Книга Мир юных - Крис Вайц

Ратсо сует мне пластмассовую баночку с вазелином. Зачем?

– Намажь щеки и подбородок, – поясняет Пифия. – Защитит от рассечений.

Ладно, намажу. Спокойно, Джефф, спокойно. Да уж, одно дело убить врага в припадке ярости, когда нет выхода. И совсем другое – хладнокровно отдубасить кого-то кулаками. Я раньше изредка боксировал с Вашингом, тот учил меня «стоять за себя». Но там была уверенность, что брат вовремя остановится. Он бил скорее для виду, по-дружески.

Вашинг пошел бы сейчас на бой не задумываясь. И победил бы.

Вашинг умер.

Стаскиваю рубашку. Как ни странно, даже в таком состоянии успеваю подумать, какое впечатление произведу на Донну своим голым торсом. Вслед за Пифией мажу вазелином щеки, брови, подбородок.

Ратсо приносит перчатки; на костяшках у них защита, кончики пальцев открыты. Пифия примеряет обе пары – велики. Одну протягивает мне.

– Надевай. А то пальцы поломаешь.

Киваю.

– Следи, чтоб не заехали по ногам, – продолжает она. – Знатоки джиу-джитсу попробуют тебя свалить. А ты пихайся, бей и не падай.

– Не падать. Прекрасный совет, – бурчу я.

Бой один на один заканчивается раньше, чем хотелось бы; я не успеваю толком успокоиться. Оба противника лежат на полу. Тот, который сверху, лупит по лицу того, который снизу, пока последний не затихает. Рефери останавливает поединок, толпа радостно улюлюкает. Снова возбужденный шелест банкнот. Проигравшего уносят, а победитель проделывает ритуал, который наверняка видел когда-то по телевизору. Машет несуществующим камерам, целует свой кулак и тычет пальцем в небо. Только вместо неба – кирпичный свод.

Триумфатор принимает поздравления от друзей, а к нам уже спешит рефери.

– Вы откуда? – спрашивает.

– Вашингтон-сквер-парк, – машинально отвечаю я.

Рефери кивает и возвращается к рингу.

Пифия сжимает мне плечо.

– В бою пригибай голову пониже и прикрывайся руками, – напутствует она. – Готов?

Я киваю.

– А ты?

– Ты ж меня знаешь!

– Вперед. – Ратсо, придерживая нас за локти, проталкивается к рингу.

Мы с Пифией следом за ним подныриваем под цепи, заменяющие канаты.

– Пойду сделаю ставку, – говорит Ратсо. – Давай деньги.

А если он с ними сбежит? Молча протягиваю ему рулон банкнот.

– Нам не выгодно, чтобы ставили на вас, – шепчет Ратсо. – Так что прикинься слабаком.

– Ладно. – Это я запросто.

На ринге появляются соперники: рыжеволосый поджарый парень лет шестнадцати и бритоголовое создание с длинным шрамом на подбородке. Они насмешливо оглядывают Пифию.

Даже если ей так же страшно, как мне, этого незаметно. Она отвечает им свирепым взглядом.

Рефери подносит ко рту рупор.

– Дамы и господа! – рявкает он. – Дети всех возрастов! «Централ-энтертейнмент» с гордостью представляет парный поединок на выбывание между «Клинтонскими когтями» и «Чародеями с Вашингтон-сквер»!

Народ радостно вопит.

Пифия недоуменно смотрит на меня. Чародеи? Я пожимаю плечами. «Клинтонские когти» заводят толпу – задрали руки и изображают крутых бойцов. Я смотрю на море враждебных лиц – настоящий зверинец, – тоже поднимаю руку и машу. Выходит по-детски.

– Бой идет без остановок, – продолжает рефери. – Единственное исключение – замена бойца. В этом случае противники расходятся по углам.

Он подталкивает нас к центру ринга. Пифия хлопает меня по спине, и мы подходим к «Когтям». Один из них с отсутствующим видом слушает «айпод»; судя по звукам, металл. Второй, как лазером, буравит меня глазами; наверное, дырку в черепе высверлить хочет. Я подмигиваю и улыбаюсь.

Рефери – с одной стороны его воротничка болтается незастегнутый галстук-бабочка – подается вперед.

– Так, бой должен быть честным, но не слишком, – инструктирует он. – Можно все, только глаза не выдавливайте. Не горю желанием их по всему рингу собирать. Вопросы?

– Есть вопрос, – говорит рыжий. – Что за няшное имечко такое, «чародеи»?

– Скоро на своей шкуре узнаешь, – бросаю я.

Возвращаемся в наш угол, где уже возник Ратсо.

– Классно отбрил, – улыбается Пифия и поднимает ладонь.

Я с удовольствием по ней шлепаю.

– Задай им, – говорю. – Будь другом.

И делаю шаг назад.

– Пока неплохо, – кивает Донна, когда я подхожу к ребятам.

Пифия вращает головой, разминает шею. Рыжий уходит с ринга. Лысый вынимает наушники и с громким ревом демонстративно напрягает мышцы. Они перекатываются под тонкой кожей, на шее выступают жилы.

Гонг. Бильярдный шар ракетой мчит к Пифии. Она уворачивается и делает мах ногой. Движение легкое, как в танце, но приходится оно точно противнику в колено. С муторным хрустом коленная чашечка выскакивает с положенного места, съезжает влево, кожа вваливается, а под ней отчетливо проступают очертания лобызающихся костей – бедренной и большеберцовой; будто куриный окорочок в целлофановой пленке.

Толпа ахает – уважительно, восхищенно. Лысый, корчась от боли, согнулся над ногой; зубы оскалены.

Пифия без запинки подпрыгивает к нему и бьет сначала по колену, потом по лицу. Каждый удар сопровождается ревом толпы.

Из носа Лысого льет кровь, но ему все же удается поймать противницу за ногу. Отчаянная хватка на миг останавливает Пифию, и Лысый своим весом валит ее на пол.

Однако сразу за это расплачивается – она молотит локтями ему по лицу, раз, другой, третий; наконец он умудряется дотянуться до своего партнера.

Подскакивает рефери, оттягивает Пифию в угол, а на ринг выходит второй «коготь».

После того, что случилось с приятелем, Рыжий насторожен, хотя Пифия сейчас судорожно хватает ртом воздух. Устала.

– Давай меняться, – говорю я.

Она молча мотает головой и возвращается в центр площадки.

Рыжий кружит по рингу, наносит короткие резкие удары Пифии в лицо, та их блокирует. Когда его левая рука зависает в воздухе чуть дольше, Пифия успевает ее схватить и выкручивает запястье, навалившись всем весом. Но Рыжий выворачивается, тянет Пифию за собой. Оба падают, причем Рыжий оказывается сверху, а Пифия разжимает захват.

«Коготь» медленно отводит ее руку наверх, безжалостно растягивая локоть. Пифия потеряла преимущество; ее конек – быстрота и ловкость, противостояния силы ей не выдержать.

Рука уже полностью выпрямлена, и Пифия бросает взгляд в мою сторону. Я кидаюсь к цепям: ей нужно до меня дотронуться, чтобы передать ход. Если она потянется свободной рукой, то потеряет единственную точку опоры.