Книга Пикник в Вероне - Натали Андерсон

Слезы вновь наполнили глаза.

– Я знаю, что сделал тебе больно. Я не хотел этого.

Но она уже знала, что он этого хотел. Вот отчего он так хмурился, устанавливал свои правила. Вот почему так часто повторял, что не хочет сделать больно. Знал, что сделает. Вот почему у нее были такие дурные предчувствия. Но так невозможно. Чувства, эмоции, любовь, переливающаяся через границы и преодолевающая все. Постоянные смены настроения. Она не могла остановиться. С другой стороны Лука. Неприступная крепость.

Теперь она отказывалась его слушать. Она любила его. Он не мог любить ее. Это все, что нужно знать. Больше ничего.

– Я не останусь здесь, Лука. Мне надоело.

Последние полчаса были самыми адскими в жизни, она не могла справиться с желанием исчезнуть отсюда на день или два, на неделю или две.

Это все пора прекращать. Ее отец никогда не заботился о ней должным образом. Кэт больше не нуждалась в ней. А Лука – мужчина, в которого она безнадежно влюбилась, – не хотел ее. Боль от отказа была такой сильной, что Эмили не могла дышать, ходить, находиться в сознании.

Она боролась с ситуацией, не желая, чтобы он видел ее слабость. Ей необходимо побыть одной, хотя бы минуту, и, кроме того, стать слабой. Хотелось кричать и плакать. Только выплеснув чувства, она могла собрать волю в кулак и преодолеть ситуацию, став тем старым солдатом, которым была всегда.

Эмили направилась к двери, не обращая внимания на то, что была босиком. Просто надо было выбежать сию секунду, чтобы не завыть.

Она уже дошла до холла, когда его рука схватила ее и притянула к себе. Другой рукой он обнял ее за талию. К этому моменту слезы уже ослепили глаза, и она не видела, куда он ее тащит.

Хлопнула дверь, его руки разжались, и она проковыляла вперед несколько шагов.

– Черт возьми, Лука, что тебе еще от меня надо?

Эмили повернулась к нему лицом. Он стоял спиной к двери, бледный, серьезнее чем обычно.

– Где…

Она успокоилась, все поняла.

– Моя комната. – Он прямо смотрел на нее. – Моя.

Девушка вздрогнула всем телом от сильного ответа. Измученная рыданиями, она быстро двигалась, решив послать все свои эмоции куда подальше. Повернувшись к нему спиной, моргая, пыталась сфокусироваться на мебели, на полу, на чем угодно, кроме жалости, отражающейся в его глазах. В них не было ни проблеска надежды или счастья, и Эмили не хотела продлевать агонию ни на минуту.

Все находилось на своих местах. Двери гардероба открыты, в нем аккуратно висят костюмы. Ни капли индивидуальности. Никаких семейных фотографий. Только стопка книг и журналов с одной стороны от кровати немного характеризовала человека, живущего здесь. Но стерильностью не пахло. Спокойное, тихое, хорошее место для отдыха. Внутренняя дрожь усилилась, она напрягла каждый мускул, пытаясь успокоиться и сдержаться. Эмили слышала дыхание Луки.

– Пожалуйста, позволь мне объяснить. Пожалуйста, Эмили.

Когда она могла отказать ему?

– Мне нужно поговорить с тобой о Никки.

Нет. Ей хотелось выкрикнуть это. Эмили положила руку на грудь, пытаясь защититься от глубокой внутренней боли. Она не думала, что сможет выслушать его и остаться в живых.

– Пожалуйста, Эмили. Это займет немного времени.

Лука закрыл дверь на замок. Бежать было некуда. Она наклонила голову, сжала кулаки на груди, повернулась к нему спиной, призывая на помощь мужество. Она слышала каждое слово.

– Ты знаешь, мы встретились в Оксфорде. Ей было восемнадцать, мне почти двадцать. Я был ее первым бойфрендом. Однажды она проснулась с головной болью. Думала, что это месячные. У нее обычно случались мигрени. – Его голос дрогнул. – Я никогда не знал, что это происходит так быстро. У нее не было ни одного шанса, даже не было времени, чтобы бороться.

У Эмили опять заболело сердце, но на этот раз по-другому. Не за себя, а за него и Никки. Она повернулась и посмотрела на Луку. Он все еще не отводил глаз, решительно и неумолимо готовый пойти до конца, не важно, чего это будет ему стоить. А стоить будет, она поняла это по потемневшим глазам, побелевшему лицу и изменившемуся до неузнаваемости голосу.

– Она хотела, чтобы мы поженились. Это было ее желание, пройти одну из основных вех в жизни, прежде чем… – Он закашлялся, стараясь придать силу голосу. – Она собиралась пропустить все остальное. Только минута счастья. И это единственное, что я мог сделать для нее. – Он опять замолчал. – Она умерла через девять часов.

Эмили смотрела на него, не в состоянии видеть что-либо, кроме картины, которую он нарисовал, чувствуя невыразимую печаль.

– Не плачь.

Она не осознавала, что еще плачет. Вытерла слезы.

– Это никогда не пройдет.

– Нет. – Гримаса боли исказила на минуту лицо Луки, будто она нанесла ему смертельный удар. – Но не в том смысле, как ты думаешь. – Казалось, его агония пульсирует в воздухе. – Это ужасно, Эмили. После того как угасла мама и Никки была уничтожена этой скрытой болезнью, я решил, что никогда не поставлю себя опять в это положение. Я вложил всю энергию в бизнес. Мне не хотелось личной жизни. У меня никогда не было серьезных отношений с того времени, я никогда не проводил всю ночь с женщиной, не допускал в свою комнату. Изредка, случайный флирт. На одну ночь. Потом опять ничего. Был слишком занят работой. – Понизив голос, он объяснил: – Я не хотел, чтобы женщина стала частью моей жизни. Не желал строить отношения, испытывать боль. Поэтому прекращал их до того, как они начинались.

То есть безответственный подход Луки к жизни небеспричинен, это реакция на боль потери и сердечную тоску.

– Ты, должно быть, действительно любил ее.

Такое замечание, казалось, усилило его боль, глубокие морщины исказили лицо.

– Я думал, что это так. – У него побелели костяшки пальцев. – Хочешь знать ужасную правду? Хочешь знать, что я чувствую на самом деле?

Она ждала молча, потому что его отчаяние готово было прорваться на поверхность, а она хотела знать, что он чувствует и почему.

– Радость. – Он произнес это признание с отвращением к самому себе. – Часть меня радовалась тому, что это случилось и она ушла. – Его дыхание стало хриплым. – Потому что я хочу тебя. Я сейчас оглядываюсь назад и думаю, любил ли я ее так, как люблю тебя. Всепоглощающе. Абсолютно. Потерять Никки было ужасно, но это ничто по сравнению с тем, что значит потерять тебя. – Он заговорил громче и быстрее: – Не из-за того, что я не хочу тебя. Все из-за того, что хочу тебя слишком сильно. Не так. Не задавать тебе глупые вопросы, не успокаиваться, когда мне никто не мешает быть с тобой. Как ужасно я себя чувствую из-за этого! Что я за человек!

Лука внезапно умолк. Забеспокоился и очень испугался.

– Ты можешь полюбить человека, который так думает?