Книга Заградотряд Его Величества - Сергей Шкенев

– Как посчитали?

– Так самоеды же… они и разглядели.

Тучков усмехнулся. Несколько лет назад его идея обучать в качестве воздушных наблюдателей сибирских и северных инородцев была встречена в штыки почти всеми, и только вмешательство Светлейшего князя Голенищева-Кутузова дало дорогу начинанию. Определенные трудности доставила полная неграмотность новобранцев, но объявление о возможности вернуться домой со службы с новой кулибинкой заставило их грызть гранит науки не в пример усерднее студиозусов любого из университетов.

– Бобруйцы часа полтора продержатся? – обратился генерал к капитану Воробьицкому, после исчезновения Наполеона вернувшемуся к привычным обязанностям начальника разведки Красной Гвардии.

– Это вряд ли, Александр Андреевич. У Самохина только полусотня казаков да взвод егерей, остальные французы. Так что не более получаса. Винтовки против новых английских гаубиц долго не протянут.

Генерал-майор в задумчивости постучал кончиками пальцев по карте. Чертовы гаубицы тоже ждали, и упускать момент перехватить наисекретнейшие орудия никак нельзя.

– Полчаса? Нам хватит этого времени. – Тучков встал и перекрестился на походный складень. – И упокой, Господи, их души. Жалко, но что же теперь поделать…

Лейтенант Самохин потерял счет времени. Сколько прошло с начала английской бомбардировки? Час, полтора, два? Неизвестно, и посмотреть негде – подаренные невестой часы пали смертью храбрых, не выдержав встречи с гранатным осколком на излете, а по солнышку, неделю не показывающемуся из-за низких облаков, не определить.

– Когда же вы кончитесь, сволочи? – Лейтенант поймал в прицел неприятельского барабанщика и, когда тот завалился навзничь от попадания в грудь, с удовлетворением кивнул сам себе. – Который это уже у меня?

Забыл… Поначалу считал, но на втором десятке начал сбиваться, повторяя одни и те же числа по нескольку раз, а потом вовсе оставил бесполезное занятие. Когда противник идет плотным строем и любая выпущенная в него пуля в конце концов обязательно находит свою жертву, вести подсчет глупо.

– А ведь из лягушатников тоже кое-кто держится, ваше благородие! – Урядник, расположившийся неподалеку от командира, вытянул шею, пытаясь поверх бруствера разглядеть хоть что-то на позициях французских стрелков. – Я грешным делом думал, что все разбежались.

Французам досталось больше всех. Согласно диспозиции, они должны были находиться в первой линии окопов, но легкомысленные союзники очень не любили сидеть в земле и покидали укрытия при любом удобном случае. А уж если появился повод собраться толпой у сбитого урядником воздушного шара… Кто же упустит такую возможность? Вот эту толпу и накрыла дальнобойная английская артиллерия, стрелявшая снарядами невиданной мощности.

Результат известен и предсказуем – сотни полторы подданных Наполеона Бонапарта остались лежать возле растерзанного в клочья трофея, а остальные кинулись в разные стороны. Причем, заразы, в первую очередь старались держаться вне досягаемости винтовок заградотряда. К чести союзников нужно сказать, что не меньше пятидесяти человек вспомнили о присяге и рванули к русским окопам – туда, где хранилось их оружие. Каждый из этих храбрецов получил ружье, двойной запас патронов и приказ вернуться на ранее занимаемые позиции. Там они и остались…

– Черт с ними, Василь Прокопьич! – Самохин выстрелил еще раз и пошарил рукой в пустой патронной сумке. – Где Гришка с боеприпасом?

Такого расхода патронов лейтенант не ожидал. В его винтовке поменялась четвертая по счету ударная иголка, а красные мундиры все накатывали волна за волной. Под барабанный бой, с развернутыми знаменами, они шли, даже не делая попыток остановиться и произвести залп. Так не бывает, но так оно и было – англичане с завидным упорством лезли на завалы из тел своих предшественников, видимо надеясь на штыковую атаку. Слава богу, дальнобойные винтовки позволили избежать рукопашной, но вот французов наступающая волна захлестнула.

– Тута я, вашбродь! – Примчавшийся по ходу сообщения казак сиял белозубой улыбкой на почерневшем от порохового дыма лице. – Принес вот.

– А чего так радуешься, дурень? – проворчал урядник.

– Так это… сержант князь Черкасский просил сказать, что пленных взял. Ажно цельных двенадцать штук. И нецелых десятка два.

Лейтенант поежился. Если англичане добрались до занимаемых егерями окопов, то дело приняло скверный оборот.

– Потери у сержанта есть?

– Нет потерь, вашбродь. Только самому князю во время вылазки бабы аглицкие всю рожу расцарапали… ой… портрет попортили.

Тут Федор Саввич окончательно запутался. Какие, к чертям собачьим, бабы, и откуда они вообще взялись? И зачем понадобилась вылазка?

– Гриня, объясни по-человечески их благородию, – в голосе урядника появились угрожающие нотки. – Их светлость сержант Черкасский обоз с лядями в плен взял?

– Не ляди, а бабы, – обиделся Григорий. – Я же говорил… одеты в мундиры, и еще с ружьями все. А патронов у них нету. То есть вообще нету.

– Не понял. Откуда они там?

– Ружья или бабы?

– Позубоскаль тут у меня, дурень! – нахмурился Василь Прокопьич.

– А сержанту скажи, чтоб сюда пришел, – распорядился лейтенант.

– С бабами?

– Да хоть с чертом, но чтоб быстро!

Документ 10

Из речи премьер-министра Великобритании сэра Персиваля Спенсера в Парламенте.

«Перед Богом и Его Величеством все равны в жизни и смерти, как мужчины, так и женщины. Поэтому мы не будем отрицать очевидный патриотический подъем и дадим британским женщинам равные права при вступлении в армию. Да, это непривычно и на первый взгляд кажется дикостью, но так сможет подумать только не болеющий за общее дело нашей победы человек. Перед лицом азиатской опасности мы должны или воевать, или много работать, другого выхода у нас нет, и долго еще не будет.

Во время войны как мужчины, так и женщины должны быть уверены, что никто не работает меньше, чем в мирное время. Напротив, в каждой области нужно трудиться еще больше. При этом не стоит совершать ошибку и оставлять все на попечение правительства и парламента. Они могут лишь устанавливать общие руководящие принципы, а вот воплощать данные принципы в жизнь – это уже дело армии. Причем действовать нужно очень быстро. Стоит пойти дальше законных требований.

«Доброволец» – вот наш лозунг. Как житель столицы, я обращаюсь сейчас, прежде всего, к жителям Лондона. Они должны служить примером отваги и благородного поведения во время войны, и, надеюсь, они сейчас не подведут. Их практичное поведение и энтузиазм при поступлении в армию уже завоевали им доброе имя во всем мире. И это доброе имя нужно хранить и укреплять! Если я призываю жителей Лондона делать работу быстро, тщательно и без жалоб, то я знаю, что они все меня послушаются.

Мы не хотим жаловаться на повседневные трудности и брюзжать друг на друга. Напротив, мы хотим подать пример всем британцам без исключения. А именно – работать, действовать, брать инициативу в свои руки и делать что-то, а не предоставлять это кому-то другому. Неужели хоть одна британская женщина захочет проигнорировать мой призыв? Неужели кто-то захочет поставить свой личный комфорт выше долга перед Его Величеством и всем Соединенным Королевством? Неужели кто-то в свете угрожающей нам страшной опасности станет думать о своих частных нуждах, а не о требованиях войны? Британская женщина лучше остальных поймет, что я имею в виду, ибо она давно уже знает, что война, которую сегодня ведут наши мужчины, – это, прежде всего, война для защиты ее детей. Но сейчас мало воевать только мужчинам – мы хотим победить, какие бы средства для этого ни понадобились. Мы должны сохранить самое святое, защищаемое ценнейшей кровью нашего народа. Британская женщина должна по собственной инициативе заявить о своей солидарности со сражающимися мужчинами и встать в строй вместе с ними.