Книга Последний клиент - Константин Измайлов

Жизнь полна совпадений — лимузин свернул с главной дороги, пронесся мимо памятного мсье Франсу небольшого отеля и, снова свернув на огороженную высокими коваными воротами аллею, остановился перед домом. Мсье Франс еще тогда, пятнадцать лет назад, обратил внимание на этот дом. Он совершенно выпадал из общего характера местной застройки. Ему бы самое место где-то среди засеянных вереском английских пустошей. Сложенный из оштукатуренного кирпича, длинный, как круп английской кобылы, с четырьмя флигелями по углам, он стоял посреди идеально ровной лужайки, обрамленной с боков старыми, разлапистыми лиственницами. Мсье Франс отчетливо помнил и лозу дикого винограда, покрывающую стены двухэтажного фасада, и запах угольных брикетов, придававших этому месту неподдельное очарование, и полное отсутствие праздношатающейся публики вокруг. И теперь все то же.

Лимузин подкатил к дому, из его дверей вышел мужчина, выставил из багажника привезенные гостями вещи и проводил прибывших вовнутрь. И все умерло. Только едва заметная дымка многочисленных труб над крышей убеждала наблюдателя в том, что там есть жизнь, скрытая даже от зоркого глаза мсье Франса. Дымка таяла, разгоняемая чуть шевелящимися кронами лиственниц. Так же, как растаяли прежние романтические иллюзии мсье Франса. А так же иллюзии по поводу простоты настоящего дела. Все складывалось для наблюдателя не так, как хотелось.

Мсье Франс развернул свой «Рено» и направился к отмеченному прежде отелю. Следовало принять душ, перекусить и поразмыслить на досуге, как поступать дальше. Но и у отеля его ждало разочарование — на парковке уже копошился его клиент Крокин, каким-то чудом сумевший удержаться на расстоянии. Теперь бывшему легионеру следовало подыскать иное место для отдохновения. Даже такой тупица, как Крокин, смекнет, что к чему, заметив рядом сопостояльца по Лозанне.

Вот такой выдался у мсье Франса день, совершенно не подходящий для оптимизма.

— Ну, наконец-то мы все вместе! — Кирилл поприветствовал только что прибывшего Грибмана, Николая, стаскивающего с головы форменную фуражку, и вышедшего на шум подъехавшего автомобиля Галкина, основного виновника всех последних и достаточно обременительных мероприятий. — Хотя, как мне кажется, кого-то в нашей компании недостает? А? — Кирилл резко повысил голос, прострелив вздрогнувших от неожиданности гостей свирепым взглядом. — Господин Грибов, насколько мне известно, прибыл сюда в качестве сухопутного лоцмана нашей смертоносной дамы, рискуя, заметьте, угодить в «желтый дом» с такой же помпой, как и его недавний протеже. Не говорю уж о худшем! — Кирилл продвинулся на несколько шагов по устилавшему холл ковру, снял с каминного экрана кочергу и словно перстом указующим, почти что ткнул ею в грудь пытающейся заявить свой протест Марковой. — С вами, сударыня, у нас будет отдельная беседа, а пока посидите молча… А теперь я хотел бы прояснить для себя, да и для всех вас нашу диспозицию. Насколько я окажусь прав в оценке, покажет время, но как я понял, организация автокатастроф не в вашем стиле, не так ли, моя милая? А вот трагическая гибель господина Скворцова, соратника господина Грибова… Считайте, что вы попали в достойную компанию. Здесь полно убийц, бандитов… Знаете, есть даже пара идиотов.

Галкин обиженно шмыгнул из угла носом. Ему, как никому другому, как теперь модно выражаться, был понятен намек на не совсем адекватное отношение к текущему моменту некоторых близких ему родственников.

— Хотя могло быть и хуже. Ведь ни для кого не секрет, что всех наших уважаемых сотрудников и их близких привело сюда не стремление к перемене обстановки. А если, ко всему прочему, подсчитать понесенные моей организацией убытки, то вся финансовая деятельность московского филиала по итогам года может считаться равной нулю. Не так ли, Вова? Или ты заключил, что стал совсем взрослым мальчиком и теперь можешь решать проблемы наравне со взрослыми дядями в длинных брюках, давно отлучившихся от соски? Я не терплю в своей конторе предпринимателей! У меня только служащие, понятно всем?

Галкин снова пошевелил носом, прекрасно понимая, что упреков не избежать. Потому как бежать было некуда. Со свихнувшейся девчонкой, впавшим в окончательный маразм ворошиловским стрелком? Плюс два трупа… И ни копейки денег…

Кирилл решил сменить позу и занял одно из удобных мест у окна. Теперь он мог забавляться сколько угодно, слушая попытки оправдаться или заявить протест, не опасаясь, что его ерничество раскусит кто-нибудь из присутствующих — слишком ярок был свет, льющийся из дивного по своей убогости сада.

— Галкин мне кое-что рассказал о ваших достаточно странных отношениях с лицами мужского пола, сударыня. Я даже отметил некоторую закономерность: все мужчины чего-то в вас не чают. Не думаю, что в данном тексте речь идет о душе, если она, конечно, не располагается чуть ниже вашей талии… И еще одна странность — страсть, владевшая ими, оказалась настолько пагубна, что все они, словно сговорившись, расставались со своей жизнью насильственным путем. Тюрьму и психиатрическую клинику я засчитаю вам как производственный брак. Вы не против? А ты, Сергей, не протри своим бесстыжим взглядом капрон на очаровательных ножках нашей гостьи. Помни, тебя ждет дома верная и добрая женщина и тебе решать, будет ли она встречать тебя с бодрым маршем или чем-нибудь более увесистым.

— Да я просто, от нечего делать… — Грибман щелкнул костяшками пальцев и попытался переключить внимание на батарею бутылок, выстроенных на столике в трех метрах от него.

— А если от нечего делать, то сходи на второй этаж. Там, в спальне, томится не менее привлекательное создание, и хотя оно нынче немного не в себе, пожирать ее глазами — занятие менее опасное. Тем более что Галкин тебе вроде как друг? Но мы отклонились от темы нашей конференции. Когда я выслушал версию нашего уважаемого любителя женских ножек, — Кирилл с незаметной усмешкой отвесил поклон насупившемуся Грибману, — и сравнил ее с показаниями нашего уважаемого, но, увы, бывшего юрисконсульта, то в моем отравленном качественным алкоголем мозгу кое-что прояснилось. Не собираюсь подвергать критике умственные способности членов следственной бригады, занимавшейся этим делом, и тем не менее в действительности сценарий был таков: госпожа Маркова и некто, по причинам, которые нам предстоит выяснить, решили немного подзаработать и досрочно уйти на заслуженный отдых. Для этой цели был необходим, во-первых, пенсионный фонд, а во-вторых, некоторое количество бывших советских граждан, которое смогло бы убедить этот самый пенсионный фонд, что время выплат и компенсаций пришло. Но, как известно, на всем просторе нашей матушки-родины еще ни один фонд не был создан для того, чтоб как-то облегчить жизнь неимущим и страждущим. Напротив, четко следуя формуле «без богатых бедных не бывает», они окучивают ожидающую волшебных звуков публику, изымая из их кубышек и наматрасников последнее, может быть, и не очень-то праведно нажитое. Так что расставаться с таким вот образом сформированным капиталом едва ли был резон даже у столь уважаемого предпринимателя, как Розанов. А тем более поощрять ненасытную в своих страстях Маркову. Но для убеждений Розанова мадам Маркова выбрала не слово — оно, к несчастью для некоторых, не аргумент. В результате предварительных контактов, скажем так, первого рода телохранитель Снетков мочит своего благодетеля Розанова, а затем ловит черепом пулю от нашей чрезвычайно привлекательной гостьи. Она же, с неким господином армянской наружности, перетаскивает тело Снеткова в автомобиль и скрывается. Я оставлю за скобками некоторые фотографии интимного характера — это может бросить тень на незапятнанную репутацию дамы. Но здесь следует отметить некоторые моменты: рассчитывая маршрут движения еще одного олуха, втянутого в эту авантюру втемную, госпожа Маркова немного ошиблась в расчетах — это я говорю о том самом электроодеяле, обнаруженном в багажнике вместе с трупом Снеткова. Если бы все шло по плану, то наши славные органы были бы введены в заблуждение при измерении ректальной температуры потерпевшего, а Маркова и ее сообщник успели бы сделать так, как и задумано, не оставив после себя ни ствола, ни улик, ни тем более алмазов. Мне теперь трудно сказать, чем руководствовался прибывший вслед за двойным убийством журналист, но об этом можно узнать у Вовы, хотя, как видно, на подобную тему он общаться с народом не желает. Жадность? Воровская удаль? Или любовь? А далее… а далее, как назло, все развивалось не так, как просчитывалось. Маркова, вы меня извините, не успела унести свои стройные ножки… Помните, как в песне про оленя: «Не уноси прекрасных ног…» — Кирилл исполнил строку с большим чувством и сам себе хлопнул в ладоши. — Мадам не успевает скрыться, а труп в багажнике армянина… Зачем что-то менять? Известно: самое верное — это спрятать тело под кроватью одного из возможных подозреваемых. И дело в шляпе. Пока умные ребята будут царапать себе когтями темя, Маркова уже на Канарах… Но не все так просто в моей схеме. Так, например, личность, стрелявшая в уважаемого всеми нами товарища Грибова, оказалась начальником службы безопасности фонда. А этот, с позволения, фонд с недавнего времени вступил в конфликт с картелем… Так кто заказывал музыку? Госпожа Маркова? У меня такое впечатление, извините, но мне кажется, что вы рветесь изо всех сил ответить на этот вопрос…