку и распорядился: – Пришлите ко мне Гибсона.

Через минуту дверь распахнулась, и вошел человек. Я бросил на него взгляд, и одного взгляда было достаточно. Одно ухо у него напоминало капустный лист, а взгляд был способен пробуравить стену.

Долман начал было говорить, но я перебил его.

– Нет, – категорически заявил я, – не годится. Не тот тип.

Гибсон усмехнулся. Долман велел ему выйти, что он и сделал. Когда дверь за ним закрылась, я решился на откровенность.

– Как у тебя хватает нахальства рекомендовать мне такого идиота? Если он только что выполнил трудное задание, то мне жаль тех, кто выполняет легкие. Мне нужен человек образованный или хотя бы умеющий говорить, как образованный, не слишком молодой, но и не старый, сообразительный, быстрый, способный воспринять кучу новых для него фактов с тем, чтобы потом ими воспользоваться.

– Господи боже, – скрестил руки на затылке Долман, – может, тебе нужен сам Эдгар Гувер?

– Мне наплевать, как его зовут, но если у тебя такого нет, так и скажи, и я пойду искать в другом месте.

– Почему же нет? Есть. У нас работает больше пятидесяти человек. Найдем такого, какой тебе требуется.

– Давай его сюда.

Наконец такой нашелся, но лишь после того, как я отсидел в конторе часов пять и перебрал с десяток претендентов. Может, я и был чересчур разборчив, поскольку отнюдь не исключал возможности, что вся его деятельность будет состоять только в том, чтобы получать в день свою двадцатку плюс деньги на непредвиденные расходы, но после того, как мне удалось направить расследование по верному пути, я вовсе не хотел рисковать и допустить даже малейшую ошибку. Человек, которого я выбрал, был моего возраста, и звали его Натан Гаррис. Лицо у него было сплошь из одних углов, пальцы костлявые, и если я кое-что смыслил в глазах, то он подходил мне по всем статьям. Я судил людей не по ушам, как Пегги Поттер.

Я привел его к себе в отель. Мы поели у меня в номере, и я до двух ночи растолковывал ему, что мне от него нужно. Ему предстояло вернуться домой, взять кое-что из вещей и зарегистрироваться в отеле «Южные моря» под именем Уолтера Финча, получив такой номер, который бы меня устраивал. Я позволил ему записать все, что он хотел, уточнив, что к тому времени, когда это может понадобиться, чего может и не случиться вовсе, он должен все это крепко-накрепко запомнить. Чтобы не забивать ему голову разными подробностями, я позволил себе сказать ему только то, что может знать литературный агент Уолтер Финч, и не больше, а потому, когда он ушел, он ничего не знал про Джоан Уэлман, Рейчел Эйбрамс, а также про Корригана, Фелпса, Кастина и Бриггса.

Ложась спать, я приоткрыл окно на три дюйма, и утром лужа дождевой воды добралась до края ковра. Взяв часы с ночного столика, я увидел, что уже 9.20, или 12.20 в Нью-Йорке. На глендейлской почте мне сказали, что письмо полетит самолетом, который сядет в Ла Гуардия в восемь утра по нью-йоркскому времени, а значит, будет доставлено на Мэдисон-авеню, быть может, в ту самую минуту, когда я потягивался и зевал.

Беспокоила меня миссис Кларенс Поттер. Она уверила меня, что ее муж, независимо от того, одобрит он наши совместные действия или нет, вмешиваться не будет, но под ложечкой у меня сосало, особенно на пустой желудок, когда я думал о том, что он может натворить, послав телеграмму Корригану, Фелпсу, Кастину и Бриггсу. Выдержать я был не в силах. Не закрыв окна и даже не посетив ванной комнаты, я набрал ее номер в Глендейле. Мне ответила она сама.

– Доброе утро, миссис Поттер. Говорит Арчи Гудвин. Я только хотел спросить… Вы рассказали мужу про нашу затею?

– Конечно. Я же предупредила вас, что расскажу.

– Я помню. И как он к этому отнесся? Нужно мне с ним поговорить?

– По-моему, нет. Он не очень понял, что я ему рассказала. Я объяснила, что у вас нет экземпляра рукописи и что ее, по-видимому, вообще не существует, но он считает, что вы должны попробовать ее разыскать и попытаться продать киностудии. Я сказала ему, что нам следует подождать ответа на мое письмо, с чем он согласился. Он все поймет, я уверена, когда хорошенько подумает.

– Разумеется. Что касается Уолтера Финча, то я его нашел, и он живет в отеле «Южные моря». Ростом он чуть выше среднего, на вид ему лет тридцать пять. У него костлявое лицо, длинные костлявые пальцы и темно-карие глаза, которые кажутся черными. Разговаривая, он смотрит собеседнику в глаза, и у него довольно приятный баритон. Хотите это все записать?

– Нет, я запомню.

– Уверены?

– Да.

– Буду надеяться. Я весь день проведу у себя в номере в «Ривьере». Если что-нибудь случится, звоните мне в любое время.

– Обязательно.

Какая умница с блестящими глазками, подумал я, вешая трубку. Она отлично знает, что муж у нее тупица, но ни за что не хочет в этом признаться. Я позвонил, попросил принести мне завтрак и газеты, умылся, почистил зубы и поел, так и не сняв пижамы. Затем позвонил в «Южные моря» и попросил соединить меня с Уолтером Финчем. Он был у себя в номере 1216 и сказал, что успешно справляется с домашним заданием. Я велел ему быть на месте, пока не позвоню снова.

Приняв душ, я побрился, оделся, прочитал все газеты и, полюбовавшись в окно на дождь, позвонил коридорному и попросил принести мне журналы. Я заставил себя не сидеть в ожидании телефонного звонка, потому что могут пройти целые сутки и еще полдня, прежде чем раздастся звонок, и было незачем портить себе нервы. Тем не менее, перелистывая журналы, я довольно часто поглядывал на часы, переводя местное время на нью-йоркское. Одиннадцать пятьдесят, значит, там уже два пятьдесят. Двенадцать двадцать пять означает три двадцать пять. Четыре минуты второго – это четыре минуты пятого. Час сорок пять – без четверти пять, то есть почти конец рабочего дня. Отбросив журналы в сторону, я снова подошел к окну полюбоваться на дождь, потом позвонил в бюро обслуживания и заказал обед.