Книга Смешная девчонка - Ник Хорнби

Тут Софи усомнилась, что заслуживает присутствия на этой вечеринке, знакомства с Деннисом и участия в сериале Би‑би‑си. Ситуация сложилась идиотская. Возможно, «божоле» – это красное вино, а может, и нет; да какая, в сущности, разница? Нужно было просто кивнуть, улыбнуться, поблагодарить и выпить что нальют. А она замерла как истукан.

– «Божоле» – это красное вино, милая, – проговорила Эдит. – Никто не пытается вас отравить.

Нет, в самом деле, нужно было просто подойти к «Нелепому отряду», чтобы знакомые представили ее остальным, и все бы заговорили: «Очень приятно», «Мои поздравления!», «Обожаем вашу постановку!», «Мы – ваши поклонники!». Но Эдит ушла с ее бокалом и тем самым пригвоздила Софи к месту.

– Чин-чин, – сказала Эдит, чокаясь с Софи.

Софи улыбнулась. К ним направлялся Вернон Уитфилд.

– Вам знаком Вернон Уитфилд? – спросила Эдит.

– Я о вас много слышала, – обратилась к нему Софи.

Вернон кивнул, словно эта фраза подразумевалась сама собой и успела ему наскучить.

– Это Софи, звезда ситкома Денниса, – представила ее Эдит.

– Да-да, – сказал Вернон Уитфилд.

По его мысли, звездой в этой комнате мог быть лишь один человек: тот, кто читает лекции в эфире «Третьей программы». Звездность Софи – аудитория в семнадцать миллионов и портрет (с Джимом) на обложке «Радио таймс» – была не в счет.

– Телевизор в наше время есть у каждого, – произнес он.

– У меня нет, – возразила Эдит.

– И это правильно, – сказал Вернон Уитфилд.

– А вот там разве не телевизор? – Софи кивком указала в угол гостиной.

– Это не мой, – бросила Эдит.

Она даже фыркнула в ответ на такое предположение, и Вернон Уитфилд тоже. Мыслимо ли, что этих двоих связывали близкие отношения? Софи представила, как наедине они дружно фыркают, но дальше этого ее воображение не заходило. Каков Вернон в постели, она могла только гадать, но желания такого не было, а свою приветливость и доброту он уже продемонстрировал. Вместе с лягушачьей наружностью.

– Смешно: у вас есть телевизор, а у меня нет, – сказала Софи.

И это была чистая правда: заказ из пункта проката до сих пор не доставили.

– Во-первых, телевизор не мой, – повторила Эдит, – а во-вторых, что тут смешного?

– Смешно то, – вмешался Вернон Уитфилд, – что по причине отсутствия телевизора Сюзи нашла время прочесть последнюю Маргарет Дрэббл{37}, а мы – нет.

Эта сентенция призвана была прозвучать еще смешнее, чем предположение о том, что телевизор, стоящий в доме Эдит, ей же и принадлежит. Девушке дали понять, что Маргарет Дрэббл – писательница; девушке дали понять, что никто не ждет от нее знакомства с литературой подобного уровня. Софи не была слабоумной. Но эти двое превращали ее в слабоумную. На нее нагоняли страх, и она впала в ступор.

– Я не читала Маргарет Дрэббл, – только и сказала Софи.

Лишь пару минут назад она велела себе не произносить таких слов. Сейчас эта фраза сама слетела у нее с языка. Вернон и Эдит залились хохотком.

«Новая коллега» (в первоначальной версии – «Новая секретарша») была от начала до конца продумана к обеду следующего дня. Вся компания, включая Денниса, долго и шумно рожала сюжет в пабе на Хаммерсмит-Гроув, за углом от дома Денниса. Накануне Деннис ушел с собственной вечеринки, распрощавшись с гостями пораньше и заявив, что ему надо прогуляться, а вернувшись домой, распрощался и с семейной жизнью. Он объявил жене, что все знает, что после такого предательства больше не сможет ее любить и что она может идти на все четыре стороны. Эдит была потрясена, посрамлена и подавлена, но тем не менее ушла. Деннис держал речь в сильном подпитии, но, по собственному мнению, с блеском решил все проблемы и мог собой гордиться.

«Новая коллега» задумывалась как акт мести: жене Денниса – за преступления против мужа, а британской буржуазной морали – за преступления (неуточненные) против Билла и Тони. Джим приглашает Эдвину, заглавную героиню, поступившую в аппарат премьер-министра, на домашний ужин; Эдвина, социалистка и синий чулок, относится к Барбаре с насмешливой неприязнью и пытается ее поучать, явно считая (с намеком на удачную замену в лице самой себя), что той недолго оставаться в роли жены. На протяжении получаса Барбара по всем статьям затыкает Эдвину за пояс; Джим вначале нервничает, но потом приходит в восторг. О чем бы ни заговорила Эдвина, будь то политика, искусство или религия, хозяйка дома разносит ее в пух и прах. Конечно, эрудиция у Барбары скромнее, но у Эдвины неповоротливый ум, а синий чулок скрывает не только костлявость, но и жуткую косность. (На роль Эдвины Деннис взял самую долговязую и породистую девицу, какую только смог найти.) На другой день Эдвина подает заявление об уходе и перебегает в стан консерваторов, вызывая смятение и ужас Барбары, привыкшей голосовать именно за тори. Рецензенты в оценке не сошлись, но даже самые суровые критики смогли придраться только к быстроте ума Барбары, тем самым опровергая самих себя.

Когда Софи сняла остатки грима, на нее нахлынуло острое чувство, похожее на ностальгию. Их съемочной группе уже объявили, что Би‑би‑си закажет второй сезон, но до этого еще нужно было дожить, а заключительный эпизод первого сезона постоянно напоминал, что со временем будет и абсолютно последний эпизод; Софи боялась этого не выдержать. Не помогало и самовнушение: мол, к последней серии она уже полностью выдохнется, – думать об этом было столь же невыносимо. Софи хотела вечно ощущать себя такой, как сейчас. Но это желание вскоре пришлось переформулировать: не совсем, конечно, такой, как сейчас… а как ощущаешь себя в понедельник, когда один день уже прошел, но впереди еще целая неделя желанных репетиций, а потом и запись. Вот в этой точке хорошо бы и застыть. Она уже опасалась, что никогда не будет так счастлива, как теперь… как тогда… а этот миг уже почти ушел. Разыскав Клайва, Софи позвала его к себе, приготовила что-то поесть; он выполнил свою миссию. Но это не заменяло работу.

Второй сезон

10

Надумай Софи попросить Брайана заполнить пустые месяцы чем-нибудь особенно, по спецзаказу, мучительным, чтобы ей оставалось только с благодарностью вспоминать «Барбару (и Джима)» и всех, кто принял участие в ее судьбе, он не смог бы расстараться лучше. Как оказалось, ей поступило приглашение из Голливуда; она не поверила, и Брайан переслал ей сценарий, озаглавленный «Шмен-де‑фер». Она прочла, не поняла ровным счетом ничего и пошла к телефону. Ей доставляло неизменное удовольствие снимать трубку, набирать номер и при этом не опускать в прорезь монету.